- Он подошел к мистеру Хэнду вплотную, - поведал Брэд, - и такой… - он помолчал, собираясь с мыслями. – «Ты, ГРЕБАНЫЙ МУДАК!». А мистер Хэнд ничего не ответил. Спиколли мне потом рассказал, что точно бы его пристрелил, если бы он что вякнул. Он и хотел бы выбить ему мозги, но не стал.

- Ого!

- Он больше не придет в школу, - кивнул Брэд.

Но Спиколли появился на следующий день в лучах славы.

Пока все обсуждали и пересказывали историю о нем и мистере Хэнде, лишь немногие заметили, что в школе кое-что изменилось после лета. Администрация школы уволила прежнего завуча по воспитательной работе. Теперь за дисциплину отвечал другой человек. Не Винс.

В Риджмонт-Хай почти всегда была очень тихая и мирная обстановка. В основном, благодаря Винсу Люпино, завучу по воспитательной работе. Одно лишь его присутствие и грозный вид настраивали спорщиков закончить свой конфликт словами, а не кулаками.

В этом году Винса уже не было в школе. Поговаривали, что это от того, что у него было много друзей среди старшеклассников. Мол, он и с выпускницами был не прочь за обедом посидеть, и с ребятами футбол обсуждал. Такое панибратство не понравилось администрации – и теперь место Винса занял лейтенант Лоуренс (Ларри, как его называли за спиной) Флауэрс. Он был высоким, темнокожим и всегда носил темно-синюю полицейскую форму. Имя было выдавлено на золотистой табличке, которую он не снимал. У него были усики толщиной с карандаш и лицензия на ношение оружия. Его пригласили из какой-то богом забытой школы в Питтсбурге. Когда он шел по коридору, то молниеносно оглядывал всё и всех вокруг себя. От его взгляда невозможно было укрыться. В первый учебный день он вышел на обеденную площадку никем не замеченным, но вряд ли так будет продолжаться дальше.

Урок биологии

Следующим уроком у Стейси была биология. Далеко не все уроки вызывали у учеников восторг – тот же мистер Хэнд, к примеру – но ни в одном классе не царила такая мрачная атмосфера, как в классе мистера Варгаса, учителя биологии.

Войдя в класс, Стейси поразилась стерильности помещения. Казалось, все здесь было белым. Каждый ученик сидел за отдельным белым столом, а вдоль стен стояли белые металлические стеллажи. На белых подоконниках были выставлены колбы, в которых плавало что-то заспиртованное. Подойдя поближе, Стейси прочитала надпись на одной из колб: «Эмбрион свиньи, 6 месяцев». Девушка поежилась и выбрала другое место, тоже у окна, но рядом хотя бы не было эмбриона в формальдегиде.

Судя по разговорам других ребят, занятия не всегда будут проходить в классе, поняла Стейси. Когда-то они пойдут в медицинский центр, чтобы там изучать тело человека. Девушка с трудом представляла, почему они должны идти именно в больницу, но решила, что всему свое время.

- Я вам так скажу, - говорила девушка, сидевшая через два места от Стейси, - я не пойду туда. Меня вырвет. Мне точно станет плохо в комнате, набитой трупами.

Трупами? Они, что, идут в морг? Стейси прислушалась.

- Пойдешь, - махнул рукой один из парней.

- Да ты хоть слышал, что там делают, Майк?

- Чего?

- Я серьезно. Ты знаешь, что там происходит?

- Ну и что?

- Трупы вскрыты, Майк, а мистер Варгас достает органы и показывает их, ясно?

- В смысле, достает прямо из тела?

- Да?

- Например, как сердце?

- И сердце в том числе.

Марк просиял.

- Крутяк!

Мистер Варгас – худой, высокий и несколько нервный мужчина, вошел в класс.

- Добрый день, - кивнул он. – Я перешел на кофе без кофеина, так что пока немного не в себе. Прошу прощения заранее.

Майк театрально округлил глаза.

Так вот она какая, старшая школа, подумалось Стейси тем временем. Странные учителя, куча листочков и заданий… От всего этого ей захотелось сбежать к «Свенсону» и не высовывать оттуда носа.

Вечер

Когда Стейси Гамильтон пришла домой из школы, ее брат, Брэд, мыл машину на подъездной дорожке. Свой седан он называл «Круизным судном». Кто-то ездил на спортивных камаро, кто-то предпочитал тойоты, но Брэду нравился просторный и истинно американский автомобиль, несмотря даже на то, что на него уходили почти все деньги, заработанные в кафе. Но Брэд считал это совсем небольшой платой за удовольствие.

- Ну, как тебе нравится быть старшеклассницей? – спросил он у сестры.

- Некоторые учителя очень странные.

- Ты скоро привыкнешь.

Стейси постояла с минуту возле него, наблюдая, как брат любовно полирует стекла автомобиля.

- Брэд, почему вы с Лизой больше не гуляете вместе? Я уже давно не видела вас вдвоем.

- Господи боже, - вздохнул Брэд, - все внезапно захотели поспрашивать меня о Лизе. Вы что, все с ней дружите?

- Извини. Я просто спросила.

- Тебе там прислали какие-то цветы. Они в гостиной.

Стейси поспешила в дом. И правда, на кофейном столике в гостиной стоял прекрасный букет, наполнявший ароматом всю комнату. Между цветов была спрятана карточка.

«Думаю о тебе. Рон Джонсон»

Сердце Стейси заколотилось. Это была опасная ситуация, девушка тут же занервничала. Дело в том, что ее мать, Эвелин… Что ж, сказать, что она строгая – это ничего не сказать. Сначала она отказала Стейси в покупке лифчика. Потом, спустя два года, запретила дочери гулять одной. При ней нельзя было упоминать ни наркотики, ни алкоголь. Из-за рок-музыки в доме Гамильтонов вообще происходили сражения ни на жизнь, а на смерть. Миссис Гамильтон однажды выкинула кассету AC/DC «If You Want Blood» лишь потому, что на картинке у гитариста на губах и груди была кровь. А о свиданиях даже заикаться не следовало. Пока Стейси не исполнилось шестнадцать, ее мать даже обсуждать этот вопрос не стала бы.

Обоняние у Эвелин было, как у ищейки. Как-то раз, когда Стейси пришла домой с первого концерта, на который ей удалось попасть (та еще была ссора!), миссис Гамильтон обнюхала ее одежду.

- От тебя пахнет марихуаной! Ты вся ей пропахла!

- Нет, мам. Ты сходишь с ума.

- Не смей мне дерзить, юная леди! И чтобы больше не приходила домой с запахом, как на фабрике наркотиков, ты меня поняла?

- Да, мама. Но от меня ничем не пахнет, ты ошиблась.

Разумеется, Эвелин была права. Травку в тот вечер курили буквально все вокруг Стейси. Девушке было не совестно за ложь. Она уже давно заключила сделку со своей совестью о том, что ложь и тихие сбегания из дома до шестнадцати – жизненная необходимость.

Стейси сгребла цветы в охапку и поспешила к брату.

- Брэд! Мама с папой видели?

Брэд поднял голову от фар, которые заботливо протирал мягкой тряпочкой.

- Они еще не приходили.

- Брэд, - взмолилась Стейси, - положи их в багажник и выброси где-нибудь, прошу тебя.

- А кто такой этот Рон Джонсон?

Стейси думала, что, когда она пойдет в старшие классы, от Брэда будет не меньше неприятностей, чем от родителей, но на деле ее старший брат всегда был готов помочь и поддержать. Судя по всему, сейчас он старался вести себя, как взрослый. По-своему.

В детстве они много ссорились. Бывали даже драки из-за Телефона. Когда Телефон нужен был Брэду, он стоял на своем и любыми путями старался заставить Стейси положить трубку, в том числе – подслушивал ее разговоры через вторую трубку. Стейси кричала на него, грозилась пожаловаться родителям. Тогда Брэд начинал петь, смеяться или комментировать беседу сестры, и, когда Стейси бежала к родителям, он спокойно звонил, кому хотел.

Эвелин и Франк Гамильтоны были очень лояльны к Брэду, своему старшему сыну. Они считали, что юноша должен быть самостоятелен и должен уметь сам решать свои проблемы, чтобы в будущем обеспечивать семью. Как это их убеждение переросло в освобождение от домашних дел – оставалось для Стейси загадкой. Брэд не мыл посуду. И пол в своей комнате. И не зашивал свои вещи. Нет, Брэду было поручено самое важное и ответственное, истинно мужское дело – Вынос Мусора.