Лишь после того как включились все чувства охотника, ручейки его разрозненных мыслей слились наконец воедино, и он окончательно пробудился. И первой же мыслью, посетившей его голову по пробуждении, было:
"А всё-таки хорошо, что я шляпу не снял! Она-то хоть немного удар смягчила, а то б мне точно кранты пришли. Всё-таки счастливая - она и есть!"
Приехали! Теперь он ещё пуще будет носиться со своим обтрёпанным раритетом, а о том, что это я догадался подставить под удар ту часть макушки, где волосяной покров толще, даже и не догадается.
Кстати, шляпа Доброхота по-прежнему пребывала у него на голове, и хвост свисающего с её поля пера болтался перед самым нашим носом. А вот ружья и ножа нигде поблизости, похоже, не было... Вполне ожидаемо. Скорее всего, мы никогда больше их и не увидим.
Меж тем меня не оставлял в покое вопрос, где же мы всё-таки находимся и чьи голоса раздаются по соседству.
"Сиди тихо, не шевелись, - велел я человеку. - Теперь оглянись. Только незаметно!"
Веки охотника чуть раздвинулись, он самую малость приподнял голову и украдкой оглядел пространство перед собой. Нашим глазам предстала небольшая уютная комната в пастельных тонах: со светлым белёным потолком, с несколькими книжными шкафами вдоль стен, с пушистым ковром на полу и изразцовым камином в противоположном углу. На круглых подставочках по периметру комнаты красовались узорные вазы с икебанами. Настенные часики в форме сказочного замка размеренно тикали на стене, обитой узорными ситцевыми обоями.
С улицы доносился монотонный стрёкот кузнечиков и шелест листвы. Сквозь щель между неплотно задёрнутыми занавесками в окошке справа виднелся край неба. За то время, пока мы с Блэйком пребывали в отключке, сплошная сеть угрюмых серых туч успела заполонить собою весь небосвод, хотя как раз в эту минуту вечернее солнце выглянуло в редкий просвет, окунув комнату в золотисто-персиковое сияние. Короткая стрелка на пёстром циферблате настенных часиков неспешно продвигалась к большой цифре "Пять", венчающей крышу одной из башен замка.
"М-да... Сдаётся мне, на именины мы всё-таки опоздаем, - констатировал я невесело. - Ох, Блэйк, Блэйк! И вздумалось же тебе искупаться в самый неподходящий момент!"
Наше с Доброхотом кресло располагалось в дальнем углу, откуда хорошо просматривалась вся комната. А посреди соседней, большей по размеру комнаты, также частично видимой через приотворённую дверь в стене напротив, стоял изящный круглый столик с гнутыми ножками, к которому были придвинуты ещё три плетёных кресла. И на этих креслах, занятые беседой, сидели три девочки лет двенадцати-тринадцати.
В процессе разговора собеседницы то и дело прихлёбывали из миниатюрных, украшенных цветочными узорами чашек. Скатерть перед ними была уставлена фарфоровыми блюдцами с недоеденными пирожными и кусочками торта, маленькими вазочками и корзинками, полными конфет и прочих сладостей. Посреди стола в вазе побольше раскинулся пышный букет из самых разнообразных цветов, в том числе и таких, что обычно цветут лишь в конце лета или даже осенью. По-видимому, сладостное благоухание, которое уловил при пробуждении наш с Блэйком нос, исходило именно оттуда.
Короче говоря, всё вокруг нас было таким милым и миролюбивым, что это попросту никак не вязалось с теми речами, что вели юные хозяйки дома...
- Когда мы убьём священника, мы тем самым высвободим отдельные тонкие эфирные потоки, что позволит разблокировать следующий астральный пласт и перейти к более сложным магическим операциям. Это, как вы понимаете, лишь один из первых этапов, но вместе с тем и один из важнейших, - произнесла девочка, сидящая за столиком с левой стороны. Вновь отхлебнув из своей фарфоровой чашки с бежевыми розочками, она взяла из корзинки очередное сахарное пирожное.
Из всех трёх эта, пожалуй, была самая красивая и почти наверняка самая старшая. Необыкновенные малиново-алые кудри, завязанные в две косички, украшали её маленькую головку. Густые длинные ресницы над большими глазами с радужками странного пурпурного цвета чем-то походили на крылья феи. Кружевное платье с малиновым передником очень ей шло, хотя обилие красных и алых цветов во всём её облике всё же производило некое тревожное впечатление.
- Матильда, а ничего, что мы обсуждаем наши планы при пленнике? - обратилась к первой девочке другая - та, что сидела в центре стола, лицом к нам. Золотисто-рыжие с огненным отливом волосы её были пострижены коротко, как у мальчика, и торчали во все стороны короткими остроконечными вихрами. Одета она была тоже как мальчик - в кожаные штаны с поясом и белую рубаху с короткими рукавами. Короче говоря, сторонний наблюдатель, не осведомлённый, что в этом доме собрались одни представительницы прекрасного пола, вполне мог бы решить, что видит перед собой мальчика-подростка.
- Какая разница? - Матильда лениво пожала плечиком. - Подумай сама, Берта, он ведь всё равно отсюда не выйдет. По крайней мере, человеком.
Берта не ответила. Ярко-зелёные глаза её без всякого страха, хотя и с некоторой озабоченностью, глядели прямо на нас. Блэйк, продолжая притворяться спящим, чуть плотнее сомкнул веки. Малинововолосая Матильда вновь чуть отхлебнула из своей чашки и воскликнула с негодованием:
- Эти серохвостые вконец всякий стыд потеряли! На сей раз они чуть было не сорвали нам подготовку обряда... Кстати, Берта, посмотри, что там нынче на часах? Не пора ли приступать?
- Время ещё есть, - ответила рыжеволосая девочка, в свою очередь беря из вазочки сахарную коврижку.
- Уже несколько попыток проникновения было пресечено. Один самый смелый или, может, самый тупой даже в тыкву обратился, а им хоть бы что! Как видно, эти "вольные дети леса" попросту не желают усваивать уроки судьбы. Теперь они уже всяких браконьеров себе в помощь брать стали. Ну да ничего! Местным зверьём мы ещё займёмся в своё время, после того как решим более насущные вопросы. А пока что, надо отметить, наша защитная система сработала, как следует. Поставить големов на оборону чёрного хода было действительно стоящей идеей, Фрида, признаю! Боровик с Лестригоном отлично себя показали. Мигом спровадили незваных гостей да ещё и двух пленников захватили.
- Двух?! - пронеслось в голове у охотника.
"Двух?" - насторожился я.
Значит, один из оборотней разделил участь Доброхота и сейчас, так же как и мы, находится где-то здесь, в стане врага, связанный и обездвиженный. А может быть даже сидит в какой-нибудь конуре на цепи. Любопытно, кто из наших знакомых был столь неосторожен, что позволил взять себя в плен? Из всех членов стаи Фроди Процент являлся, пожалуй, наименее проворным, зато Штырь менее прочих мог похвалиться сообразительностью. Любой из них мог попасться...
- Хорошо, что ты исцелила этого смертного, Фрида. Лестригон чуть было не перестарался. А этот егерь, может статься, нам ещё на что-то сгодится, - продолжала тем временем Матильда, обращаясь к третьей девочке, которая до сих пор сохраняла молчание.
Третья хозяйка дома, сидящая за столом справа, напротив Матильды, выглядела самой грустной. Лицо её, круглое, бледное и печальное, чем-то походило на луну. Тёмные волосы с фиолетово-лиловым оттенком, гладкие, словно шёлк, плавной волной стекали по плечам. Скромное сиреневое платье, подвязанное чёрным шёлковым поясом, отчасти скрывало слегка полноватые формы.
- Ладно, с этим пока всё. Теперь вернёмся к обряду. Как я уже сказала, высвободив эфирные потоки...
- Послушай, Матильда, - внезапно подала голос Фрида. Речь её звучала робко и нерешительно. Она явно собиралась сказать нечто, что, как сама она предполагала, вряд ли могло понравиться её подруге. - А нельзя ли как-нибудь по-другому высвободить эти самые потоки?
- Опять?! - Матильда возмущённо закатила глаза. - И довелось же мне заполучить в напарницы такую плаксу! Скажи честно, Фрида, тебе самой это не надоело? Вечно ты ревёшь и распускаешь нюни не по делу! Ты просто не хочешь признавать, что без решительных действий нам никогда не добиться поставленной цели.
