Государственный техникум кинематографии, ГТК, первое в мире учреждение, начавшее нащупывать пути изучения кинематографии. Первая школа, поставившая себе задачей воспитать кадры молодых работников для советского киноискусства. Шаг за шагом, порой в ужасных условиях, шёл техникум к намеченной цели.

Средства? Вначале их не было. Шесть лет борьбы и скитаний. ГТК теперь хозяин большого серого дома. Ресторан оказался прекрасно приспособлен для учебного заведения.

В бывших «отдельных кабинетах» сейчас на дверях таблички: «кабинет фото-технологии», «композиция кадра», «электромеханический кабинет»; в больших залах – физкультура, киноателье, просмотровый зал; в подвалах уютные лаборатории, монтажные, буфет, души.

Мраморная лестница. Крылатые бронзовые львы уже привыкли к веселому шуму. Лавина парней и девчат в полосатых чёрно-жёлтых майках (спортивная форма ГТК) несётся с акробатики принять душ. По дороге заглянут в буфет, в профком, запишутся на завтрашнюю массовку (пришло требование из Совкино). У каждого затаённая мысль: «А вдруг эпизод».

Широкоплечий парень, фыркая под душем, жалуется: «говорят, подхожу для эпизода, велят во фраке прийти на съёмку, а где я его возьму, чёрт его побери. Мишка, у тебя нет фрака?» Кругом сквозь плеск воды летят весёлые остроты. По лестнице движется группа. Эти – предмет всеобщей зависти. Они уже дошли «до ручки», им доверили самостоятельную съёмку. Тащат пудовые штативы и аппараты.

Гонг. Аудитории и кабинеты заполняются. Коридоры опустели. Заглянем в «отдельные кабинеты». Второй этаж. Мастерская композиции кадра. Здесь учатся снимать.

Динамика нашей эпохи требует своего отражения в киноискусстве. Современный «кадр» должен быть динамичен, как и время, его рождающее, он требует особых приёмов мастерства. Помимо умения чисто графически построить кадр, «правильно» расположив в нём натуру, будущий оператор изучает здесь приёмы эмоционального воздействия «кадра» на зрителя.

Идём к режиссёрам. Двадцать третья аудитория сохранила остатки яровского «шика».

Для учёбы нужна большая комната с крепкими дубовыми столами. Совершенно необходима чёрная доска и мел. Грандиозные зеркала, вделанные в мрамор, здесь «принудительный ассортимент», их бережно вынесут и покрасят стену клеевой краской.

Эйзенштейн проводит здесь свой учебный «производственный» план на текущий год.

Аудитория полна. Эйзенштейн, сидя на краю стола, беседует с учениками…

Здесь же входит в задачу тепличное культивирование «талантов».

В различных аудиториях с актёрами работают Хохлова, Оболенский, Комаров.

В этом большом доме каждый уголок бурлит жизнью.

ГТК переживает сейчас поворот к большой будущей работе.

Лев Рошаль

Но поступила она на актёрское отделение.

Помимо каких-то артистических способностей, Ованесова обладала хорошими внешними данными, что в кино ценилось всегда, а тогда ещё немом – в особенности.

Муж Арши Ованесовой, Семён Александрович Шейнин, фронтовой оператор (был тяжело ранен), оператор «Мосфильма» после войны, вспоминая жену, говорит: «Она не была красоткой. Но она была хороша».

Сохранились фотопробы совсем юной Арши: в шляпке, в платочке, с непокрытой головой, но в пальто с поднятым воротником.

Ещё странная фотография: она – с обратной стороны зарешеченного окна, тонкие пальцы вцепились в решётку, глаза печальны. После смерти Ованесовой её сыновья (старший Игорь – геолог, младший Виктор – тоже кинооператор) обнаружили в ящиках старого стола матери несколько совсем коротких – метр, полметра – кусков киноплёнки: то ли немые кинопробы, то ли учебные этюды.

И фотопробы, и эти короткие кинокадры действительно подтверждают несколько чудное определение. Да, не красотка. Но – хороша.

В первую очередь, может, потому, что очень выразительные те самые навыкате глаза-маслины. Они могут быть мягкими, спокойными или наоборот тревожными, взволнованными. И вообще от её юного облика веет естественностью и обаянием.

С точки зрения профессии, это, пожалуй, можно определить фотогенией. И даже – киногенией. В коротеньких кадрах Арша снята в движении. Оно – нервно, порывисто. Но в нём, тем не менее, сохраняется мягкая пластика. И – как бы это сказать? – достоинство линии.

В годы актёрского обучения её отметил весьма высокой письменной похвалой знаменитый тогда мэтр Абрам Роом.

Но перешла на режиссёрский.

Леонид Кристи

Для меня она просто Арша. Я ведь помню её ещё по ВГИКу. Там её знали все, её нельзя было не знать. Если бы меня теперь спросили, какими были первые комсомольцы, я бы сказал: такими, как Арша. Увлечёнными, искренне преданными раз и навсегда избранным идеалам, готовыми с максимальной нетерпимостью отвергнуть всё, что не лежит в русле их устремлений.

В характере Ованесовой чрезвычайно полно отразился дух времени первых наших побед, и, что самое удивительное, она сумела сохранить в себе этот дух на всю жизнь. Для меня, например, она всегда остаётся прежней комсомольской запевалой.

Думаю, что характер активной застрельщицы новых славных дел подвигнул Ованесову на создание детского киножурнала «Пионерия». Её манили пути неизведанные, тропы нехоженые. Благодаря этой жажде открытия и родился на свет детский кинематограф.

Будучи с 1939 года ассистентом Ованесовой по «Пионерии», я сам видел, как каждая съёмка, каждый сюжет для самой Арши становился настоящим откровением. В ней постоянно жила наивность творца, для которого художественный процесс составляет великое таинство, а дело рук своих – предмет для удивления.

.. Но – перешла на режиссёрский, и в одну из практик попала на студию хроники, будущую ЦСДФ. И тут-то всё решилось. Потому что тут всё сошлось.

Возможность быстро выплеснуть энергию, всегда – это подтверждается не только её записями о себе, но свидетельствами всех, её знавших, – клокотавшую в ней и требовавшую немедленного выхода.

Издавна приобретённые и шлифовавшиеся комсомольской работой организационные способности. Любовь к детям и умение с ними ладить. И одновременно – художественная, творческая работа. Быть артисткой – это зависеть от кого-то, всё время ждать. Она этого не могла, не умела, не хотела.

Да и время шло напористое. А тут оно само, живыми своими фактами входило в оборот творчества.

И всё-таки, мне кажется, из неё могла бы выйти актриса, уж и впрямь она была хороша. Но выбор сделан бескомпромиссно и до конца.

Георгий Серпуховитин

Эта небольшая худенькая девочка с необыкновенно живым взглядом больших чёрных глаз была душой нашего коллектива. То было время 30-х годов, время энтузиастов, подвижников, и Арша как бы концентрировала в себе лучшие черты эпохи. Хрупкая, тонкая, она была сильным и смелым человеком. Мы знали, что ещё девочкой она вместе со старшей сестрой попала на фронт во время гражданской войны, полгода провела в Туркестане, находясь в самой гуще военных действий. Жизнь страны составляла её жизнь, судьба ближнего была её судьбой, и ничто, никакие факты мирового масштаба или совсем незначительные для истории не могли пройти незамеченными ею.

Горячо и взволнованно Арша воспринимала сообщения о важных политических событиях, с негодованием встречала любые проявления несправедливости.

Со временем иные понятия, ранее составлявшие существо нашей жизни, становятся лишь условными обозначениями, утрачивая свой первоначальный глубокий смысл. Например, что для нас сегодня понятие «товарищ»? Согласитесь, оно стало в основном словом назывным, в лучшем случае – обращением. В годы первых пятилеток за право называться товарищем надо было бороться.