Вчера мы говорили о любви… Вчера мы говорили о любви. Нам не понять — Она непредсказуема: То, как дитя, никем не наказуема; То, как вулкан, отсутствием гневит… Вчера мы говорили о любви. Нам не понять — Глаза её сакральные: То по-собачьи предано-печальные; То по-людски загнивший зуб вонзит… Вчера мы говорили о любви. Нам не понять — В ней панацея здравствует: То, счастие послав, годами властвует; То шёпотом могил благословит… Вчера мы говорили о любви. Нам не понять: Зачем приходит к лживому? Зачем уходит от богатых к нищему? Пытаясь их «по-своему» оживить… "Я исписал последнюю тетрадь…" Я исписал последнюю тетрадь. В ней многоточий больше, чем скитаний… Мне не понять, как души воспарят Средь монотонных, монолитных зданий? Я исчезал… с креста снимая боль, Не побоявшись отзвуков сословий. Вам не понять, что сыгранная роль Не прославляет, а лишает воли. Я отрицал существованье цифр, Сопоставляя трагику и время. Мне не понять, как многие, простив, Беспрекословно продолжают верить? Я был – как все; один в своём роду — Первопроходец, живший одичало. Вам не понять, что смерти часто ждут Не там, где слышен голос её наглый. Я врал себе: окончен век утрат, Пересмотри забытые законы… Мне не понять, как мнимый маскарад Перекрывает праведность иконы? Я врал другим: душевной боли нет, Самообманом правят «человеки»! Вам не понять, что значит каменеть, Бесперспективной становясь калекой. Неизвестность янтарного сна… Я уеду прочь В неизвестность янтарного сна. Пусть забудутся дни, Безымянного эха заветы. На обрыве судьбы Стеклянная небо-стена Пробуждает из прошлого Ярких картинок фрагменты. А я снова стою, Задыхаясь последним письмом. А я снова страдаю Навзрыд в одинокой прихожей… Впереди что-то есть? Позади для меня – ничего… Как ты мир ни одень, Он останется в блеклых одеждах. Замолчи! Я сыта И ложью, и слякотью луж! И года, что за ширмой прошли, Оказались чужими. Лишь тревожному сердцу Никогда ты не станешь чужд, Лишь тревожное сердце Примет безмолвно любым. Будь счастливей меня! Это счастье пусть льётся с небес. Я спокойно сожгу Твой последний обрывок письма. Жизнь не может быть сложена Из нескольких сценок и пьес. Уезжаю прочь — В неизвестность Янтарного Сна. "Я расскажу тебе свои видения снов…" Я расскажу тебе свои видения снов, Что так открыто проникают в подсознание. Моё привычное сменяют мироздание, Так искажая все «основы из основ». Я притворюсь скульптурой – не дыша, не плача. Плащом укрою плечи; а душа натужно Проникнет в новый мир, который обезлюден, Но существует сновидений передача. Нет, не подумай, вовсе я не одержима! Тоскую сердцем по рассветам и закатам, По летним дням и грязно-белым снегопадам, И по людям без лживо-каменного грима. Жизнь состоит из утешений и упрёков. С утра вино, в обед вино и сигареты. Потом неделю, месяц в поиске ответов, Как обойти и не попасть в капкан осколков. Я покажу тебе всю боль минувших дней, Где нету места пыткам, в смерти видят счастье, Где чёрной тенью унесёт многоэтажье В невозвратимый, неизменный плен чертей… Не уходи, прошу, постой, здесь очень страшно, Одну меня не оставляй в изгнанье Божьем, Ты ближе стал мне, чем простой ночной прохожий, Иль что же, исповедь моя была напрасна? "Я снова говорю себе: «Постой…" Я снова говорю себе: «Постой! Не верь глазам, что раньше предавали». Но разве сердцу нужен тот покой, Который душам верных предлагали? Мы ищем рай на острие ножа. Мы счастья ждем, пройдя огонь и воду. С любовью не встречаемся дрожа, Даруя этим вечную свободу… Я снова проклинаю доброту И от судьбы не жду благословенья. Так в чем сейчас находят красоту? И что же поддаётся восхищению? Потерян смысл; чёрно-белый фильм: На первом месте – ложь, богатство, похоть. Зачем же каждодневный нам экстрим? Зачем же миру внутреннему – голод?.. Годы спустя – что с нами будет? Ваши сердца больше не чувствуют боли, Радости, бед и побед – близких или чужих. Стали жить свободно, но точно в неволе, То судьбу, то Бога виня, позабыв лихих |
