Жрица приложила ладони к груди Харбина. А когда оторвала, за ее руками, прямо изнутри, потянулись языки багрового пламени. Во рту профессора пересохло, в глазах потемнело. В какой-то момент ему показалось, что глаза жрицы заняли весь мир. Его засасывало в них, как муху в варение. Он падал и стоял одновременно. Она что-то говорила, но он больше не слышал слов.

Тысяча событий, произошедших с ним на Алидар, вдруг обрели взаимосвязь. Из безобразного клубка скомканных воспоминаний вдруг потянулась четкая прочная нить. Жрица продолжала разбирать клубок его мыслей, аккуратно укладывая их рядом друг с другом. Не позволяя клубку опять запутать путеводную нить в своих дебрях. Внезапно голова прояснилась.

- Ну вот, теперь ты можешь идти. И пусть крылья твоей веры вознесут тебя на ту вершину, с которой ты увидишь свою цель.

Жрица улыбнулась, и только сейчас Харбин понял, что ей не двадцать, а намного больше. С юного лица на него смотрели глаза самой вечности.

Из храма Харбин вышел в странном опустошении. Он давно не чувствовал себя так спокойно. Голова была легкой, и даже мысль о сыне больше не была для него пыткой. Да, в том, что произошло он винил себя. Ведь это у него оказалась предрасположенность к генетическим заболеваниям. И если бы тогда он не отнесся бы к этому так безответственно и все-таки прошел это обследование, то сейчас все могло бы быть совсем по-другому. И что толку теперь пенять на то, что эта процедура не входила в стандартную подготовку к получению права на ребенка. А была лишь добровольной подстраховкой. Он понадеялся на случай и теперь за него расплачивается.

Харбин пробыл в Храме дольше, чем полагал. На улице был уже поздний вечер. После захода солнца температура начала падать, и теперь, вместо одуряющей жары, в город окунался в долгожданную прохладу. Пахло зеленью и какими-то цветами. На улице зажглись огненные лампы. Внезапно Харбину представилось, что он далеко в прошлом.

- Наверно так должна была выглядеть древняя Земля, еще не знающая космических кораблей. В те легендарные времена, когда между городами были километры не занятой ни кем земли, и когда дикие леса были столь огромны, что в них можно было заблудиться.

До гостиницы Харбин добрался пешком. В эту ночь он впервые спал спокойно. А главное, он теперь точно знал, что надо делать.

========== Глава 2 ==========

Сектор Окраины, Мирта, клиника генной патологии.

Мирта – не слишком уютная, на первый взгляд, планета. Ледяные моря, не много растительности и скалы, камни во всех своих проявлениях. Но при всей своей суровости она - крупнейшая здравница всего Простора.

Уникальная атмосфера и неповторимый солевой состав воды, сделали ее настоящей жемчужиной курортов. Вода Мирта это ценнейший лечебный напиток, избавляющий человека от большинства желудочно-кишечных заболеваний.

А еще это бизнес. Беззатратный, а значит, очень прибыльный, который в свое время сделал Мирта яблоком раздора между тремя крупнейшими державами: Райгеном, Аллеей и Автономией Рош.

Тогда, после двухлетнего военного противостояния и попеременных захватов планеты, в конфликт вмешались остальные миры Простора. В итоге был подписан договор Кривича и «Десяти», по которому Мирта признавалась свободной зоной, не имеющей собственных вооруженных сил.

Охрану Мирта обеспечивали десять миров, которые содержали здесь равный контингент, который сами военные в шутку называли «собачей сворой». И стоило хоть кому-то проявить активность, как остальные быстренько ставили дебошира на место. Если голоса в совете делились поровну, пять на пять, то решение оставалось за той половиной, которую поддержит сама Мирта. Эдакая бархатная оккупация.

Но, не смотря на столь явное военное присутствие, желающих посетить Мирта добавлялось с каждым годом. Здесь были тысячи клиник, санаториев и курортов, рассчитанных на самые разные социальные слои. От благотворительных санаториев социальных служб, до элитных больничных комплексов, с индивидуальным лечащим составом для каждого пациента.

Клиника генной патологии доктора Илара относилась к спецбольницам, в которых не делили пациентов по социальному статусу. Здесь было одинаково дорого для всех. Как только у пациента заканчивалась оплата, его на следующий же день перевозили в муниципальную больницу. И не имело значение, в каком состоянии он находился.

С одной стороны жестоко, но с другой – доктор Илар был настоящим гением в своей области. И если пациент исправно оплачивал лечение, у него были все шансы выйти отсюда здоровым.

Барко Илар никогда не выполнял работу спустя рукава. Даже если пациент был безнадежен, доктор боролся за каждый день прожитой им жизни, как будто от этого зависела судьба мира.

Вот и сейчас, просматривая историю болезни, он делал пометки о последующих назначениях. Его было все равно, по какой причине военных интересует его пациент. Через несколько минут, он отдаст копию этой истории болезни какому-то майору, но только потому, что военные соизволили соблюсти все формальности.

Интуиция подсказывала Барко, что военные не ограничатся только этим.

- Нет, вы обязательно явитесь сюда, и будете мешать мне работать, - проворчал он

Доктор Илар не любил военных. Не любил за ограниченность мышления, за отсутствие фантазии и, даже, за их рубленые фразы. Не любил и все.

- Даже не думайте превратить мне больницу в казарму.

Задумчиво покатав в ладонях тяжелый каменный шар, он нажал кнопку коммуникатора.

- Ассена, вызови ко мне Тога.

Дожидаясь прихода юриста доктор Илар раздражался все сильнее. Его чутье, а главное, большой опыт подсказывали ему, что ничего хорошего в ближайшее время его не ждет. И, что хуже всего, сделать он ничего не может. И именно собственное бессилье злило его больше всего.

На двери предупреждающе тренькнул звоночек, и одна из створок стала прозрачной. Со своего места доктор Илар увидел вошедшего в приемную Тога. Надо же, прошла всего пара минут, а он зол так, будто прождал его несколько часов. Не дожидаясь доклада, Илар открыл дверь.

Главный юрист клиники был похож на замученного кота. Маленький, щуплый, он всегда выглядел неопрятно. Даже стерильный больничный халат на нем казался грязным. Но при всей своей нелепости мало кто мог потягаться с ним в лабиринтах законов.

Белые халаты здесь носили все, а не только медперсонал. Доктор Илар не любил этих новомодных «рабочих костюмов» Самоочищающаяся ткань с бактерицидным покрытием это конечно хорошо, но белоснежный халат с индикатором флоры все-таки лучше.

Как только индикатор, расположенный на груди, становился оранжевым, халат необходимо было немедленно сдать в чистку и получить новый. Не смотря на то, что оранжевый считался еще безопасным, любого, на ком главврач замечал этот цвет, ждали штрафные санкции.

Индикатор Тога был желтым. Но, не смотря на это, Илар сказал:

- Когда пойдешь к себе, поменяй халат.

Тог опасливо покосился на полоску, и рассеяно кивнул. Доктор Илар продолжил:

- Сегодня должны забрать историю болезни, но навряд ли они этим ограничатся. Подготовься к тому, что военные решат тут поселиться. Мне нужно знать все, на что имеют право они, и как далеко можем послать их мы.

- Ага, - Тог пытался рассмотреть нечто, видимое только ему на зеркальной поверхности стола.

- Чем меньше я увижу военных здесь, тем выше будет твоя премия в этом месяце, - выложил на стол свой главный козырь Барко Илар.

Юрист оживился. Деньги относились к тем немногим вещам, которые Тог любил в этой жизни. А еще он любил власть. Каждое выигранное дело, пусть даже самое маленькое, доставляло ему, чуть ли не физическое наслаждение. Победа возвышала его над остальными, и Тог делал все, чтобы другие заметили это.

Этот маленький жалкий человек боролся за каждое дело, как за собственную жизнь. Ведь проигрыш означал для него унижение. А Тог ненавидел, когда его унижали. Ненависть рождала злость, а злость заставляла его еще сильнее вгрызаться в буквы закона. Искать лазейки, лишь бы выиграть, лишь бы снова ощутить сладость превосходства.