Но он же знал, что чудо возможно. Он видел людей, прошедших лечение на Алидар. Видел восстановленные части тела. Нет, не протезы, и не трансплантацию. Собственные, заново отращенные органы и конечности. Видел людей, прошедших омоложение. Девяностолетних бизнесменов с телом и всеми показателями двадцатилетних юношей. Правда до недавнего времени он и не подозревал, что все это делает не медицина, а Храм.

Храмовая площадь только называлась площадью. На самом деле это был скорее парк. Алидар не терпит открытых пространств. Любое место, лишенное тени сразу же превращается в жаровню. Так что высокие раскидистые деревья здесь считались, чуть ли, не национальным достоянием.

И все же на площади было больше места, чем где-либо. Здесь росли настоящие гиганты. Их кроны сплетались высоко вверху, а стволы больше напоминали колонны. Кроме деревьев на площади росла только трава. Ни кустарников, ни других насаждений. Здесь Харбин впервые ощутил свободу пространства.

Заметив на другой стороне большое одноэтажное здание, профессор, вдруг, остановился. Снова накатили сомнения и, неведомо откуда, появился страх. Ему не хотелось туда идти. Было полное ощущение того, что он совершает святотатство.

Внезапно его внимание отвлекла стайка галдящих подростков, гоняющих между собой по воздуху какой-то диск. Внутри закипело возмущение: «Неужели они не понимают, что это неприлично! Мало того, что орут во все горло, так еще и этой штукой вполне можно кого-нибудь ударить!» Харбин покрутил головой и почти сразу же увидел трех шети – местных полицейских.

В отличие от праздного люда, эти были одеты во вполне приличную форму. Светло-бежевый свободного покроя китель и такие же брюки. На голове что-то похожее на фуражку. Не успел Харбин подумать, что сейчас юным хулиганам достанется от стражей порядка, как неловко брошенный диск отскочил от ствола дерева и полетел в их сторону.

Профессор ожидал, какой угодно реакции, только не этой. Один из шети перехватил диск прямо в полете. Для этого ему пришлось вскочить на стоящую рядом скамейку. Окликнув стайку подростков, он весьма ловко запустил диск обратно.

- Ей богу, как дети, – фыркнул Харбин. – Вместо того чтобы поддерживать порядок, сами же его нарушают.

Упоминание про бога вернуло Харбина к делам насущным. Он не был фанатиком, но весьма болезненно относился к чужим богам. Поэтому в любой религии, с которой ему приходилось сталкиваться, он искал отражение своей. И находил весьма часто. Пусть называют бога по-другому, пусть поклоняются по-особому, но всегда есть «красная нить», характерная всем. Одни и те же постулаты, одни и те же ценности.

Но, как может быть религия без бога, он не понимал. И, тем не менее, она существовала. Здесь, на Алидар. Приходя в свой храм, алидарцы не шли к богу, они шли к жрицам. Все это было больше похоже на кабинет психоаналитика. У них не было молитв, не было проповедей. А если они и упоминали про бога, то чаще всего говорили, что «тому, кто прошел по траве все равно, какие травинки примялись»

Харбин продолжал рассматривать Храм. Его фасад представляет собой несколько рядов расположенных в шахматном порядке колонн. Так что разглядеть происходящее внутри было не возможно. Он наблюдал уже полчаса, все не решаясь войти. За это время он успел насчитать полтора десятка вошедших внутрь приезжих, и это не считая алидарцев.

- Сколько не жди, а идти надо, - прошептал он. Затем достал из под рубашки крестик и сжал его в ладони. – Видит Господь, вера моя сильна, ибо иду туда просить не за свою жизнь.

Вернув крест обратно, профессор застегнул рубашку под самый ворот и решительно пересек площадь.

Колонн было семь рядов. Причем каждый последующий ряд был тоньше и изящней предыдущего. Пройдя последний ряд, Харбин сразу попал в помещение. Никаких дверей или чего-то похожего на них. Видимо, храм не закрывали никогда.

Здесь было темновато. Зал освещался стоящими прямо на полу лампами. Отчего неплохо был виден сам пол, но все, что выше, утопало во мраке. Шагов не было слышно совсем, поэтому профессор так и не понял, откуда она появилась.

- Ты долго не решался войти, дари. Какая беда привела тебя сюда?

- Мне сказали, что здесь я могу найти то, что ищу. Могу ли я увидеть кого-нибудь из жриц?

Девушка тихонько усмехнулась, и на ее ладони появился огонек. Теперь он мог рассмотреть ее лицо. На вид ей было лет двадцать, темные прямые волосы и темные глаза, в которых танцевало пламя.

- Ну что ж, теперь ты ее видишь.

- Простите, я не думал, что…, - растерялся Харбин.

- Пойдем, у нас не принято разговаривать на пороге.

Жрица взяла его за руку и повела вглубь. За спиной послышались голоса, но слов было не разобрать. Похоже, в храм вошел кто-то еще.

Девушка привела его к маленькому фонтану, красиво подсвеченному изнутри. Она села прямо на край и Харбину пришлось сделать то же самое. Здесь было значительно светлее, чем у входа, поскольку лампы располагались не только на полу, но и на стенах.

- Как мне к вам обращаться? – спросил Харбин

- Деи, как и к любой женщине на Алидар, - ответила жрица, и, заметив недоумение Харбина, добавила: - В храме не приняты имена. Нам все равно, кто приходит за помощью. Мы открыты для всех.

- Простите, но я принадлежу другой вере, - профессор попытался нащупать крестик сквозь рубашку.

- А разве твоя вера отвергает помощь других людей?

- Нет. Но я пришел сюда не за этим. Мне нужно увидеть кого-нибудь из императорской семьи. И мне сказали, что вы можете помочь в этом.

- Можем, но не так как ты себе это представляешь, дари. Мы дадим тебе силы, которые у тебя на исходе. Мы уберем сомнения и страхи, что сжигают твое сердце и затмевают разум. И, выйди отсюда, ты ясным взглядом посмотришь на свое положение и увидишь решение, которое до сих пор от тебя ускользало.

- Я не это имел в виду. Простите, деи. Похоже, я не правильно понял то, что мне говорили.

- Ну почему же, ты понял все правильно. Ведь тебя отправили сюда чиновники. Вот только по храмовой лестнице так быстро не подняться. Отсылая тебя в храм, они имели в виду Старший Храм, который, действительно возглавляет сати. Вот только увидеть даже простую жрицу Старшего Храма для тебя будет не менее сложно, чем самого императора.

- Почему?

- Потому, что они редко покидают Айри. А попасть на остров ты не сможешь.

- Айри? Старший храм находится рядом с императорским домом?

Жрица кивнула. Про то, что на Айри нельзя попасть Харбин уже слышал. Остров-призрак. Кое-кто на Просторе, вообще, склонялся к мысли, что его просто не существует. Красивая сказка, предназначенная для поддержания местных суеверий. Но здесь были уверены, что он есть. Хотя Айри не значился ни на одних картах Алидар.

- Но постойте, если к Айри не подходят корабли и туда не летают флаеры, то каким образом император и жрицы туда попадают?

- На то они и Старшие. У них свои дороги.

- Так что же мне делать?

- Для начала избавиться от страхов и по-новому взглянуть на то, что ты имеешь.

- Спасибо за совет, деи, думаю мне пора.

- Это не совет. Твое сердце в огне. В огне страдания и сомнений. И пока ты от них не избавишься, так и будешь блуждать в потемках.

- Моя вера приведет меня к свету, - ответил Харбин, поднимаясь.

- Вера это хорошо. – Жрица поднялась тоже. - Вера дает крылья, но не облегчает ношу. Если птицу привязать к камню, то никакие крылья не поднимут ее в небо. Взгляни, сколько у тебя ненужной ноши.

Харбин с изумлением уставился на свою одежду. Во всех карманах, которые у него только были, лежала груда вещей. Из карманов брюк он достал больше десятка камней.

- Твои проблемы, которые ты постоянно носишь с собой, - пояснила жрица. Она по одному забирала их из рук профессора, и бросала в фонтан.

– Неуверенность, страх, раздражение, непонимание окружающих и собственные предрассудки, боль, отчаяние и еще множество ненужных тебе вещей, что отягощают твой путь. Ну и, наконец, самая тяжелая твоя ноша – чувство вины, что сжигает тебя изнутри.