– Эта может, краснели, как двоечники.

– Так, пошла я сдаваться.

Алиса повернулась и направилась в школу. Вадим догнал и зашептал в ухо:

– Инфы мало на сторону просочилось. Скажи: медь, стекло, подарок бабушки, дорого как память.

И, весело подмигнув, побежал вперёд.

Звонок застал Алису у входа – ойкнув, она понеслась к классу. Валентина Кузьминична, помахивая классным журналом, подошла к притихшим ученикам и посмотрела на Алису.

– Почему без портфеля?

– Я, Валентина Кузьминична, в кабинете математики оставила, перепутала классы.

Все засмеялись, даже учительница.

– Беги за сумкой! Хотя… не надо Виктору Абрамовичу мешать, на перемене возьмёшь, писать не будем, повторим пройденное за четверть.

Все недовольно загудели.

На перемене Алиса просочилась в класс математики и, двигаясь вдоль стенки, стала пробираться в конец кабинета. Учитель оторвался от тетрадей и взглянул поверх очков:

– А, возмутительница школьного спокойствия пожаловала.

Алиса повернулась и, прижав руки к груди, захлопала ресничками.

– Ой, да чем я могу школу–то нашу возмутить, я же мягкая и пушистая.

– Да так, слухи… слухи…

– Наговаривают завистники на скромную девочку.

Она изобразила возмущение.

– Ну–ну, скромница, беги на урок.

Лёгким ветерком Алиса выпорхнула из класса и возле окна увидела Таню – та, отбивая такт пальцем, что–то напевала. Прислушавшись и ничего не разобрав, Алиса подошла поближе:

– Не помешаю?

– А, это ты, Солнышко Жгучее. Не помешаешь, я так, мурлыкаю без темы.

– Что–то незнакомое. Про что?

– Да так, про своё… люблю – не могу, девичьи слёзки.

– Как–то больно грустно говоришь про это… Вчера я домой еле успела, но всё нормально, спасибо, Танюшка. А где отыскалось–то?

– Где было, там больше нет.

– Вот, гады, устроили проблему!

Алиса кулаком ударила по подоконнику. Улыбнувшись, Таня хмыкнула:

– Да… Обморок – это не только любимая женская забава, но и состояние некоторых особей мужского пола, не обременённых интеллектом. А вчера была целая толпа обмороков.

И они заливисто захохотали.

Литература прошла в прослушивании чего–то классического и нудного, в память врезалось только то, что «листочки тянулись к солнцу, а тучки были синими…»

После всех уроков Алиса заторопилась домой. Придя, первым делом забралась на кресло и, положив голову на подлокотник, в своей любимой позе задумалась. Мысли порхали в голове нестройной толпой и разлетались, не укрепившись в ней. «И как с вами разобраться, ума не приложу?»

– Нужно упорядочить по значимости и по порядку обрабатывать информацию, не перескакивая с темы на тему, чтобы не запутаться.

– А, это ты. В школе что–то не слышно тебя было.

– Ты не задавала мне вопросов.

– А когда спрошу, подскажешь, если что? – Алиса аж привстала с кресла.

– Я покажу правильный путь к решению проблемы.

– Это как?

– Пример. Если ты не знаешь домашнего задания, я быстрее тебя найду образ ответа в памяти зрения или слуха в подсознании и направлю тебя за решением туда.

– А, ну все–таки подскажешь?

– Я могу указать только на то, что ты сама знаешь, но по каким–то причинам не можешь вспомнить. Если ты не будешь читать, слушать, общаться с обладающими информацией людьми, мне негде будет её взять.

– Ах вот оно как, понятненько. Значит, всё, что учили в школе, ты… то есть я помню. И что мы слушали на литературе?

– Замечательное произведение Михаила Михайловича Пришвина «Лесная капель». В рассказе автор признаётся, как ему нравится слушать шум весенних ручьёв. У каждого имеется свой голос, как у живого существа. Когда мужчина гулял по дубовой роще, увидел красивый, но подмёрзший цветок. Фенолог хотел отогреть его, но, когда взял в руки, тот разломился, так как стал хрупким из–за оледенения. Так повлиял на цветок мороз, а ведь происходило это уже в мае…

– Всё, всё, всё… Я вспомнила, спасибо, что помог. Как же я забыла про цветочек?! Наверно, утомилась – нужно полежать без мыслей. И ты тоже чуть отдохни от меня.

– Я не могу устать, я пользуюсь твоей жизненной энергией.

– Так вот как! Ты влез в мой дом, пользуешься моим чердаком безвозмездно, ещё и энергию тыришь. Бандит!

– С ответом нужно подождать, информация обрабатывается.

– Это не информация, это женская логика.

Алиса с улыбкой прикрыла глаза… Проснулась она от лёгкого скрипа двери. В проёме стояла мама и с тревогой смотрела на дочь.

– Ты как?

– Как и всё женское племя: страдаю, но терплю. – И Алиса встала с кресла.

– Ну и ладно, ну и хорошо. – Мама обняла дочь.

Они вместе пошли на кухню, на ходу мама перечисляла свои покупки и в конце гордо предъявила пакет с нужными, но жутко дефицитными приобретениями для данной жизненной ситуации.

– Эльвира Корнеевна поспособствовала, переживает, сможешь ли завтра на дачу к ним приехать.

– Конечно, поедем, мама! Вот глупости какие, придумаете тоже.

На следующий день на даче у дяди Олега было запланировано отдохнуть, празднично подкрепиться и торжественно получить подарки. Такое Алиса не пропустит. Поужинав и чуть поболтав о мелочах, они с мамой разошлись по своим норкам, решив, что важную информацию нужно приберечь на завтра.

Прислушавшись, Алиса уловила звук включённого телевизора. Прикинув, идти или нет, решила, что ей и здесь хорошо, включила на «Электронике–012» гибкую пластинку из «Кругозора» с Демисом Руссосом и залезла на любимое кресло. Из динамика полились нежные звуки Souvenirs.

– Ты тут, мой Ангел?

– Да, Лисёнок, вместе с тобой слушаю этот необыкновенный голос греческого соловья.

– Ты прям как мама, с упоением произносишь.

– Сведения взяты из памяти слуха: Артемиос (Демис) Вентурис Руссос родился пятнадцатого июня 1946 года в Александрии (Египет). Он стал первым сыном своих родителей – Нелли и Йоргоса. Вовремя…

– Ой, не мешай, дай послушать.

Она ещё долго выбирала и слушала пластинки, грустя и радуясь с отечественными и зарубежными исполнителями, пока сон не взял своё…

Глава 3

«Москвич–412» пробирался вокруг рытвин по Комсомольской улице Зеленогорска. Дядя Олег усердно выкручивал руль, что–то бубня, и озирался на женщин – не слышат ли они претензии автолюбителя к дороге. Эльвира Корнеевна, снисходительно поглядывая на мужа, изрекла:

– Ты поругайся, поругайся – легче станет. Правда, деньги, что выделяли на ремонт дороги, не вернутся, но это уже заботы не серьёзных органов, а нас, несерьёзных барышень. А потом претензии к нам, где наши наследники. Да после такой дороги мы думаем не о потомстве, а о враче. Ох, мамочка!!!

На очередной рытвине она выдала заковыристую тираду.

– Девочки, извиняюсь за «великий и могучий», но у Пушкина нет описания нашей дороги.

И на очередной яме пообещала, что наследников не будет и у начальника дорог. Так, с шутками и весельем, свернули на Сосновую и остановились возле маленького аккуратного домика весёлого бирюзового цвета. Алиса вышла из машины и, взяв ключи, открыла ворота.

– Вот спасибо, доченька, уж сил нет вылезать из этой табакерки. И когда в профкоме на «Волгу» разро… ну, талон дадут? – И Эльвира Корнеевна сердито посмотрела на мужа.

– Так ведь вот, к седьмому обещали, а там уж по списку, я ведь говорил… а как будет, так будет. Вот, – он трагически развёл руками.

– Я тоже тебе на кухне руками разведу, изверг. – И залилась своим очаровательным смехом.

А дальше настала классика дачного отдыха – с шашлыками, поздравлениями именинницы, убеганием от пчёл (им тоже понравился крымский портвейн, который дядя Олег спасал от них в одиночестве, за что и пострадал) и подарками.

На обратном пути Алиса с любопытством рассматривала коричневые туфли–лодочки из ГДР (каблук – целых четыре сантиметра!), югославский закрытый купальник сиреневого цвета и ещё целую кучу коробочек и свёртков, которые хотелось немедленно распотрошить.