5–6 час. ОМП, тема: «Уяснение задачи командиром подразделения при применении противником оружия массового поражения»;

Но плану занятий, намеченному на 11 декабря 1979 года, не суждено было сбыться – не получилось. Через несколько часов в него ворвалась афганская война, отложившая его выполнение на 9 лет 1 месяц и 19 дней…

…Легкий морозец сковал землю и мелкий снежок, накрывший ее, хрустел под ногами. Закончился очередной напряженный день учебных занятий. После 19-ти часов мы с Сашкой Чернегой возвращались со службы домой из «Зеленого городка». Завтра 11 декабря 1979 года, начальник разведки ВДВ полковник Кукушкин проводит контрольные зачеты по организации иностранных армий. Пиво пить не будем – надо собраться с мыслями. Автобус 15-го маршрута подъехал к площади Победы, мы вышли на остановке у Московского проспекта. Чернега, вспомнив очередной анекдот, посмеивался.

Офицеры дивизионной разведки выделялись среди остальных офицеров соединения особой формой одежды – зимними курточками стального цвета без погон. Нас можно было принять за егерей лесной охраны, железнодорожников, прокуроров – всех тех, кто носил форменную одежду. Но, видимо, не знал этого подгулявший крепышок на углу проспектов Черняховского и Московского – хотел затеять драку. Аккуратно уронили в сугроб перебравшего парня и пошли дальше.

Падавший снег веселил, молодость, задор, кураж расслабляли от служебного дня. У «Комсомольского» магазина мы с Сашкой расстались и пошли по домам. Через три минуты ходьбы – квартира, где я снимал комнату с семьей. С супругой поужинали, глянул новостную программу по телевизору. Начавшийся было фильм «Трактористы» усыпил, но звонок в дверь я услышал сразу. Привычно вскочив, открыл дверь: Борис Иванов – посыльный:

– Товарищ гвардии лейтенант, в роте «БОЕВАЯ ТРЕВОГА!»

– Ты что, обалдел? – удивленно смотрю на солдата.

– Никак, нет, товарищ лейтенант – боевая тревога, – растерянно ответил ефрейтор.

– Ладно, лети в роту, я за тобой.

За пару минут оделся, схватил чемоданчик, положенный нам по тревоге.

– Когда вернешься? – спросила жена.

– К утру буду, – ответил я, подбегая к двери. (Почти не соврал, вернулся действительно утром… но через полгода)…

Время около полуночи, транспорт уже не ходил, но огонек свободного такси блестел на площадке перед «Комсомольским» магазином.

– В «Зеленый городок», – бросил таксисту.

Машина лихо рванулась по Московскому, затем налево на проспект Черняховского в сторону Лучёсы и минут через пятнадцать я был у КПП военного городка, бурлящего ульем разбуженных пчел. Зрелище впечатлило: по тревоге в полном составе были подняты специальные части дивизии. Построения, команды, зачитывались списки личного состава, у казарм стояли под загрузкой машины. Разведчики под руководством старшины роты Николая Андрейчука привычно работали по плану боевой готовности.

В расположении роты я доложил о прибытии Гришину, исполняющему обязанности командира роты (Пащенко находился в отпуске, а Иван Комар работал с молодым пополнением в учебном центре). Владимир Николаевич мне приказал:

– Срочно в парк боевой техники, загружай боеприпасы в учебно-боевую группу.

Я обратил внимание на табло дневального по роте, которое высвечивало сигнал оповещения «БОЕВАЯ ТРЕВОГА».

– Володя, ты хоть что-нибудь объясни, – Гришин замахал руками:

– Валера, все потом, сейчас в парк и загружай боеприпасы! В 8.00 готовность к маршу.

– Куда?

– Орша, аэродром взлета – Болбасово.

– Понял, Владимир Николаевич, бегу.

К 7.00 11 декабря 1979 года 80-я отдельная разведывательная рота дивизии со всеми материальными запасами была готова к совершению марша на аэродром взлета Болбасово. Ровно в 8.00 колонна боевой техники, преодолев исходный рубеж, двинулась по указанному маршруту…

…Ровно гудели турбины огромного Ила, занявшего коридор эшелоном в 7200 метров. Самолет шел плавно, ему ничто не мешало в огромной армаде бортов следовать курсом на юг. Так, по крайней мере, думалось мне и моим разведчикам, перед которыми стояла задача захвата аэродрома Баграм с целью обеспечения посадки передового отряда в составе усиленного парашютно-десантного батальона под командованием гвардии капитана Вадима Войцеховского. Ряд бортов из-за непогоды в Кабуле вернулись на аэродромы «подскока», задействованные десантом в боевой операции, но Баграм посадку давал. Моей разведывательной группе предстояло действовать на авиабазе Баграм без учета нахождения там каких-либо подразделений советских войск, о них мне при постановке боевой задачи не доводилось. Именно в этом контексте мне ставилась задача командиром соединения генерал-майором Рябченко в присутствии начальника штаба дивизии полковника Петрякова и уточнялась начальником разведки дивизии майором Скрынниковым перед посадкой группы в самолет.

В иллюминаторе темнело, внизу виднелись огни населенных пунктов.

– Джамбул, – произнес штурман, не отвлекаясь от множества приборов в полутемной кабине огромного лайнера.

Я, молча, любовался заревом большого города, оно угадывалось издалека, проплывая справа по борту. В кабине штурмана хороший обзор и наблюдать за уходом ясного дня с большой высоты одно удовольствие. Прошло около часа полета, впереди надвигалось зарево очередного города.

– Чимкент.

За бортом стемнело. Огни селений, малых и больших городов создавали неповторимую картину южной ночи. Яркий свет луны отражался в озерах и общий рисунок звездного неба, скопление огней до горизонта создавали неотразимую паутину гирлянд. Завораживало взгляд: самолет плыл под мерный рокот турбин. Заканчивался второй час полета.

– Но что это? – недоуменно вопрошаю у штурмана.

Ничего не пойму: внизу, где заливались электрическим светом города, а реки отражали звездное небо с луной, стало вдруг непроглядно темно. Словно неведомый кто-то прочертил РЕЧКОЙ, блеснувшей внизу, линию водораздела, между жизнью и смертью.

– Амударья – граница Союза Советских Социалистических Республик, – оповестил по громкой связи командир экипажа.

Нечто черное наплывало навстречу: окутывало, захватывало, поглощало темнотой и дрожью. Внизу ни огонька – непроглядная тьма. Луна в последний раз сверкнула в водах РЕЧКИ и пропала, словно утонула в ней. Знакомый холодок коснулся спины.

– Афганистан!..

Мощная армада самолетов военно-транспортной авиации с десантом на борту вошла в воздушное пространство страны, первой признавшей молодое советское государство. 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия в составе первого эшелона сил вторжения приступила к выполнению боевой задачи…

…Я расположился в кабине штурмана, наблюдая виртуозную работу специалиста высокого класса. Удивительно, штурман успевал одновременно делать множество операций: смотреть в локатор, сверять полетные карты, щелкать кнопками пультов управления, навигации, переговариваться с командиром экипажа. Делал он это все без суеты и лишних движений. В плавных движениях специалиста имела место профессиональное изящество. Я с восхищением любовался уверенной работой парня в летной куртке с меховым воротником.

По курсу полета была сплошная темнота, не видно привычных огней на земле – такое впечатление, как будто зависли в пространстве ночи. «Ночной полет», да и только», – подумалось мне, но о Сент-Экзюпери я больше не вспоминал, возможно, настроения наши не совпали с гармонией межзвездной романтики.

Я вышел в салон к разведчикам, спящим на тентах машин – пора поднимать.

– Сафаров, подъем, – толкнул в плечо заместителя.

Сергей проснулся, быстро вскочил:

Сосредоточенные лица парней не могли обмануть – летим в неизвестность, вызывающую трепет каждой клеточки тела, но все были собраны, как на многих учениях, которые вместе прошли в лесах Беларуси, и беспокойство, которое я видел в глазах разведчиков, было совершенно понятно.

Несколько часов назад мы, командиры разведывательных групп 80-й отдельной разведывательной роты, были вызваны к командиру дивизии генерал-майору Рябченко, от которого получили БОЕВОЙ ПРИКАЗ. Для меня боевой приказ комдива звучал следующим образом: