Мы вылезли из вонючей норы, именуемой проулком, с разбитыми сердцами. Преуспели мы лишь в одном – полностью провалили миссию.

Прохожие на Дороге Чародея вопросительно вскидывали брови, затыкали носы и отворачивались. Но у меня в отличие от мирных граждан не было ни малейших шансов на спасение. Я вертел головой, закрывал нос ладонью, сжимал двумя пальцами, однако мое благоухание оставалось со мной. Я в полной мере мог наслаждаться своим ароматом. Амбре говорило о том, что я достиг высокой стадии зрелости, если не перезрел вовсе.

Я молил богов, чтобы на землю обрушилась гроза и смыла меня через канализацию в реку.

Может быть, наши властители вдруг опомнятся и мобилизуют безработных ветеранов войны для очистки превращенного в помойку города?

Однако я знал: подобное невозможно. Для этого требуется проявить здравый смысл и потратить немного денег. Здравого смысла у наших лидеров не имелось, а бабки нужны были для того, чтобы позолотить чьи-то карманы.

Соседи утратили ко мне интерес, когда кто-то завопил:

– Смотрите! Еще одно!

Услыхав этот призыв, все народонаселение нашего квартала уставилось в небеса. Я поднял глаза на пару мгновений позже и ничего не увидел.

– Что, дьявол всех побери, происходит?

Плеймет посмотрел на меня так, словно только что поднял валун и обнаружил под ним совершенно новый вид идиота.

– Где ты все время был, Гаррет? В небе то и дело загораются какие-то огни и происходят иные странные вещи. Я думал, что все об этом знают и ведут наблюдение.

– Все, кроме меня. Расскажи-ка подробнее.

– Тебе надо почаще выползать из дома, Гаррет, – покачал он головой. – Следует знать, что творится вокруг тебя даже тогда, когда ты не работаешь.

Возражать против этого было невозможно.

– Что за чертовщина?

Входная дверь моего дома была нараспашку.

– Может, Кип сбежал? – высказал предположение Плеймет и, используя преимущество в росте, принялся осматривать округу. – Но это с его стороны было бы глупо. Ведь он не найдет дороги домой.

Я выразил свое изумление, изящно вскинув бровь, и поинтересовался:

– Где ты их подбираешь?

Плеймет был даже хуже, чем Дин. Дин являл собой всего лишь допотопный артефакт, служивший у меня в качестве повара и домоправителя. У старикана было огромное число недостатков. Один из них состоял в том, что он изображал одновременно моих маму и папу, а другой – в том, что этот совокупный родитель имел слишком большое и доброе сердце. Его сердце, видимо, было даже больше, чем у Плеймета. Но в отличие от моего дружка Дин ограничивался в своей филантропии тем, что подбирал на улице брошеных котят и девиц со многими странностями. Что касается Плеймета, то он тащил в свой дом все, включая птиц с перебитыми крыльями и почти взрослых мальчишек, которым для передвижения по родному городу требовался гид.

Сейчас Плеймет слишком разволновался, чтобы продолжать беседу. Одним гигантским прыжком он преодолел ступени и скрылся в дверях. Я к подобного рода упражнениям не слишком приспособлен и поэтому последовал за ним, соблюдая чувство собственного достоинства.

– Эй, Гаррет, – донеслось до меня, – он все на том же месте, где мы его оставили!

Плеймет был абсолютно прав. Кип сидел словно приклеенный на стуле для клиентов, а на его лице было такое выражение, словно он только что удостоился узреть бога. На стуле его удерживал Покойник, но это вовсе не объясняло идиотской гримасы.

– В таком случае, кто оставил дверь открытой?

«Твоя подруга впала в уныние, когда не нашла никого, кто мог бы приготовить ей завтрак. Когда этот юноша смотрел на нее, пуская слюни, она покинула твой дом».

По комнате прокатился вал телепатического веселья. Это был большой вал, возможно, даже с гребешками насмешки.

– Неужели у тебя не хватало свободного мозгового пространства, чтобы удержать эту дурочку?

Ответа не последовало. Проблема в том, что у жмуриков часто смещаются ценностные понятия. На улицах полным-полно растяп и наркоманов. Но Кэт ни на кого не похожа, она – воплощенное божество.

– А что случилось с невоздержанной на язык птичкой?

Уж это-то Покойник должен знать. Попка-Дурак служил ему третьей рукой и дополнительным ртом. Он будет рыдать горючими слезами, когда любимая птичка откинет лапы. Впрочем, это произойдет не скоро: Морли Дотс уверяет, что попугаи живут миллион лет. Если, конечно, прежде никто не свернет им костлявую шею.

Я тоже стану рыдать. Но это будут слезы счастья.

«Мистер Большая Шишка в данный момент ведет преследование создания, которое ты не поймал, поскольку органически не способен сконцентрировать внимание на главной задаче».

– Ты, очевидно, имеешь в виду Бика Гонлита – парня, который галопом умчался на осле? Я оказался не готов к встрече с ним только потому, что никто не удосужился предупредить меня, что он болтается в этом проулке.

«Допускаю, что с моей стороны имел место определенный недосмотр. Мне не удалось установить присутствие рядом с нашим домом еще одного лица. Однако это уже не имеет значения. Но я проявил бы еще большую нерадивость, если бы не указал тебе на необходимость более тщательно готовиться к операции, зная, что у тебя могут возникнуть некоторые сложности».

– Не имеет значения? Сложности? Сдается мне, твоя башка вместо мозгов набита свиным дерьмом…

«Избавь меня от своих жалких и совершенно неубедительных театральных выходок, Гаррет».

Неубедительных?! Не знаю, как для него, но для меня все выглядело более чем убедительно. Я набрал полную грудь воздуха, чтобы оставить за собой последнее слово. По правде говоря, мне это ни разу не удалось, но я подобно ветерану матримониального фронта, пережившего полсотни браков и сохранившего оптимизм, не терял надежды на успех. Последнее слово может остаться за мной в любой момент. Даже сегодня.

Но скорее всего я смогу произнести его лишь на смертном одре, когда костлявая нанесет удар прежде, чем Весельчак успеет что-то сказать. Правда, нельзя исключать, что он решит последовать за мной, тем более на этом пути он уже имеет большую фору.

Итак – смерть. Гаррет теперь знает, как оставить за собой последнее слово.

«Мистер Большая Шишка, Гаррет, преследует создание, которое я обнаружил в проходе за нашим жилищем. Я почему-то решил, что ты это поймешь и сам, но, видимо, ошибся. Должен сказать, это весьма необычное создание, Гаррет. Ничего подобного я ранее не встречал. Главной отличительной чертой этого существа является способность становиться невидимым, затуманив сознание окружающих. Потрясающе!»

– А ты продолжаешь твердить, что ничто не ново под солнцем.

Юный приятель Плеймета наконец пришел в себя и заметил нас.

– Что с вами случилось, ребята? От вас ужасно пахнет.

Мой добрый верный друг Плеймет осклабился и заявил:

– Ты вдыхаешь запах Гаррета, Кип. Я же благоухаю розами, лилиями и прочими ароматными представителями флоры.

– Мы столкнулись с Биком Гонлитом, – пояснил я, ожег Плеймета взглядом и посмотрел на мальчишку. Однако тот не воспользовался представившейся ему возможностью повеселиться за мой счет. Вероятно, парень еще не совсем безнадежен по части человеческих отношений, и не исключено, что в нем сохранились некоторые рудименты инстинкта самосохранения.

В этом весь я. Любимый сын мамы Гаррет способен обнаружить светлое пятно даже в ухе самой страшной совы.

Впрочем, нельзя исключать и того, что у парня начисто отсутствует чувство юмора.

Кип поднял глаза на Плеймета, ожидая подтверждения моих слов.

– Это действительно был Гонлит, – сказал Плеймет и, обращаясь ко мне, продолжил: – Сделай что-нибудь с собой любимым, Гаррет. Мне почему-то кажется, что нам вскоре придется появиться на людях, и я не хочу, чтобы ты смущался своих соотечественников.

Я снова ощутил очередную волну телепатического веселья.

«Предложение мистера Плеймета представляется мне весьма уместным, Гаррет».