— Я рад, потому что теперь знаю — никакой ты не гетеро, — Юнхо хищно прищурился. — Ты знаешь силу мужских объятий.

— Думаешь, теперь тебе будет легче склонить меня к аморалу?!

— Скажем так, предрасположенность в тебе есть. Мне остается только раскрыть эту часть тебя. Возможно, Сынхён, пусть земля ему будет пухом, подготовил тебя для меня.

Рука Чона скользнула выше и в мгновение ока оказалась у Дже на груди. Тот зажмурился и пискнул.

— Мы не спали! К-кажется…

— А вот это плохо. То, что я могу стать твоим первым мужчиной, заставляет мою кровь буквально кипеть, — голос мужчины мгновенно стал хриплым и низким, безумно сексуальным.

Джеджун забыл про недавнее горе, разрывающее сердце. От жара, что чувствовал при такой близости к мужчине, высохли слезы.

— Ты сошел с ума!

— Угу, все из-за тебя. Ты заставляешь меня забыть воспитание и мораль, — Юнхо мурлыкнул это в щеку Джеджуна. — Ты сразу же привлек мое внимание в метро. Ты, а не какая-нибудь дамочка при маникюре или напомаженный мажорчик. Ты, лохматый и…

— Да понял, я понял, можешь не продолжать, — проворчал Дже, аккуратно снимая со своей сисечки чужую ладонь и отпихивая мужика от себя.

— Мы будем вместе, Джеджун.

— Вот только не надо угрожать!

В дверь деликатно постучали, после чего в палату заглянула медсестра.

— Прошу прощения, начинается обход.

— Хорошо, — Юнхо выпрямился, но все так же не спускал с Дже глаз. — Поправляйся, зая.

— Как ты меня назвал?! — уронил челюсть пациент.

— Круиз круизом, но контракт был заключен на месяц, — бизнесмен поправил пиджак. — В следующий раз читай внимательно все, что тебе подсовывают на подпись. Не будь я сторонником fair play, уже давно бы подшил в документ пару пунктов об анальном терроризме.

Оставив Дже предаваться отчаянью, Чон вышел в коридор. Свернув крупную купюру вокруг визитки, он незаметно опустил бумажки в карман опешившей медсестры.

— Если та мадам соизволит вытащить господина Ким из больницы, позвоните, пожалуйста.

Джеджун сидел в кресле и мял виски пальцами, в то время как его родители о чем-то спорили на кухне. Отец, по обыкновению молчаливый аутист, изредка огрызался на все стенания мамы. А та размазывала сопли, приукрашивая все те ужасы, что ждали ее сына в «голубом» мире. С момента выписки из больницы прошло два дня, а с фееричного кувырка в ванной круизного лайнера почти две недели. Юнхо не появлялся, и слава Богу, а то началась бы такая свистопляска, что легкими травмам бы не обошлось.

Щелкнул замок. Ючон вошел в квартиру, сразу же запнулся о туфли госпожи Ким. Сбросив рюкзак и свитер, он прошел в гостиную.

— Они тут надолго? — в полголоса спросил он у Дже, пожав ему руку в дружеском жесте и плюхнувшись в соседнее кресло.

— Не знаю. Но если они завтра не свалят, то я собираю манатки и переезжаю.

— Ючон-а! — мама выбежала из кухни, вытирая руки в полотенце. — Дорогой, устал на работе?

— Да, спасибо за вашу заботу, — поклонился Пак.

— Иди вымой руки и за стол.

— Но мы не поместимся там все.

— Места хватит, Дже не будет ужинать, он наказан.

Джеджун с Ючоном переглянулись.

— Что ты опять натворил?

— Ничего.

— Я не буду кормить его до тех пор, пока он не выбросит из головы всю эту чушь! — пояснила мать. — Ишь чего удумал, жить с мужиком!

— Да не живу я с ним!

— Не повышай на мать голос, поганец!

— Послушайте, мама Ким, — Ючон вытянул ноги и примирительно заявил. — Вот если бы кто спросил меня, хочу ли я жить с господином Чоном, я бы ни секунды не раздумывал.

— Отказался бы? — с надеждой спросила женщина.

— Да вы моего «да!» не услышал бы, так быстро бы я бежал в эти королевские апартаменты! Господин Чон — богаче арабского шейха, чтоб вы знали. При всем при том, он очень добр, дал Дже работу, сводил к парикмахеру и купил одежды, еще на яхте катал.

— Как на яхте? — госпожа Ким выронила полотенце. Потом проворно выпихнула только-только выздоровевшего сына из кресла и уселась сама, жадно уставилась на Пака. — Расскажи мне все, что знаешь об этом господине!

— Вы когда с вокзала ехали, видели самое высокое здание на южном берегу?

— Ну!

— Это его офис.

— Охренеть!

— Там обычная шариковая ручка стоит как мой суточный заработок.

— Не преувеличивай, — Джеджун поднялся с пола и убежал на кухню, чтобы украдкой поесть, пока мать уши развесила.

— Господин Чон действительно так богат?!

— Ну, Форбс я вам не процитирую, но бабла у него, как колорадских жуков у вас на грядках.

— Ах! А я-то гадостей ему наговорила… еще и сумкой того… как же так… вот балда, утренний гороскоп ведь читала, что спокойнее надо реагировать на все! Ох ты, боже мо-ооой! — госпожа Ким зажала рот ладошкой, замерла, как суслик. Потом встрепенулась, напугав Ючона, вскочила. — Джеджуна-аааа! Сынок, родненький, я тебя благословляю!

Из кухни раздался надрывный кашель — Дже подавился подливой.

— Мама, ты дура?! — парень выскочил в гостиную.

— Не смей так говорить со мной, только потому, что я среднюю школу окончила! Я работать пошла! Нас-то с твоим отцом никто на ферарри не катал!

— И меня никто не катал!

— Угу, у Чона бентли, — подсказал Пак.

— Заткнись!

— Завтра же я пойду и извинюсь перед ним, — решительно кивнула мама. — Заодно сына сосватаю. Уж нас-то, родственников новоявленных, поди ж не оставит на милость богам.

— Только послушай себя, алчная ты баба! С чего бы ему делиться с нами деньгами?

— Ну, а как же? Не позволит же маме своего ненаглядного в обносках ходить!

— Не встречаемся мы!

— Будете! Только лох упустит такой шанс.

— О Сынхёне вы слушать ничего не желали! Чем Юнхо лучше?

— Он очень воспитанный молодой человек, красивый и по всем параметрам подходит тебе.

— Он мужчина, эй, аллё! Ты ненавидишь геев!

— Все мы, люди, ошибаемся…

— Папа, скажи ей!

— Она сумасшедшая, — крикнул из кухни отец. — Не впутывайте меня в это. И вообще, женщина, я хочу развод.

— Хрен тебе!

Начался дикий ор, в котором Джеджун пытался убедить мать, что шиперить ее с Юнхо не самая лучшая идея. Женщина трясла Ючона, пытаясь узнать, насколько богат бизнесмен, чтобы оценить, как низко кланяться завтрашним днем. Пак просто ржал. Звонок в дверь услышали не сразу.

— Какой придурок шляется так поздно вечером? — ворчливо заметила госпожа Ким. — Ючон, пошли его к черту.

Пак с кряхтеньем поднялся и открыл дверь. В крохотной прихожей сразу светлее стало, стоило только Юнхо войти. Кимы ахнули. Джеджун обмер, а его мать наоборот стремглав кинулась встречать гостя.

— Ах, что ж вы так поздно гуляете, опасно ведь!

— Простите, что я не предупредил…

— Ничего-ничего, мы рады гостям. Прошу сюда… упс! — она заботливо подхватила мужчину, который едва не свалился, запнувшись о разбросанные многочисленные тапки под дверью. — Не волнуйтесь, это старые кроссовки, уже давно просятся на помойку, — женщина пнула обувь в угол, под белы рученьки провела Юнхо в гостиную.

— Ничего не старые, четвертый сезон только хожу, — прорычал под нос Ючон, однако он не спешил удалиться, ожидая продолжение шоу.

— Ты чего приперся? — зашипел Джеджун Чону, которого мать усаживала в кресло, словно туземец — белого человека, принятого за божество, на трон.

— Тише ты, — буркнула мать, безумно напоминая сейчас своего местами грубого сына. Юнхо же она улыбнулась. — Чай, кофе? А мы вот ужинать собрались! Не хотите присоединиться?

Чон испуганно покосился на тетку, прочистил горло, приходя в себя.

— Кхм, извините, но я спешу… у меня еще встреча.

— В одиннадцать вечера?

Юнхо врал так себе, потому Джеджун бросился спасать.

— Чего пристала к человеку? И отойди, плиз, ты нарушаешь личное пространство господина Чон.

— Вообще-то я зашел узнать, как твое здоровье.

— Ах, это так мило с вашей сторо…