— Как ощущения?

— Позволь мне кончить, пожалуйста.

— Мы ведь договорились, что ты будешь носить мои подарки.

— Садист…

Не обращая внимания на томящийся собственный член, Юнхо щедро полил лубрикант и на промежность парня, поймал гель пальцами и направил в дырочку. Джеджун напряг мышцы живота, ощущая, как нутро заполняется густой прохладой. Сладкая боль, сводившая его гениталии, сводила с ума. А когда к сочащейся предъэякулятом головке вновь прикоснулся язык мужчины, Дже забыл где находится и громко застонал, выгнулся кошкой. Юнхо вжал его бедра в постель и скользнул мизинцем следом за смазкой. До его ушей долетело невнятное мычание.

— Джеджун, — позвал мужчина, вновь нависнув над парнем. — Обними меня.

Дже ухватился за его плечи дрожащими пальцами.

— Сними.

— Потерпи немного, — Юнхо потерся членом о бедро парня, сам принялся двигать рукой, разрабатывая узкий сфинктер.

Он целовал шею и грудь Джеджуна, присасывался по очереди к соскам, и без остановки пропихивал уже указательный палец, который сменил мизинец. Дже хватался за него, как утопающий, так же прерывисто дышал, словно нахлебавшись воды. Когда мужчина решился ввести второй палец, он закатил глаза.

— Я не выдержу!

— Еще чуть-чуть, — Юнхо поднялся и, не прекращая поступательных плавных движений пальцев, второй рукой принялся дрочить Джеджуну.

Зажмурившись, тот стиснул простынь и громко стонал, не в силах сбросить напряжение. Его анус долбили уже два пальца.

— Чувствуешь их внутри?

— Да-ааа, — Дже метался, словно в лихорадке.

Перед тем, как ввести третий, Юнхо стянул кольцо с налившегося дурной кровью члена Дже. Тот сразу кончил, громко вскрикнув. Сперма обильно потекла на живот, а Юнхо, воспользовавшись тем, что Дже конвульсивно трепетал от оргазма, в один рывок загнал третий палец. И начал энергичнее входить в анус, отчего его ладонь звучно шлепалась о мошонку парня. Вместе с тем он начал отчаянно дергать собственный орган, нетерпеливо рыча.

— Дже, — Чон вынул пальцы и ласково погладил покрасневшую дырочку, тогда как готов был буквально разорвать ее жестоким вторжением. — Можно мне…?

— Угу, — Ким выглядел измученным.

Юнхо торопливо вытащил кондом из упаковки и быстро надел, смазал лубрикантом, после чего втиснулся между ног парня. Джеджун приподнял таз, когда Чон впихнул под него подушку для удобства. Дже задержал дыхание, следил напряженно за лицом любовника. И ожидал дикой боли.

— Расслабься, — Юнхо задрал его ноги себе на плечи. — Дыши глубже.

— Давай уже быстрее покончим с этим, — пискнул Дже, словно бы находился в кресле стоматолога.

Чон без дальнейшего промедления присунул ему. Джеджун ойкнул и попытался отползти, но его припечатали к кровати тяжестью тела, медленно, но верно вводили большой член. Парень закусил губу и судорожно сопел, на ресницах заблестели слезы. Юнхо захотелось приголубить любимого, потому он опустил его ноги и развел в стороны, считая, что не привыкший к кульбитам парень попросту растянет мышцы, наклонился и поцеловал его. Дже в свою очередь обвил шею мужчины руками, прижался, как детеныш лемура. При этом он так стиснул Чона коленями, что кости захрустели. Некоторое время они лежали, покусывая губы друг друга и переплетаясь языками, а потом Юнхо высвободился из удушающего приема паникера, и начал двигаться. Сначала медленно и совершая лишь краткие набеги, но постепенно он начал увеличивать темп и погружаться глубже. Джеджун сдавленно застонал и уперся ладонями мужчине в грудь. Тогда Юнхо схитрил — перевернул Дже на бок. Тот царапал простынь ногтями и жевал ее, глухо реагировал на все потуги бизнесмена. А тот крепко ухватил за бедро и вонзил до упора. Оба застонали, Дже от боли, Юнхо — от кайфа.

— Господи, как же хорошо-оооо!

— Заканчивай, блять, я умираю! — прогнусавил Ким.

— Я не допущу этого, любовь моя. Держись.

— Ээ… за что? — пропыхтел парень.

Джеджуна поставили на четыре кости, и он вновь уткнулся в подушку, выпятив задницу. Юнхо навалился на него, ритмично задвигал бедрами, стремясь закончить пытку, которой обернулась для Дже их первая совместная ночь. После, когда все закончилось, Ким даже подняться не смог, дабы принять душ, отключился, еще чувствуя внутри чужой болт.

Спальня утопала в темноте. Юнхо проснулся от того, что дико замерз. Подняв голову, он понял, что одеяло отсутствует, а окно настежь открыто. Соседняя половинка кровати пустовала.

— Джеджун?

Чон вскочил, даже трусы не надел, побежал обследовать квартиру. Заметив обувь Дже у входной двери, он немного успокоился, снизил скорость.

— Дже!

Вернувшись в спальню, он включил светильник. Обнаружив на полу бутылек, использованный презерватив и кольцо, взялся за уборку. Потом догадался, где мог прятаться Ким, сходил к ванной, послушал шум льющейся воды. Однако прошло полчаса, а Джеджун так и не вышел. Юнхо успел уже чай выпить и почту проверить, когда забеспокоился, а не случилось ли чего непоправимого.

— Дже, открой!

Ноль внимания. Погромыхав в дверь кулаком, Юнхо начал размышлять, чем бы выломать это гребанное препятствие, когда послышался голос Джеджуна.

— Занято!

— Ты там уже полночи. Выходи.

— Нет.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Если не брать в расчет, что ты трахал меня, пока я в обморок не упал, то я в полном порядке.

— Открой, пожалуйста.

— Чтобы ты мог бухнуться мне в колени вымаливать прощения?

— Вообще-то я рассчитывал на продолжение…

— Пошел в жопу! И кольцо это сраное на свой конец натягивай, я думал, что взорвусь к ебеням!

— Дже, любимый, давай все обсудим в постели.

Ответа не последовало. Юнхо увещевал, подлизывался, унижался, а потом перешел к угрозам.

— Если не выйдешь сейчас же, твоя мама будет жить с нами!

Несколько секунд ничего не происходило. Потом щелкнул замок, и показался мрачный Джеджун. Испепелив Юнхо злобным взглядом, он проковылял мимо. Чон заглянул в ванную, выключил воду и побежал следом.

— Сильно болит? — мужчина ласковым котенком подкатился к Дже, стоило тому улечься в кровать.

— Нет, я кривляюсь.

— Тогда, второй раунд?

— Только после того, как ты перепишешь на меня свой бизнес.

Юнхо задумался, как бы мягко сказать, что шутка так себе, и что он скорее сам раздаст свое состояние ливийским иммигрантам, чем подпустит к активам того, кто даже документ формата А4 до конца дочитать не в состоянии. Но Джеджун вдруг сам обнял его, уткнулся в грудь лицом.

— Я думал, что нет ничего больнее шугаринга… и знаешь… я понял, что нет ничего больнее шугаринга.