— Почему бы мне…

— Я стону под тобой как девка! И веду себя как распущенная шлюха! Мне так понравилось ощущать тебя внутри, что кажется, я смогу сделать это с любым, а я не хочу… и… не знаю, что со мной будет, если мы расстанемся.

— Иди ко мне.

— Но свеча…

— Это просто лекарственные травы, ничего не случится, — Юнхо протянул руку, помог парню забраться в воду, уместил у себя на коленях и обнял без намека на соблазнение. — Дже, твои сомнения только подсказывают мне, что я сделал правильный выбор, когда согласился стать твоим доминантом. Твоя покорность ограничивается лишь порогом моего дома. Где-то там ты вполне уверенный в себе молодой человек, так почему что-то должно измениться, разойдись наши дорожки? Человек приспосабливается ко всему. Поверь, даже если «Тема» засосет тебя болотом, ты сможешь найти себе партнера для игр. Ты у меня уже… мм… седьмой саб. Какими бы не были наши отношения, мы всегда расставались.

— Почему?

— Приедалось. Конечно, мы по-прежнему реагировали в сессию, но это стало чем-то вроде обязанности, как супружеский долг. Не было искры. Когда понимаешь, что ты просто теряешь время, лучше разбежаться. Ведь мы совершенно ничем друг другу не были обязаны.

Джеджун сжал губы в тонкую полоску. И что, подумалось ему, такой финал ждет и их? Неужели эти руки, такие нежные и заботливые, ласкающие его и наказывающие, работают только для проформы? Отрезвляющий душ односторонних чувств подействовал удавкой. Судорожно вздохнув, Дже натянул улыбку, выдавил.

— Но ведь они нравились тебе?

— Да. Мы остались друзьями.

— И иногда встречаетесь, чтобы чисто по-приятельски пошлепаться?

Юнхо с улыбкой зарылся носом в волосы Дже на затылке.

— Я ведь говорил, что если саб уходит, то не может вернуться.

— Значит, они бросали тебя?!

— Все до единого.

— К-как?!

Возглас Кима вызвал еще один смешок.

— Я не идеален. Видел ведь гору посуды на кухне? Когда я работаю, забываю обо всем на свете. И хотя ДС-отношения не требуют постоянных встреч и общей жилой площади, мальчики часто чувствовали себя одинокими.

Дже отодвинулся немного, повернулся к Юнхо лицом, отважившись повторить вопрос, который занимал его мысли все это время.

— А шрам? Кто его оставил?

Юнхо, впервые за время их знакомства, отвел взгляд. И надавил на грудь Кима, прижимая к себе. Словно не хотел, чтобы тот видел его лица.

— Ее звали Аюми. Она была моей первой и единственной доминой, — его голос наполнился нотками нежного мечтания и грусти. — Маленькая, тоненькая, она напоминала ребенка. Но в ее глазах было столько силы, столько власти, что я потерял голову с первой же встречи. Она едва доставала мне до груди, и я с радостью падал на колени, лишь бы увидеть ее. Она никогда не опускала мой взгляд, награждая за покорность.

Юнхо поднял руку и накрыл ладонью лицо Дже, закрыл глаза, и зашептал, еле слышно, словно бы направляя слова прямиком в уши парня.

— Я понимаю тебя, как никто другой, малыш. Когда отчим бил меня, я возбуждался, и чувствовал себя последним ублюдком, совершенно не понимая, почему реагирую таким образом. Я ненавидел его. Но совершал одну глупость за другой, лишь бы он опять взялся за ремень. Я был выше него, сильнее, но даже не пытался защищаться. Я ловил кайф… Аюми работала в больнице, куда я поступил с тяжелыми побоями. Она сразу поняла их природу, и начала обучать меня. Ее навыки доминанта были превосходны, она так ровно накладывала удары розгой, что в клубе были полные аншлаги, сессии состоялись едва не каждый вечер, ей платили огромные деньги, лишь бы ее рука держала розгу. Я ревновал, но Аюми всегда была терпелива.

— Ты любил ее? — не удержался Дже.

— Как никого другого… Помню, я едва не рехнулся от счастья, когда она впервые разрешила любить ее. Я так боялся навредить ей, что не мог попасть куда нужно, тыкался, как идиот, ха-ха-ха, — смех Юнхо был полон горечи. — Мы были вместе пять лет, пока мне не исполнилось двадцать три.

— Она ушла от тебя?

— Да. Умерла от рака.

— Юнхо… — Дже распахнул глаза и обернулся к мужчине, тот сидел с закрытыми глазами, влажные ресницы трепетали. Он улыбался, но губы дрожали. Ким извернулся и обнял его, даже не понимая, что, пожалуй, впервые в жизни сочувствовал и сопереживал чужой боли. Открытость Чона удивляла, ведь не каждый мог бы рассказать столь личное мало знакомому человеку, а Джеджуна он знал не то чтобы мало, скажем, поверхностно. Возможно, сыграла свою роль связь доминанта-сабмиссива.

— Я не смог найти ей замену, меня раздражали другие домины и доминанты, я не мог понять доминатрикс. Но и без ДС жить уже не мог. Тогда я нашел себе первого саба, неумелого мальчика, который позволял мне учиться на нем. Потом только узнал, что его подослала ко мне Рина. Они с Аюми оказались двойняшками, абсолютно разными внешне и одинаково безбашенными внутри… Я благодарен ей, она помогла мне найти себя в жизни. Но я больше не прикоснулся к женщине, не хотел ласкать никого, кроме Аюми. Этот шрам — все, что мне осталось от нее. Пока еще у нее были силы, я попросил высечь меня розгой. И она била в одно и то же место, пока мясо не полетело.

Джеджун не выдержал и разревелся, уткнувшись лицом в шею мужчины. Тот умыл свое лицо водой, погладил всхлипывающее чудо по голове.

— Эй, ну ты чего? А вдруг я наврал, чтобы подластиться, вызвать жалость и нагнуть тебя еще пару раз, м?

— Тогда я тебя убью. Разобью твои уродливые статуи, сожгу все, потом трахну твой синий труп и в жопу, и в ухо!

Юнхо расхохотался, потом намотал волосы Дже на кулак, отнял его от себя и лизнул в мокрую от слез щеку.

— Я в шоке от твой фантазии, малыш.

— Юнхо, это ужасно… я так расстроен, — Ким по-детски потер глаза кулаком.

— Я тоже. Может, утешишь меня?

— Как ты можешь думать о сексе?! Мне хочется пойти в храм и помолиться.

Громкий хохот Юнхо слышали, наверное, в Токио.

========== Часть 12 ==========

Юнхо сидел в коридоре и листал журнал. Свободная рубашка и простые джинсовые шорты, сланцы и солнечные очки — никто бы в жизнь не догадался, что непотребного вида мужчина на самом деле являлся одним из самых известных скульпторов Японии. Разве что выглядывающий из кармана дорогой смартфон говорил о его приличном заработке. Стул был весьма неудобен, поскрипывал, стоило ему немного перенести вес, однако других в крохотной больнице Кириу не водилось. Чон старался даже дышать через раз, а то вдруг хлипкая конструкция совсем развалится.

Статья подошла к концу, и как по команде, дверь кабинета раскрылась, являя народу светлый лик столичного мажора. Джеджун выплыл в своем Дольче Габбана, подошел к мужчине и улыбнулся.

— Все в порядке.

— Отлично. Выписали какую-нибудь мазь?

— Нет.

— Юнхо-сан, на пару слов, — врач выглянул в коридор и поманил Чона.

Дже остался в одиночестве. И сразу же стал объектом пристального внимания со стороны простых смертных. Натянув медицинскую маску, он опустил очки на нос и сделал вид, что один во всей вселенной. Юнхо вышел через некоторое время, кивнул в сторону лестницы.

— В чем дело? Он утаил что-то от меня? Ты оказался болен и теперь у меня коросты в попе?!

Юнхо прыснул.

— Успокойся. Он просто спросил, когда я поеду в Токио и попросил кое-что купить.

— А зачем секретничать тогда?

— Чтобы ты поволновался и в следующий раз не подпускал к себе член без презерватива.

Дже надул губы. Выбравшись с территории больницы, парочка направилась вниз по улице. Ким еще с утра просил нормальной еды, поэтому после осмотра Юнхо повел туриста в свой любимый ресторанчик.

— Одни развалины, — Джеджун покосился на трехэтажное приземистое здание, чьи блеклые серые стены наводили тоску.

— Кириу не пострадал во время войны, поэтому тут сохранились многие старые здания. Из-за влажного климата железные балки, изгороди и балконы поржавели, отсюда барачный вид гетто.