Кёнсу со страхом увидел, как к краю ямы опустилось жерло, заляпанное старым бетоном. Показался Юнхо. Выжидательно взглянул на Джеджуна. Тот дал отмашку.

— Не-еет! Джеджун, стой! Прости! Я умоляю, я понял, что лажанул, но ведь… ведь я тебя не тронул! Это они тебя ебали, я не трогал! Пощади-иии!

Дже вонзил лопату в землю, подошел к бетономешалке и развернул ее.

— Чтоб не орал, — процедил он сквозь зубы и направил серый густой поток на голову мужчины.

Кёнсу захлебнулся, заглох. Зажмурившись, он извивался и стонал, ревел, как ребенок, выл. Смесь бетона разливалась, погребая под собой туловище Ли. Ему было все сложнее тягать ноги и двигать плечами. Джеджун думал, что не сможет наблюдать за медленной и такой ужасной смертью Кёнсу. Но оказалось просто. Крики не трогали его, как и слезы. Юнхо стоял рядом, левая рука была стянута самодельной шиной, правая лежала на рычаге барабана. Бесстрастно он наблюдал, как наполнялся котлован.

— Раствор заканчивается.

— Угу.

Джеджун вновь взялся за лопату. Гудела бетономешалка, глухо булькал жидкий еще бетон, стрекотали кузнечики. А крики стихли.

========== Часть 21 ==========

Юнхо неспешно припарковался, заглушил двигатель и вылез из машины. Сразу же заприметил у подъезда фигуру. На дворе стояла практически ночь, фонари не работали за исключением одного на детской площадке в пятидесяти метрах дальше, но мужчина сразу узнал своего напарника. Джеджун сидел на парапете, нахохлившись воробьем. Судя по всему, он ждал довольно долго и успел замерзнуть. У его ног стояли объемные пакеты.

— Наконец-то, — проворчал Ким, когда мужчина поднялся по ступеням и извлек ключи из кармана. — Я уж думал, ты никогда не приедешь.

— Пробки.

— Еще бы. Я сам сюда добирался с двумя пересадками. Инфраструктура ни к черту, одна узкая дорога и та со светофором, который создает еще больше затора. Магазинов мало, один более-менее нормальный супермаркет в километре. Зато алкомаркеты на каждом шагу, но продают шнягу, еле отыскал нормальное вино.

— Так и живем, — Чон приложил магнитный ключ к кнопке, и домофон противно запищал, открывая дверь. — Ладно хоть туалеты не в деревянных кабинках на улице.

— Это точно.

— Может, мы все-таки поедем к тебе? У меня никогда не было гостей. Тебе может быть…

— Некомфортно?

— Типа того.

— Да ладно. Хуже того сарая, где мы… работали… явно не будет.

Юнхо помог внести покупки в лифт, нажал на самую верхнюю кнопку. Добравшись на этаж, он пошел к лестнице и поднялся еще выше. Джеджун был заинтригован.

— Так ты реально живешь на крыше?

— Да. Я же говорил.

Последняя преграда была пройдена, и прохладный воздух вновь приласкал щеки, волосы взъерошил слабый ветерок. Звезды как будто стали ближе. Перед мужчинами открылась ровная, абсолютно пустая площадка с единственной узкой скамьей и баночкой для окурков.

— Ну, мало ли приукрасил. Так обычно студенты перебиваются да художники, — Дже не удержался и подошел к сетке, ограждавшей край крыши, глянул вниз на утопающий в искусственном освещении город. — Красиво.

— Сюда.

Юнхо зашел за угол, и Дже, последовав за ним, обнаружил квартирку, притулившуюся за коробом подъезда. Возможно, изначально здесь планировалась небольшая котельная или прачечная. Тонкая деревянная дверь не вызывала желания оставлять тут мало-мальски ценные вещи. Краска в некоторых местах облупилась, в щелях у основания можно было разглядеть мох и траву. Единственное окно изнутри закрывали жалюзи.

Чон, несмотря на темноту, с первого раза угодил ключом в замочную скважину, повернул. Дверь ушла в сторону, и Дже ощутил запах чего-то старого, но безумно родного. Такое чувство возникает, когда заходишь в деревенский дом, чистый, но уже разменявший пятый десяток.

— Проходи, — хозяин апартаментов вошел первым и включил свет.

Джеджун приблизился к входной двери, заглянул. Пред глазами предстало небольшое помещение, вмещавшее кровать, стол с допотопным телевизором, небольшой шкаф. Кухню отделяла от спальни лишь подобие барной стойки. Довольно много места занимал холодильник, рядом с ним притулился кухонный шкаф с электрической переносной плиткой. Ни чайника, ни кофеварки, ни вентилятора. Хорошо хоть обогреватель имелся.

Ким покосился на хозяина берлоги.

— Ну, жить можно… было бы, снеси ты тут все и отстрой заново.

— Едем к тебе? — бесцветный голос Юнхо не выказывал какой-либо стыд за неприглядный домишко.

— Нет, — Джеджун сбросил обувь и смело прошел внутрь в одних носках, брякнул содержимое пакета на стол. Звякнули бутылки. — У тебя есть удлинитель?

— Да.

— Сейчас вынесем на крышу плитку, стол и одеяла, организуем поздний ужин на свежем воздухе. Поставь пока бутылки в холодильник.

— Что за повод?

— Я ушел с работы.

Юнхо кивнул и убрал вино в холодильник. Потом притащил откуда-то широкую деревянную фанеру, на которую вынесли подушки, чтобы сидеть, и плитку с кастрюлей. Пока мыли овощи, вода для супа закипела.

Джеджун думал, что здесь нет места для ванной комнаты и очень удивился, обнаружив маленькую кабинку, умещавшую унитаз и душ. В воздухе витал запах геля. Почему-то этот аромат заставил его яички поджаться в легком возбуждении. Простое аскетичное жилье очень шло немногословному мужчине, поселившемуся здесь. Создавался образ самурая, потерявшего своего владыку, но не нашедшего в себе мужества завершить жизнь так, как следовало бы по принципам бусидо. Дже прикрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. Юнхо нравился ему именно таким, какой был сейчас, замкнутый, чрезмерно спокойный, не одержимый современным стремлением к обогащению и крикливому выражению состоятельности. Во всей этой простоте проявлялась его чистая сексуальность. Джеджун показалось на мгновение, что подобное влечение он уже когда-то испытывал. Да, точно. Эмоции вылились в признание, а потом были отель и несколько дней насилия.

— Дже!

Голос Юнхо привел мужчину в чувство.

— Иду.

Стиснув зубы, Ким зажмурился. В груди защемило. Ему было боязно начинать все с начала. Наверное, это же чувствовал и Юнхо, а потому не нашел в себе силы возвращаться в родительскую квартиру и на работу. Джеджун уже совершил подобный шаг, бросив больницу.

Сполоснув руки и умывшись, он выбрался в спальню. Входная дверь была приоткрыта, толстый провод убегал в щель наружу, откуда уже доносился запах готовящейся еды. Дже надел обувь и вышел, уселся напротив Юнхо. Тот нарезал тонкими полосками тушку кальмара, чтобы бросить в кипящий бульон.

— Помочь?

— Почисти лук.

— А как мы будем потом целоваться?

— Тогда без него, — пожал плечами Чон.

Дже улыбнулся. Набросив на плечи одеяло, он поднял глаза на звездное небо.

— Луна сегодня умирающая, — Юнхо промолчал, поэтому Джеджуну пришлось продолжать мысль самому. — Звучит поэтично…бля, у меня в последнее время какая-то патетика появилась, самому тошно. Наверное, это отходняк.

— Наверное, — Чон помешал бульон, бросил в него водоросли и мидии в масле.

— Кстати, у тебя есть бокалы для вина? — Дже вспыхнул, поймав долгий взгляд Чона, опять улыбнулся. — Какие бокалы, ха-ха-ха, точно, не в этом месте. Принесу кружки.

Джеджун убежал в дом. Его опять охватила дрожь. Не будь он так голоден, уже снимал бы с Юнхо одежду. Вернувшись с бутылкой и крупными кружками, он уселся на подушку и взялся за штопор. В суп тем временем пошли две упаковки рамена и кальмар.

— Первый раз пью вино таким образом, — Ким пригубил бордовый напиток.

— Первый раз пью вино.

— Да?! — Дже округлил глаза. — Надо было взять получше.

— Надо было взять говяжью вырезку, а не морепродукты. Алкоголь лучше идет с мясом.

— Алкоголь лучше всего идет с алкоголем, — отрезал Джеджун и придвинул кружку ближе к мужчине. — Пей, давай.

Юнхо принюхался сначала, потом сделал глоток.