— Это тупиковое мышление. А как же альтруизм?

— Это когда славный парень делает что-то по доброте душевной? — уточнил Дже. Дождавшись кивка специалиста, он хмыкнул. — Я им не верю. Даже больше, терпеть таких не могу. Говорят, добрые люди делают хорошие вещи, даже когда на них не смотрят. Так вот, это полная чушь! Мы совершаем благие поступки с умыслом, либо же ими воспользуется кто-то другой, и обязательно в дурном ключе.

— Вот как? Можете пояснить?

— Ну смотрите, допустим, через лес проложили дорогу, поставили кафешку и пару-тройку зон отдыха обустроили, но животные продолжают ходить своими тропами, невольно сталкиваясь с людьми. Когда вы видите медвежонка, роющегося в мусорном баке, вы начинаете сочувствовать ему, бросаете еду. И подкармливаете снова и снова, пока дикое животное не превращается в ручное. Он начинает доверять, он ждет вас. Вами движет добро, ведь вы спасаете малыша от возможной голодной смерти. Но в один прекрасный день на вашем месте окажется браконьер. Медвежонок как обычно выйдет за угощением, а получит пулю. Но разве тот хороший парень предполагал такой исход?

— У вас очень мрачный взгляд на жизнь.

— Угу. Знаете, жизнь — это дар вселенной. Сложный механизм… Дать-то нам ее дали, а инструкцию по применению положить забыли. И мы совершаем одну ошибку за другой.

— Никто не идеален. Главное, это анализировать свои поступки, не позволять неудачам выбить нас из колеи, удерживать гнев и отчаянье. Это невозможно, если окрасить жизнь в черное и белое, согласитесь.

— И мы плавно вернулись к друзьям, — подвел итог Дже несколько цинично.

— Неужели вы совсем одиноки? — недоверчиво покосилась Ким. — Человек не может без друзей.

— Есть один… не друг, но… мы вроде как понимаем друг друга. Он не добряк, хоть и помогает мне.

— И что же связывает вас по вашим умозаключениям? Кто из вас дает, а кто получает?

Джеджун открыл рот, но ответа у него не нашлось. Юнхо, конечно, дал ему возможность по-другому взглянуть на непростую ситуацию. Да, точно, он дал ему возможность примерить шкуру хищника, позволить диктовать условия и держать в страхе. Сам Дже принял это, рассматривая как шанс освободиться от преследующих его кошмаров. Но что имеет с их союза сам Юнхо? Неужели все это, лишь бы сбежать от одиночества? Как-то слишком просто.

— Вы ему доверяете? В вашей системе есть место этому чувству? Даже звери не лишены его.

Дже опять погрузился в молчание.

— Пожалуй, доверяю, — проговорил он медленно.

— Но? Вы это хотите сказать? Есть что-то, что смущает вас?

Зазвонил телефон. Джеджун вытащил гаджет из кармана. Это был Юнхо.

— Мне нужно идти, спасибо вам, — Ким принял звонок. — Иду.

Схватив объемный пакет с логотипом супермаркета, Джеджун вышел из фойе и отправился домой. У подъезда его поджидал знакомый автомобиль. Дже не стал заносить продукты, бросил на заднее сидение машины. Глянув на едва заметную вмятину на крыле, он уселся рядом с водителем.

— Поехали к Кан Дживону.

— Как скажешь.

Вечером город представлял собой одну сплошную пробку. Было довольно душно. Юнхо красовался в свободной майке, в вырезы которой можно было сосчитать его ребра. Подперев кулаком щеку, он управлял машиной одной правой.

— Хватило денег?

— Угу.

— Дома был?

— Да.

Джеджун ощущал потребность поговорить. Наверное, во всем была виновата Ким Ёран.

— А я был у психолога.

Юнхо удивленно взглянул на него.

— Зачем?

— Стало вдруг интересно. Ни разу там не был, даже в моменты самого темного отчаянья не думал изливать душу, а тут само собой получилось.

— И как?

— После первого раза не понял.

— Первого? Ты что, не ходил по психоаналитикам после изнасилования?

— Я какая-то неправильная жертва, — Дже закурил, и лишь это выдавало его нервозность, ибо голос мужчины был спокоен. — После всего того, что случилось, не боюсь ходить по ночам в одиночку. Я не резал вены и не посещал анонимные клубы по интересам. Я даже… — затянувшись, он словно бы раздумывал, стоит ли продолжать говорить. — Даже продолжал заниматься сексом.

— У тебя были партнеры?

Джеджун поперхнулся дымом, закашлялся.

— Кхе-кхе, забудь, — не успели проехать и километра, как Дже вновь открыл рот. — Ну, а как без того? Я фильм смотрел, мужики тупеют от переизбытка спермы. Кровь от мозга отливает… Чем больше хер, тем безмозглее… Что с лицом? Ой, аха-ха-ха, прости если что… Вообще-то я просто цитировал.

— Слушай, заткнись хоть на пару минут.

— Хорошо, — Ким кивнул, но не удержался и пробормотал. — Просто я…

— Дже.

-… волнуюсь…

— Дже!

— Мне реально неспокойно. Какое-то предчувствие.

— Тебе просто страшно. Так же было и с Квоном.

Джеджун затянулся.

— Как думаешь, его уже сожрали?

— Мы глубоко его закопали, даже волки не учуют.

— А Дживона мы к нему подселим или в другой лес увезем?

Юнхо свернул на небольшую улочку, промолчал, сосредоточившись на том, чтобы объехать припаркованные на обочине машины.

— Иногда я думаю, может, это наказание свыше? Ну, я падший мудак, содомит…

— Ого как политкорректно, — присвистнул Чон. — Послушай, брось ты эту ерунду.

— Все годы я пытался понять, почему Кёнсу сделал это, — Дже почувствовал, как горло перехватило словно рукой, что пыталась задушить его.

— Он завидовал тебе, понял! Твоей чистоте. И хотел сделать грязным, как он сам. Но у него ничего не вышло, — внезапно с жаром произнес Юнхо, резко затормозив. — Даже после всего, что случилось, ты намного лучше их, Дже.

Джеджун закусил губу, смущенный. Двинулись дальше. Оставалось совсем немного. Страх накатывал волнами, появилась неуверенность, как тогда, когда сидел перед клубом в ожидании Юнхо и Пынхэ.

— Юнхо?

— М?

— Ты когда-нибудь раскаивался?

— Нет. Если бы мне представился случай убить их снова, я бы не раздумывал ни секунды.

— Злобный ублюдок.

— У моего отца был знакомый священник. Он пытался говорить со мной, утешить. Пытался наставить на путь всепрощения. Мол, прости и полюби врага своего. Ведь коли они поступили плохо, значит они обижены и озлоблены, потому что с ними в свою очередь кто-то дурно обошелся. Они не простили и тем самым отвергли Бога, а ты, мол, не они, ты сильный и сможешь простить.

— И?

— Я послал его в жопу. И в этом я тоже не раскаиваюсь.

Джеджун закусил губу, но не смог сдержаться и расхохотался.

— Я никогда их не прощу. Если я когда-либо перейду кому-то дорогу, они будут иметь полное право наказать меня, — убежденно проговорил Чон. — Запомни, Дже. Если хочешь добиться правосудия, устанавливай его сам.

Ким отсмеялся и вздохнул.

— Я не дал полиции и шанса. Кто знает, может быть они и помогли бы. Если бы не зассал и подал заявление, сейчас бы не пачкал руки в крови. Хотя… нет, я не добился бы главного.

— Кёнсу, — догадался Юнхо.

— Да, он бы остался безнаказанным. И скорее всего я бы просрался за то, что упек его корешей за решетку.

— Ты принял правильное решение. Все это время ты сидел тихо, ждал кого-то вроде меня. Вдвоем мы достанем его, — пообещал Юнхо. — И тогда ты найдешь покой.

— Спасибо.

Часы показывали двенадцать. В машине негромко играла музыка, которая, разумеется, не шла ни в какое сравнение с той мелодией, что так полюбилась Джеджуну. Ким полулежал на сидении, теребил драный деним на колене. Зазвонил телефон.

— Он на террасе, — негромко проговорил Юнхо, когда понял, что Ким принял звонок. — Подъезжай со стороны бассейна.

Дже бросил трубку на сидение и завел мотор, быстро обогнул здание чимчильбана. Их клиент изволил провести вечер вторника в общественной бане в пригороде. Отсюда и пришлось его вытаскивать, ибо время поджимало. Юнхо ушел внутрь минут двадцать назад. Джеджун, чувствуя несправедливость от того, что Чон старается больше него самого, предлагал поменяться ролями. Однако Юнхо отказался, резонно убедив, что сволочь может запросто узнать Дже. Да и бывшему полицейскому гораздо проще оценить ситуацию.