Алиса Вейн

Путешествие. Из принцессы в наемницы

– Фух, до чего же сумки тяжёлые, – я зашла в свою однокомнатную квартиру и включив свет уперлась спиной о стенку коридора.

Двадцать два пятнадцать. Тридцать первое декабря. Новый год. А я уставшая, вернулась только что с работы. В пакете: несколько салатов, картошка фри, курица гриль. На подложке ассорти из овощей, а на соседней из фруктов. Вот такой праздничный ужин меня ожидает. Ах, да, совсем забыла, в сумке бутылка шампанского и коробка конфет – подарок от начальства к празднику.

Это первый Новый год, который я встречаю в одиночестве. Бабушка уже умерла. Брат неделю как женился и сейчас в свадебном путешествии со своей женой Светой. А родители… они погибли в аварии, когда мне было шестнадцать, и это уже десятый Новый год, который проходит без них.

Смахнув выступившие на глаз слезы, и скинув кроссовки, побрела на кухню. Ёлку нарядила в выходной, ещё три дня назад, а вот с готовкой… Сложно что-то готовить, когда график – три через три, по двенадцать часов. А учитывая предпраздничные пробки, добиралась я почти два часа. Заскочила в магазин, благо жила рядом с гипермаркетом, и закупила продукты.

И вот, стол накрыт, я сижу в нарядном платье с бокалом шампанского, а по телевизору подводит итоги года наш президент. Раздается бой курантов – и я загадываю желание:

– Хочу, чтобы моя скучная жизнь изменилась и стала более яркой! – и закрыв глаза, выпиваю игристый напиток до дна. И… нет, ничего не произошло, просто вырубили свет. Ещё бы, бедные электросети, раз в год их всей страной на прочность проверяют, вот и не выдержали.

Дойдя в темноте до серванта, достала спички и зажгла стоявшую на столе нарядную свечу. Огонёк нерешительно заиграл на фитиле, отбрасывая неяркий свет на тарелки.

– Ну, что, Анюта, как встретишь Новый год… как говорится. Похоже, следующий мой год пройдет во мраке.

Я убрала все со стола в холодильник, разложила диван, постелила постель, и погасив свечу, закрыла глаза. С улицы раздавались залпы фейерверка, их звук все никак не давал погрузиться в страну Морфея, а вот воспоминания будил…

Мне было пятнадцать, и мы с младшим братом наперегонки обували сапоги и пуховики после боя курантов. Папа, смеясь вытаскивал огромную коробку с пиротехникой, а мама, взяв бутылку шампанского, стаканчики и фрукты, спешила за нами. У подъезда собирались почти все соседи, за исключением тех, кто отмечал вне дома. Брат младше меня на пять лет, и его ровесников в доме было много. Они всей толпой играли в снежки, а когда на небе появлялись первые разноцветные огни, стояли и смотрели с открытыми ртами. Соседи разливали шампанское, а позже устраивали снежные войны подъезд на подъезд.

А летом этого же года родителей не стало… Они возвращались с дачи. Мама просила никуда не уходить, так как нужно было ей помочь. Урожай помидор в тот год просто зашкаливал, и я осталась дома – мыть банки для засолки. Бабушка ходила рядом и руководила процессом. Она всегда приезжала к нам по выходным, чтобы сразу все, привезенное с дачи, приготовить. Через час раздался телефонный звонок. Бледная после разговора бабушка сообщила страшную новость… Какой-то пьяница подрезал машину родителей, и она вылетела на встречную полосу, по которой ехал большегруз. Вот так мы и остались без родителей.

Бабушка оформила на себя опеку и переехала к нам, а свою однушку в центре города сдала. Я же из прилежной помощницы мамы и папиной принцессы превратилась в замкнутого подростка шестнадцати лет. А потом познакомилась на улице с ребятами из неблагополучных семей и покатилась по наклонной – сигареты, пиво. Потом пошел алкоголь более крепкий, и друзья намного старше меня. Школу окончила чуть ли не со справкой, а про дальнейшее поступление и слышать не хотела. Наверное, я бы закончила свои дни в лучшем случае на зоне, если бы не папин друг – дядя Миша.

Он возвращался домой, и увидел, как меня не слишком трезвую, зажимают в углу пьяные отморозки. Будучи тренером по нескольким боевым искусствам, быстро раскидал парней, не калеча их, а меня за шкирку закинул в машину. Единственное, что я запомнила из его гневной отповеди – это то, что я позорю своего отца. И от этого так больно стало…

Дядя Миша заставил вспомнить, что когда-то я занималась рукопашным боем, и мне неплохо давалось владение парными катанами. Даже несколько раз выигрывала на показательных выступлениях.

Придя в норму, и выйдя из-под влияния «друзей», заметила, что бабушка в плотную занимается воспитанием брата Женьки, а ко мне он почти не подходит… Позже, простив меня за недостойное поведение, бабушка рассказала, что однажды, когда она пришла домой, увидела разбитое Женино лицо.  Это были мои так называемые «друзья». Они несколько раз ударили его за то, что брат просил меня вернуться домой. Ему тогда было одиннадцать. С тех пор брат перестал упоминать обо мне.

Чувствуя вину перед единственным родным человеком, взялась за ум. Снова начала заниматься тренировками, готовиться к поступлению в институт, помогать бабушке и даже нашла подработку. Времени на прогулки и развлечения не было, от слова совсем. И вот, казалось бы, жизнь начала налаживаться, но произошло непредвиденное: у бабушки случился инфаркт и ей парализовало всю правую сторону. Именно тогда Женя первый раз заговорил со мной. Мы сидели у бабушкиной кровати, она спала, а я сидела и тихонько плакала. И тут рука брата легла мне на плечо. Он присел сзади меня и обнял, а я развернувшись, уткнулась ему в грудь и позорно разревелась. Через два года бабушка умерла.

Я устроилась ещё на одну работу, заставляя брата учиться. Мы переехали в бабушкину однушку, а свою квартиру стали сдавать. Всё-таки денег за трёхкомнатную квартиру в спальном районе, рядом со школой и детским садом, дают почти в два раза больше, нежели за однушку, пусть и в центре. Про учёбу я забыла, не до неё как-то было. Брата бы на ноги поставить. А вот тренировалась регулярно, и периодически получала первые места с неплохим денежным вознаграждением.

Брат поступил на бюджет, и почти сразу стал встречаться со Светой, по вечерам подрабатывал. Программист он, как говорится, от Бога. Так и текла наша жизнь, пока Женька не надумал жениться. Я его прекрасно понимаю. Это мне все как-то некогда было заниматься личной жизнью. А про ту, что у меня была раньше и вспоминать стыдно. Я осталась жить в квартире бабушки, а брат с молодой женой переехали в нашу. Родители Светы подарили им свадебное путешествие в Египет, и они укатили.

А я… Сижу и встречаю Новый год одна. Как сказал мой дорогой братик:

– Анюта, солнце, пора тебе заняться своей собственной жизнью, да и племянники мне уже по возрасту положены.

С братом мы очень сблизились после смерти бабушки и вот теперь я одна. Совсем одна. Ни котёнка, ни ребёнка, а тот человек, ради которого ты жил и к чему-то стремился, больше в тебе не нуждается. Думаю, теперь понятно, откуда у меня такое новогоднее желание? Когда невозможно больше жить так как живешь, хочется все изменить.

На улице все реже звучали залпы праздничных огней, и я, глубоко вздохнув, перевернулась на другой бок, и сладко зевнув, пробормотала:

– Ничего, Анютка, где наша не пропадала? Прорвемся! – и погрузилась в сладкий сон.

А утро принесло неожиданный сюрприз!

Господи, как же раскалывается голова. Палёное шампанское, от одного бокала такое похмелье, да я в худшие дни жизни так не страдала головной болью. Не чувствую ни рук, ни ног. И тут произошло то самое. В моей голове раздался еще один голос:

– В жизни больше никогда пить не буду, и стоило так напиваться из-за собственных психов. Будто без любви этого чёрствого пижона не смогу прожить. Всё. Пора вставать и понять, куда это я умудрилась так спрятаться, что меня до сих пор не нашли? – голос в голове затих, а глаза распахнулись, и я просто в шоке громко так сказала: