— А мне шестнадцать. Свеженький, даже не целовался.

Она посмотрела на него с недоверием.

— Ну да, конечно.

— Кимбел, — позвал один из рейнджеров от костра. — Четверть зайца за бобы.

— Я подумаю, — отозвался он. — Бува есть, Ди–ю–Ви?

— Само собой.

— Тогда бедро зайца и бува.

Рейнджеры посовещались на тева, потом Ди–ю–Ви сказал:

— Ладно, бедро и бува. Не жалей бобов.

Они разогрели буву, свернутую лепешку из синей кукурузы, на горячем камне из костра. Кимбел добавил салат из широколистного огненного цветка и портулака, которые собрал по пути. Рейнджеры стали на тева благодарить за пищу, и Кимбел не начинал есть, пока они не договорили.

Девушка искоса наблюдала за ними и явно была впечатлена.

Туристы уже съели свои стерилизованные пайки. Они не портились, не требовали дополнительной обработки, и ими, скорее всего, нельзя было отравиться. Но зайчатина и бобы благоухали на всю поляну, а у пайков будто совсем не было запаха.

— Обалденно пахнет, — сказала девушка.

Кимбел оторвал кусок лепешки, завернул в него ложку бобов и немного зайчатины и протянул ей.

— Попробуй, как на вкус.

Она облизнулась, но принимать угощение не спешила.

— Боже, Дженнифер, кролик был весь в клещах, — вмешался загорелый. — Кто знает, какие паразиты у этих, хм… у него были.

Рейнджеры переглянулись и тихо рассмеялись.

Дженнифер нахмурилась, потом встала, перешагнула через загорелого и села на корточки у костра рядом с Кимбелом. Вызывающе глянув на своих приятелей, она взяла лепешку и откусила. Вызов на лице девушки сменился неожиданным удовольствием.

— Мм, ух ты! Так буве — это кукурузный хлеб?

— Бува. Да, тонкий хлеб, тева делают его из синей кукурузы. У хопи такой тоже есть, они называют его пики.

— Бобы — просто объедение. Я думала, они будут тверже.

— Я замочил их утром, перед выходом из Редклиффа.

— А… — Она понизила голос: — Как они тебя называют?

— Кимбел.

Она моргнула.

— Это фамилия?

— Имя. Я Кимбел… Крейтон.

Ди–ю–Ви рассмеялся. Кимбел гневно глянул на него.

— А я Дженнифер Фраунфельдер.

Она уселась рядом с ним.

— Фраунфельдер, — медленно произнес Кимбел, будто пробуя слово на вкус. — Немецкая фамилия?

— Да. Она означает «поле женщин».

Ди–ю–Ви прищурился и сказал что–то на тева своему товарищу, на что тот ответил:

— Ну и имечко! Напоминает мне об одном парне, которого звали Добыча Смерти.

Кимбел потер лоб и посмотрел себе под ноги, но Дженнифер спросила:

— Добыча Смерти? Странное имя. Его так при рождении назвали или с этим связана какая–то история?

— О, — сказал Ди–ю–Ви, — еще как связана!

Он выпрямился и продолжил низким строгим голосом:

— Овей хамбейо.

Его товарищ перевел почти неслышно:

— Давным–давно.

— Добыча Смерти приехал к народу Книги, что жил на окраине земель Божьего града в Хорнада–дель–Муэрто[3].

Ди–ю–Ви посмотрел на Дженнифер и добавил:

— Можно назвать это место заповедником самых разнообразных верований.

— Добыча Смерти продавал книги: в основном Библии, но были у него и альманахи, и справочники по садоводству, разведению коз, овец и коров.

Были у него также книги, которые не одобряли Старейшины: пьесы Шекспира, сборники рассказов, трактаты о здоровье, труды Дарвина.

А еще он лишил невинности Шерон…

Студенты заинтересованно приподнялись, загорелый причмокнул губами:

— Мужик!

Ди–ю–Ви нахмурился, откашлялся и продолжил:

— Добыча Смерти лишил невинности Шерон, дочь Читающего Книгу, продав ей азбуку и книгу о женском здоровье.

— А что она ему дала взамен? — с ухмылкой спросил один.

— Яблочньш пирог, — ответил Ди–ю–Ви. — И поцелуй.

Дженнифер спросила:

— Как же тогда она потеряла невинность?

— Из–за азбуки. Женщинам народа Книги запрещено читать, — пояснил второй рейнджер.

— Какая ирония! — заметил Кимбел.

— А может, дело было в поцелуе, — сказал Ди–ю–Ви, и его взгляд стал жестким. Он повысил голос: — Люди Книги сожгли товар Добычи Смерти, избили его, заковали в колодки и созвали всех жителей деревни, чтобы те бросали в него грязь. Но когда стемнело, Шерон, дочь Читающего Книгу, пережгла ремешки на колодках. Добыча Смерти с Шерон бежали на северо–запад, в мальпаис. Лава там нагревается на солнце так, что буву можно печь прямо на камнях. А если в полдень идет дождь, то капли шипят и испаряются, будто падают на горячие угли.

Старейшины преследовали их верхом, но животным в мальпаис еще тяжелее, чем людям. Пришлось отослать лошадей и пуститься в погоню пешком. Но на камне не остается следов.

В мальпаис почти нет воды, и Добыча Смерти с Шерон совершенно выбились из сил, несмотря на то что шли только по ночам, а днем прятались от солнца. В отчаянии Добыча Смерти вернулся и украл тыкву с водой у спящих преследователей, но этим навел их на след.

Через два дня Шерон оступилась, нога ее попала в трещину, и обе кости в голени были сломаны. Добыча Смерти наложил шину, зажег дымный костер и оставил ее. Соплеменники нашли Шерон и повезли обратно на волокуше, страшно ругаясь каждый раз, когда самодельные носилки наїетаїи на что–то или скрипели.

Люди народа Книги стали думать, что делать с Добычей Смерти, помолились, и Читающий сказал, что Господь накажет грешника. Потом они вернулись в деревню и пустили молву о проступке и наказании Добычи Смерти, чтобы остеречь слабых духом.

Добыча Смерти еще день шел на север, к мраморным карьерам, где была вода, но после побоев в деревне далеко уйти не смог. Когда силы оставили его, он скорчился в лавовой трещине, где было немного тени, и приготовился умереть. Язык его распух, сознание померкло. Смерть простерла над ним свою руку.

Ди–ю–Ви сделал многозначительную паузу, улучив момент, чтобы собрать остатки бобов в миске куском бувы.

Дженнифер подалась вперед.

— А дальше?

— А дальше пошел дождь. Короткая и сильная летняя гроза. Дождь лил на лицо Добычи Смерти, и он пил, очнулся, и пил, и кашлял. А потом пил снова. Он выбрался из своего укрытия, и пил из луж, и набрал воды в тыкву, которую украл у людей Читающего, но пить из нее не было нужды до следующего дня, до тех пор пока вся вода из трещин в лаве не испарилась.

Он дошел до мраморных карьеров, а потом повернул на восток, туда, где на краю лавовых полей бьют источники, и вышел к столице Территории.

Случай с Добычей Смерти стал последней каплей, и территориального судью с отрядом рейнджеров отправили разобраться с народом Книги. Божий град выслал навстречу сотню крепких мужчин из ополчения, они убили судью и почти всех рейнджеров.

Когда два выживших рейнджера вернулись, губернатор Территории отправил сообщение за завесу, и самолет принес ответ: сбросил листовки с высоты, куда не долетали жуки. В листовках было уведомление о наказании: аннулирование устава города.

— И все? — спросила Дженнифер. — Они просто сбросили кучу листовок?

— В первый день. Во второй сбрасывали уже не листовки.

Дженнифер прижала руку ко рту.

— Бомбы?

— Хуже. Контейнеры с мелкой стружкой: медной и алюминиевой. Они взрывались в пятистах футах над поверхностью. Говорят, земля и крыши блестели на солнце, как россыпь драгоценных камней.

Загорелый рассмеялся.

— И все? Просто какая–то стружка?

— Я поражаюсь, как они пустили тебя за завесу! Ты вообще слушал? — Дженнифер повернулась к Ди–ю–Ви. — Сколько было погибших?

— Многие уехали, когда увидели листовки. Остались самые религиозные и женщины, потому что не умели читать. Несущий Слово сказал, что их вера преодолеет все. Может, конечно, они и заслужили такую судьбу… Детей вот только жаль.

Под конец самолет сбросил огромный электромагнитный излучатель с антенной в несколько сотен футов длиной. Говорят, тучи жуков поднялись в воздух и затмили солнце, словно саранча.