Когда мой разум прояснился, я обнаружил, что нахожусь на улице. И бог-защитник Бишамон заговорил со мной: «Бульвар до космопорта идет в гору. И ты должен бежать по нему».

В воздухе полно коварных духов, а бег в имперском городе считался преступлением. Но может ли человек ослушаться гласа божьего? Я подчинился. Тротуар вибрировал от громыхания невероятного размера машин Каслонской империи. Кураторы имперских архивов, наверное, уже обнаружили иллюзию, которую я оставил вместо их защитных систем, и ищут, что же пропало.

Небо над плато испещряли полосы облаков, сквозь них пробивались фиолетовые гравитационные лучи, вознося корабли на планетарную орбиту и спуская их сюда. Рядом с воротами космопорта семья оборванцев — муж, жена, двое детей — сетью из узловатых веревок ловила рыбу в сточной канаве. Не обращая на них внимания, зажиточные граждане в украшенных вышивкой нарядах чинно расхаживали по магазинам портового базара, покупая беспошлинные товары, перезаряжая наложниц и подыскивая себе угощение перед отлетом. Так, надо помедленнее.

Я сбавил шаг. Стал неотличим от них, плавно двигаясь среди путешественников.

Для каслонского взгляда я был спокоен и сдержан; внутри же меня радость и ярость боролись друг с другом. В моих руках сейчас находилось средство спасения моего народа. Я старался не думать, лишь действовать, возрожденный разум мчался вскачь. Конечно, будет лучше покинуть планету прежде, чем кураторы поймут, что у них украли. Но я так проголодался, аромат еды казался непреодолимым. Хотя остановиться здесь значило бы совершить невероятную глупость.

«Зайди в ресторан», — сказали мне. И я отправился в самое изысканное заведение.

Меня встретил официант:

— Желает ли господин пройти к столику или же предпочитает отобедать у барной стойки?

— У стойки, — ответил я.

— Прошу за мной. — В его манерах не было даже намека на непристойность, хотя что–то в нем говорило о невоздержанности. Он гордился тем, что может предложить мне нечто доступное очень немногим.

Я сел у круглой стойки из отполированного розового дерева. Передо мной и еще несколькими посетителями шеф–повар жарил куски мяса на металлическом противне. Всплеснув руками в воздухе, как танцор, он подбросил вырезку между двумя силовыми ножами, позволил ей упасть на разогретую поверхность и тут же снова подкинул ножами, ловко перевернув. Он не столько готовил, сколько давал представление. Мощные лезвия проходили сквозь мясо без всякого сопротивления, а широкими сторонами повар похлопывал по нему, как лопаточками. В воздухе висел аромат сожженного углеводорода.

Привлекательный молодой человек продемонстрировал мне список виртов с вырезками, включая вкусы, действующие на подсознательном уровне. «Вырезками» назывались порции мускулатуры животных, откуда изымали куски мяса. У меня слюнки потекли.

Официант принял заказ, а я пригубил коктейль из лагера и «Белановы».

Ожидая, осмотрел ресторан. Одна из главных задач нашего ордена — защищать божественное правосудие, позволяя злу существовать. За столиком поблизости молодая женщина склонилась над ребенком, скорее всего, своей дочерью, подбадривая ее. Прекрасное лицо девочки казалось самим воплощением невинности, когда она нерешительно попробовала полоску розовой плоти. Мать тоже была очень красивой. Я задумался, первая ли это у нее юность.

Шеф–повар закончил представление, со стороны других посетителей раздались жидкие аплодисменты. Молодой человек поставил передо мной тарелку со стейком. Шеф убрал лезвия и отложил ножи в сторону, затем, нырнув сквозь люк в полу, спустился в темницу, где держали рабов. Как только он исчез из виду, бог сказал мне: «Укради нож».

Пока остальные отвлеклись на еду, я перегнулся через стойку, взял силовой нож и засунул его в ботинок. Потом приступил к трапезе. Вкус был невероятным. Каждая клеточка моего тела вибрировала от радости и стыда. Голова закружилась, и есть быстро я не мог.

Стройный мужчина в черной сутане сел рядом со мной и сказал:

— Хорошо пахнет. Это настоящее мясо животных?

— А вам какая разница?

— А, брат, успокойся. Я не ставлю под сомнение твои предпочтения.

— Рад слышать.

— Но ставлю под сомнение твою личность. — Он распахнул одежду — под ней оказался мундир со знакомым символом. Служба безопасности порта. — Паспорт, пожалуйста.

Я открыл внутреннюю поверхность запястья. По левому глазу стражника скользнуло сканвеко, проанализировав метки на коже.

— Очень хорошо, — сказал красавчик и вынул бластер из складок сутаны. — Нам редко попадаются такие замечательные подделки. Вставай и иди со мной.

Я подчинился. Он крепко взял меня за руку, конусом дула ткнул в бок. Никто в ресторане ничего не заметил. Служитель вывел меня наружу, на людный базар.

— Видишь ли, брат, от сознания не сбежать. Как только оно возвращается, ты становишься уязвим. И молитва твоя бесполезна.

Вот оно, каслонское высокомерие. Они обращаются с нами как с существами, лишенными сознания, и ни во что не верят. Правда, я действительно начал молиться, но не услышал ни слова.

Я повернулся к нему:

— Вы, может, и желаете, чтобы богов не было, но ошибаетесь. Боги повсюду.

Звонко произнеся «п» в слове «повсюду», я надкусил верхний коренной зуб с правой стороны и выдул лунную пыль прямо в лицо незнакомцу.

Агент в судорогах рухнул на тротуар. Я побежал сквозь толпу, уворачиваясь от людей. Мой корабль стоял на частной площадке в конце базара. Уже на полпути завыла тревога. Народ принялся ошеломленно оглядываться, останавливаясь посреди дороги. Стены зданий и прилавков мигнули, и на них появилось множество моих изображений. В воздухе раздался голос:

— Этот человек — государственный преступник. Задержите его.

Без помощи я бы до корабля не добрался, поэтому включил перцептивное ускорение. Людские голоса, портовый шум стали ниже на целую октаву. Все двигались словно в замедленной съемке. Я и сам двигался еле–еле — тело никак не могло поспеть за разогнавшейся нервной системой, — но для людей, живущих с нормальной скоростью, мои рефлексы казались молниеносными. На пределах физиологии — укрепленные суставы выносили дополнительную нагрузку, а мускулы — чрезмерный избыток молочной кислоты, пусть и недолго, — я мог двигаться вдвое быстрее обычного человека. Примерно десять минут, а потом падал.

Первым ко мне пристал здоровяк средних лет, я схватил его за руку, вывернул ее и швырнул на второго, который только что подчинился команде. Пока я бежал сквозь толпу, начал накрапывать дождь, и мне казалось, что я скольжу между каплями. А потом вытащил силовой нож из сапога и отсек ухо следующему противнику. До сих пор помню, как смешно он скривился от ужаса. За мной бежал агент в черном, его лицо опухло из–за волдырей от лунной пыли.

Я уже добрался до взлетной площадки. В погрузочном ангаре проводники складывали низкостатусных пассажиров и запихивали их в отправочные сумки, потом их отнесут на корабль и на время полета развесят в шкафчиках. Прямо перед собой я увидел женщину и девочку из ресторана. Мать раскрыла зонт и держала его над дочкой, чтобы та не промокла. Не сбавляя скорости, я подхватил малышку. Она взвизгнула, мать закричала. Я приставил лезвие к шее ребенка и крикнул охранникам у входа на площадку:

— Расступитесь!

Те отошли.

— Стоять! — раздался голос сзади. Будку у ворот обжег залп из бластера. Я дернулся, повернулся, прикрывшись девочкой.

Агент в сутане, за которым бежали две женщины из службы охраны, резко остановился:

— Ты не должен ее трогать.

— Да? А почему?

— Это против всех заповедей твоего ордена.

Мастер Дарий, наставляя меня перед миссией, предупредил о будущей дилемме. Он сказал: «Ты обязательно попадешь в такую ситуацию, Адлан. И когда это произойдет, будь готов разрешить все сложности».

— Вы правы! — крикнул я преследователям и бросил им ребенка.

Агент поймал девочку, женщины прицелились и начали стрелять. Один луч обжег мне плечо, но я уже пробрался на взлетную полосу.