Старуха убила из ружья двух оленей и разделала их туши, сложила у могилы передние части со шкурами, копытами, головами. Она собрала посуду Ильи и положила у могилы ее, муку, немного чая, — все это она оставляла Илье: такой закон. Потом она запрягла двух оленей, погрузила на нарту палатку и остальное оленье мясо, задние части, и олени побежали.

Ульяна толкала шестом им в зады.

Быстрее! Старики, те, кто будет близко от селения и те, кому он не раз помогал, должны поесть мясо. Быстрей! Быстрей! Эта вторая жена Ильи придет и скажет, что старик добыл лося, и за тушей поедут. Она скажет, что Илья умер, и кто захочет, станут готовить мясо его оленей и будут поминать Илью. Женщина, которая когда-то была невесткой Ильи и кочевала на промысле, придет тоже. Она придет со своим новым мужем, и они будут сидеть тихо. «Его род прошел. Вот и все. Кто виноват? Никто не виноват. Сын с войны не вернулся, а другого нет, война — не родная мать: род кончился», — будут думать люди. Слепой Семен, самый лучший друг Ильи, заплачет, будет искать ружье и выстрелит в небо. А потом он возвратится и крикнет старухе:

— Ты все делала как надо?

Все замолчат и будут смотреть на нее. Она кивнет головой, что все было как положено.

— Городьбу надо. И больше ничего. Камень большой надо, — добавит она.

И все люди загудят, перебивая друг друга:

— Хорошо, хорошо, она делала все правильно!

Так скажут они, так ответит она.