Он сел и продолжал: "Я, Марточка, решил с тобой законно расписаться. Давай поженимся. Хочешь, переедем в Синевец, а нет - сюда к тебе переберусь. Романа же наша: твоя и моя. Я не забываю и не забуду..."
О, сколько Борис наговорил! На год хватило бы. У Марты на сердце становилось то сладко, то горько. Чувство стыда и обиды, боязнь нового обмана растравляли боль. Может, и правда Борис пришел с добрыми намерениями, но Марта не верила. И теперь с раздражением ответила:
- Не было у нас никакого праздника.
- И цветов Борис не приносил?
- Каких цветов?
В кабинете щелкнул динамик. Кушнирчук нажала кнопку.
- Слушаю... Сейчас иду, товарищ майор.
У дверей оглянулась.
- Думаю, не подеретесь до моего возвращения.
Старший лейтенант не боялась, что свидетель Марта Сливка и подозреваемый в совершении преступления Борис Бысыкало сговорятся и будут давать неправдивые показания. Для сговора у них было достаточно времени в Нетесове. Да и в кабинете начальника Наталья Филипповна имела возможность слышать их разговор - селектор остался включенным.
Они не разговаривали. Марта задумчиво хмурилась. Романа играла с куклой, и казалось, вот-вот доверчиво протянет ручонки к Борису. Для нее не существует "чужих" людей: каждый вечер сельские хлопцы и девчата приходят к Марте, играют с Романой, ласкают ее, и она с радостью тянется к любому. Дочка Марте не помеха. Колхозный слесарь Назаренко, добрый, душевный толстяк, сам приходил и через знакомых передавал: "Готов стать Романе отцом". Марта не сказала ни "да", ни "нет". И на Борисово предложение: "Давай поженимся" - тоже промолчала.
Теперь в душе Бориса как бы звучали два противоборствующих голоса: один призывал к решительным действиям, другой - к осторожности, холодному разуму. Бысыкало не знал, чему же отдать предпочтение, а молчал.
Марта на него не смотрела. Раздумывала, зачем же вызвала ее Наталья Филипповна, зачем оставила их одних? Чтоб поговорили? Она уже сыта разговорами. Взглянула на Бориса и отвернулась. Что, на нем свет клином сошелся? Вон Назаренко каждый день заглядывает в сувенирный цех: "Не поломался ли станок?" Марта вышивает золотое солнце и красную калину, мережит воротнички и фартучки для кукол, которые заказывает какая-то зарубежная фирма. Находит еще время петь в молодежном сельском хоре. Ее, соловушку, никто в Нетесове перепеть не может.
И не только Назаренко засматривается на тоненькую, ладную Марту. Но она никого, кроме Бориса, не знала. Он приходил в ее сны, хотя старалась забыть. Не ждала его. И в мыслях не было, что явится вдруг среди ночи. Заявился. А потом пришел капитан Крыило и забрал Бориса. Марте показалось, отобрали у нее затаившуюся надежду.
Вошла Наталья Филипповна, села за стол.
- Так вот, Борис, дочка родилась седьмого марта, а вы ходили вчера отмечать именины. Как это случилось?
- Я перепутал.
- Возможно. Но цветы вы не подарили Романе, бросили их во дворе восьмого дома на Летней улице. Почему?
- Я хотел отвезти, но забыл на автобусной остановке, - выпалил Борис. Наверное, кто-то подобрал...
- Цветы он не приносил, но сам был у меня, - заступилась Марта. - Вы это знаете. А мне бы хотелось узнать, в чем подозревают Бориса, что он натворил?
Старший лейтенант ждала этого вопроса от Бысыкало.
"Он-то знает, в чем подозревается, потому и не спрашивает. К Марте поехал, чтобы запутать следы. Не удастся".
Предложила Марте подписать протокол, посоветовала погулять по городу, накормить Роману и прийти через часок.
- Букет, Борис, найден на месте преступления, - сказала терпеливо Кушнирчук, - и это послужило основанием подозревать вас в нападении на Балагура.
- Говорю: забыл цветы. Туда их мог отнести кто угодно.
Губы Бориса искривила усмешка.
- Знакомство с Ириной Лукашук отрицаете?
Косо глянул на следователя.
- Я уже сказал. Не знаю такой.
И только когда в кабинет следователя вошла вызванная для очной ставки Ирина, Бысыкало сознался, что знает ее в лицо, так как встречался в городе и приходил лечить ее дочку.
- Фамилию я уже подзабыл, - оправдывался он.
Зато Ирина назвала его имя, отчество, фамилию.
- Вы приглашали гражданина Бысыкало на день рождения? - спросила Наталья Филипповна у Ирины.
- Я никого не приглашала.
- Может, по собственной инициативе пришел?
- Я его не видела.
Показания Ирины радовали Бориса. Она отвечала коротко, о многом умолчала, хотя и ставились конкретные вопросы: "Где встречались? Когда виделись? О чем говорили? Не было ли ссор между вами?.."
Видимо, их встречи были короткими и случайными. Только соседка Феня, которую так и распирало любопытство, спутала все карты. С явным преувеличением наболтала Наталье Филипповне, будто однажды видела, как Борис прошмыгнул в квартиру Ирины, потом еще застала его в комнате, когда Митя с Марьяной играли во дворе. И уверяла, что не ошиблась: как-то вечером (ни дату, ни день недели не запомнила) Борис с Ириной долго стояли возле подъезда, и он пытался обнять ее, еще куда-то звал с собой. И у Фени нет ни малейшего сомнения, потому что близко видела, как Борис взял Ирину под руку, а она упиралась. Потом сказала: "До свидания", - которое Феня растолковала, как доказательство того, что назначено новое свидание.
Борис вздохнул облегченно, когда на пороге кабинета остановилась мать.
- Вы меня вызывали?
В этот момент вернулась Марта с ребенком.
- Садитесь.
Любава Родиславовна перевела взгляд на Роману.
- Уж не думает ли милиция устраивать свадьбу?
- Думаю, это вам самим под силу. Могли и без милиции обойтись, чтобы Романа росла с отцом. К слову, не так давно принято постановление по поводу практики рассмотрения дел при установлении отцовства в судебном порядке.
Бысыкало внешне оставался спокойным, словно с Балагуром ничего не случилось, словно все идет, как должно. Но внутренне был весь напряжен. "Меня арестуют... Осудят..."
- Мы, товарищ старший лейтенант, - заявила Любава Родиславовна, - сами как-нибудь разберемся в своих семейных делах. А почему вы задержали Бориса?
- Подозревается в совершении преступления.
