ЧТО ты продаешь,

КАК это будут использовать конечные потребители и

ЗАЧЕМ будет брать этот товар или услугу конкретный покупатель.

Зная все три пункта, менеджер сможет выполнить уже свою работу – свести имеющийся лот на продажу и нуждающегося в нем покупателя. Именно в этом состоит задача менеджера, а не получение максимального профицита по сделке, как многие ошибочно думают. Можешь найти информацию, запомнить ее и разобраться в доселе совершенно незнакомом предмете или услуге? Ты действительно менеджер по продажам, а не просто продавец. Сможешь сделать это самостоятельно и в течение пары-тройки суток – и ты хороший менеджер. На Земле я считал себя хорошим менеджером.

Хорошему менеджеру по продажам по большому счету все равно, с чем работать. С плюшевыми фигурками мультяшных лошадок или с ядерным топливом для атомных электростанций, с удобрениями для полей или с ювелирными украшениями… Или с оружием. Пусть даже это оружие – средневековые копья и топоры, а вместо интернета под руками только не самые удобные печатные источники из публичной библиотеки и возможность лично задать вопрос спецам в охотхозяйстве. Самым сложным, кстати, оказался не поиск информации, а правильно разделить у себя в голове покупателя и конечного потребителя и что именно является предметом сделки. Справился – и сразу все стало ясно.

Покупатели – это, понятно, я и Рона. А вот конечный потребитель – болотный секач, и приобретаю я его убийство. Точнее – несовместимый с дальнейшей жизнедеятельностью урон здоровью магически измененного кабана, потому что охота – это получение добычи, а не уничтожение цели любым способом. То есть даже если бы я мог запустить файерболом в цель, делать это было бы ни в коем случае нельзя. Кроме материального урона, колдовская атака воздействует на магию самого объекта, то есть напрочь портит то, что нужно добыть. То есть воздействие должно быть чисто механическим, и не задеть в данном случае печень.

К счастью, большая мутировавшая свинья – все равно свинья, и убивать свиней мне и эльфийке научиться удалось. На бойне вообще все организовано крайне просто: узкий загон, где животному негде развернуться, позволяет спокойно нанести один точный удар по сонной артерии… Или сколько нужно неточных. Остается самая малость: среди леса сковать секачу свободу маневра и провести заученный прием копьем.

Постройку ловушки-загона я сразу отмел: тварь размером до бегемота не дотягивала, но, почуяв угрозу жизни, могла сломать бревно в три моих руки толщиной. А в загон из более толстых бревен свинская свинья, скорее всего, просто не полезет: мозгов у твари немного, но инстинкты-то работают. Инстинкты. С точки зрения охотника слабое место любой добычи – предсказуемость поведения в определенных ситуациях, которую можно использовать. Потому в охотничьем справочнике в описании болотного секача я нашел то, что искал.

Негромкий разговор стих сразу же, как только я открыл дверь. Надо же, какие перемены произошли, пока я отсутствовал. У Маши так и вообще уже и выражение на лице почти нормальное. Почти. И означает оно не иначе как «хозяин, спаси!». Я беззвучно хмыкнул: Рона, как всегда, в своем репертуаре. Наверное, ее одну надолго рядом даже с лежалыми покойниками оставлять не стоит во избежание разных казусов. Заболтает.

– Обновки, – прокомментировал я, выкладывая на стол тяжелый, крепко перевязанный бечевой тюк из дерюги. Щит стащил со спины: бронный мастер, несмотря на дешевизну исходных материалов, не поскупился на удобные лямки из чего-то, напоминающего брезент, за свой счет, молодец. А вот широкий боевой пояс с двумя рядами заклепок с продетым через специальную петлю топором, который я тоже снял с себя – наоборот, был скорее трофеем. Мужик-оружейник по ту сторону прилавка так рьяно и визгливо торговался за каждый скинутый медный грош, так упорно не желал входить в мое положение, что смог реально достать. Впрочем, ошибка жмота была в другом: в лучших традициях базарных бабок он в какой-то момент начал обращаться к прохожим, так что в итоге собрал вокруг нас небольшую толпу. Типа, хайпанул и сделал себе на этом рекламу за мой счет, за что немедленно и поплатился. Одна правильно построенная фраза, и увлекшийся придурок под азартные возгласы из толпы вынужден был расстегнуть фигурную кованую пряжку прямо на себе: пообещал же при стольких свидетелях отдать к топору, купленному за полную цену, «любой подходящий ремень из тех, что я у него найду». Уж не знаю, чего он ждал, но я «нашел», вообще не напрягаясь, – все было на виду. Разумеется, неудачника обсмеяли и никто больше ничего не купил. Маленькая и не особо нужная победа – но душу греет.

– О! – Фирониэль не была бы собой, если бы не бросилась осматривать вещи и оружие. На заправленной кровати, которую девушки в мое отсутствие использовали в качестве дивана, осталась одна Мариша. Сжавшаяся и закутавшаяся в свое полотенце так, что оттуда только голова и торчала, она не спешила покидать свое «укрытие», только… взгляд стал еще более жалобным? С чего это вдруг… А, понятно. Шебутная эльфийка, словно волка флажками, окружила наше утреннее приобретение десятком мотков с разноцветными нитями, полудюжиной воткнутых в покрывало иголок, собственно вышивкой и сразу тремя раскрытыми книгами. Рона в своем репертуаре, как она есть.

– Красиво. – Я подобрал ткань с уже частично вышитым рисунком.

Ничуть не покривил душой: волны растительного орнамента, похожие, но ничуть не повторяющиеся, перетекали одна в другую так, что глаз было не оторвать. Кстати, дочка вождя вышивала их прямо так, сразу набело, без нанесения всякого предварительно начерченного эскиза. Я мог только смутно догадываться, какие для выполнения подобной работы нужны невероятные глазомер и пространственное воображение… И почему они ни разу не проявляются, стоит Фирониэль взяться за лук.

– Слишком толстая кожа, с такой обращаться не умею, игла просто не возьмет, – со вздохом заключила эльфийка, уже успевшая расправиться с упаковкой и завладевшая нагрудником. Я расправил материю в руках целиком и без особого удивления убедился, что в качестве основы для вышивки опять пошла одна из моих рубашек. Третья и последняя. Ну, это ожидаемо – выбора, на чем вышивать, у девушки особо и не было, потому в ход попеременно шли то ее, то мои вещи. А вот только что прозвучавшие слова по поводу кожаной брони – это, наоборот, очень интересно.

Набор для вышивания я купил Роне следующим утром после памятного разговора, на четвертый день после моего попадания. Очень хотелось сделать для эльфийки хоть что-то приятное: попавшая в беду, преданная соплеменниками, навсегда лишенная возможности обрести отобранную магами республики свободу девушка не пала духом, не озлобилась и нашла в себе силы поделиться со мной всем тем немногим, что у нее еще осталось. Особенный контраст ощущался рядом с Эйланой, от которой разве что видимые волны материализовавшегося негатива в воздухе не расходились. Не будь Фирониэль рядом со мной все эти дни, отнюдь не уверен, что смог бы так методично и целеустремленно готовиться к аттестационной охоте. Когда кто-то в тебя так верит, мысль о том, чтобы пойти по пути наименьшего сопротивления, исчезает сама собой.

Встреть я такую девушку, как Рона, в нашем мире, сходу бы обозначил ее для себя как девицу со странностями, не от мира сего, и, скорее всего, старался держаться подальше. Но здесь и сейчас не от мира сего в буквальном смысле слова был я, и так называемые странности эльфийки меня не напрягали, ну вот ни капли. Взяла, и пока я спал, вышила орнамент вокруг застежек рукавов легкой куртки и отворотов штанин? Господи, да по сравнению с перспективой сражения с живым всеядным бульдозером – вообще не стоящий внимания пустяк! Разве что я наконец заметил, что другие граждане и их рабы тоже, бывает, носят вещи с вышивкой, когда скромной, а когда и вполне себе роскошной. Вот только что это значит, и значит ли что-то вообще, кроме личных эстетических предпочтений, выяснять не было ни малейшего желания. И только спустя две недели я начал кое-что подмечать. Фирониэль, конечно, вела себя довольно импульсивно и непосредственно, но все же не делала ничего без не всегда очевидного даже ей самой смысла. Например, она не притронулась ни к одной шмотке Ланы, хотя возможность у нее еще в течение нескольких дней была. Не заинтересовали лучницу и гостиничные вещи, даже узкий рулон дорогой, как сволочь, белой мягкой ткани, из которой я планировал нарезать бинты, остался без внимания. И вот такие слова по поводу нагрудника, предназначенного на минуточку осужденной убийце трех человек. Пусть даже от Мариши из-за, гм, условий эксплуатации с момента совершения преступления остались только кожа да побитые кости – это повод для жалости, но отнюдь не для принятия. Так-та-ак.