– Прошу прощения, что не принес в качестве подарка зачерствевшие корки от пиццы, – ответил я, кивая в сторону грязных тарелок на столе в другом конце комнаты. Я с трудом поднялся, оперевшись о подлокотник дивана. Ощутив болезненную пульсацию в ноге, я посмотрел вниз и обнаружил, что мои штаны пришлось разрезать, чтобы добраться до раны.

Последняя зарубцевалась и выглядела так, словно заживала уже несколько недель, а может, и месяцев.

– Прошу прощения за то, что рана зажила не полностью, – задумчиво произнес человек из «Ночного сокола». – Мое устройство не столь эффективно, как некоторые другие.

Я кивнул Меган, давая понять, что со мной все в порядке. В присутствии врага она не стала предлагать мне руку для опоры, но осталась рядом.

– Где мы? – спросил я.

– Под моей лабораторией, – ответил незнакомец.

– А вы?..

– Дин Ночной Сокол.

Я моргнул:

– Серьезно? Вас что, прямо так и зовут?

– Нет, – сказал он, – но у меня дурацкая фамилия, и я использую это прозвище.

Что ж, очко в его пользу за честность – хотя меня пробрала дрожь при мысли, что можно отказаться от собственной фамилии. Мне не нравилось прозвище, которое мне дали, – Сталеубийца. Меня вполне устраивало имя Дэвид Чарльстон. Эту фамилию я получил от отца, и теперь, кроме нее, у меня не осталось от него практически ничего.

Ночной Сокол действительно был тем самым мужчиной, которого я видел на фото у Профа в Новилоне. Теперь он постарел, полысел и погрузнел, и щеки его свисали, словно стекающий с ломтя хлеба расплавленный в микроволновке сыр.

Дин с Джонатаном явно были друзьями, и Ночной Сокол знал, что Проф – эпик, причем знал достаточно давно.

– Вы были в первой команде Профа, – догадался я. – Вместе с Регалией и Темным Лесом, когда все они стали эпиками.

– Нет, – ответил Ночной Сокол. – Не я. Моя жена.

Верно. Я вспомнил слова Профа о том, что их было четверо. Женщина по имени… Амалия? С ней было связано нечто важное, но я не мог вспомнить, что именно.

– Я был заинтересованным наблюдателем, – продолжал Ночной Сокол. – Ученым, причем не вроде Джонатана – типа «Эй, ребята, смотрите, как я сейчас заморожу эту виноградину жидким азотом», а настоящим.

– И настоящим бизнесменом, – добавил Абрахам. – Вы построили империю на телах мертвецов.

Сидевший рядом с Ночным Соколом манекен развел руками, словно говоря: «Виновен по всем пунктам». Я вздрогнул и посмотрел на Меган.

– Угу, – прошептала она, – он двигается. Не могу понять как.

– Где Миззи и Коди? – прошептал я в ответ.

– Остались снаружи, на случай если это ловушка.

– Я первым разработал технологию мотиваторов. – Ответ предназначался Абрахаму. – И да, я извлекаю из нее выгоду. Как и вы. Так что не будем показывать пальцем, мистер Дежарден.

Лицо Абрахама осталось невозмутимым, но вряд ли он был рад услышать из уст Ночного Сокола собственную фамилию. Даже я ее не знал – мы почти не говорили о нашем прошлом.

– Просто здорово. – Я подошел к Абрахаму и плюхнулся на диван напротив Ночного Сокола и его жутковатого манекена. – Так зачем вы все-таки нас сюда пригласили?

– Эта девушка-эпик – Огнемет? – спросил Ночной Сокол, и его манекен показал на Меган. – Она все время была межпространственницей?

На самом деле не совсем так. Меган всегда говорила об Огнемете как о ком-то постороннем, о создании из иного измерения, которое она могла вызвать на короткое время. Сама себя она Огнеметом не считала, хотя разница между ней и эпиком из параллельной реальности была невелика.

– Да. – Помедлив, Меган села рядом со мной и закинула руку на спинку дивана, показав кобуру под мышкой. – Все несколько сложнее, но по сути… да, я – то самое, о чем вы говорите.

Я положил руку ей на плечо. Меган умела хранить хладнокровие – отчасти в силу характера, отчасти из желания держаться подальше от других… что ж, знакомство с эпиками порой бывало опасным. Но я замечал нечто большее по ее напряженному взгляду, которым она смотрела на Ночного Сокола, по тому, как шевелила большим пальцем, словно взводя курок воображаемого револьвера. На ее ладони виднелся большой красный волдырь в том месте, где она схватилась за пламя.

Мы знали, как держать тьму в узде, но наша война еще не завершилась победой. Меган тревожило недавнее прошлое. Если честно – меня тоже.

Манекен Ночного Сокола задумчиво наклонился и сдвинул шляпу на затылок, еще больше открыв свое лишенное черт лицо.

– Тогда, в лаборатории, юная леди, – сказал Ночной Сокол, – ты одурачила все мои датчики, камеры и программы. Ты не простая межпространственница, но весьма могущественная. Мои роботы докладывают о шрамах на стенах помещения, а некоторые мои дроны полностью уничтожены. Никогда прежде не видел ничего подобного.

– Мою ДНК вам не заполучить, – заявила Меган.

– Ты так считаешь? – усмехнулся Ночной Сокол. – У меня она уже есть. Я собрал десяток разных образцов, прежде чем вы оба успели добраться до служебного коридора. Думаешь, можно явиться сюда в костюме высшей защиты и сбежать, не оставив несколько клеток собственной кожи? Но не беспокойся – я вовсе не собираюсь создавать мотиватор на основе твоей ДНК. Есть кое-что поважнее.

Пока Ночной Сокол говорил, манекен продолжал жестикулировать. Внезапно я заметил, что этот Дин вообще не шевелится, а чересчур мягкие диваны и подушки создают впечатление, будто он втиснут в свое сиденье. Ночной Сокол был парализован, по крайней мере частично. Он мог говорить – все произнесенные им слова доносились из его собственного рта, – но не мог пошевелить ничем, кроме головы.

Как он мог стать инвалидом? Если у него имелась технология, способная исцелить меня, почему он не исцелился сам?

– Нет, – продолжал Ночной Сокол, все так же обращаясь к Меган. – В данный момент меня не интересует использование твоих способностей, но я хочу их понять. То, что ты сделала, свидетельствует о невероятном могуществе. Манипуляция реальностью – отнюдь не мелочь, юная леди.

– Я понятия об этом не имела, – сухо ответила девушка. – К чему вы клоните?

– Ты собиралась пожертвовать собой, – сказал Ночной Сокол. – Ты осталась, дав возможность уйти остальным.

– Да, ну и что? – пожала плечами Меган. – Ничего особенного. Я многое могу пережить.

– Ах, так ты, значит, высший эпик? – проговорил Ночной Сокол, и его манекен слегка выпрямился. – Мне следовало догадаться.

Меган плотно сжала губы.

– Ближе к сути, Ночной Сокол, – сказал я.

– Суть в нашем разговоре, – ответил он, и манекен махнул рукой. – Девушка столь несдержанно использовала свои способности, что это должно было вызвать у нее желание уединиться, неудержимую злобу и ненависть ко всем, кто окажется рядом. Джонатан – один из немногих известных мне эпиков, кто мог контролировать тьму, но даже он, воспользовавшись своими способностями, часто несколько дней держался подальше от других, пока снова не овладевал собой. Эта же юная леди вовсе не оказалась во власти тьмы, поскольку затем она самоотверженно рискнула жизнью ради своей команды.

Манекен наклонился вперед.

– Так в чем же секрет? – спросил Ночной Сокол.

Я взглянул на Абрахама, который едва заметно пожал плечами. Он не знал, следует нам делиться этой информацией или нет. Пока что мы соблюдали осторожность относительно того, когда и с кем говорить на тему борьбы с тьмой внутри эпиков. Подобные сведения могли случайно пошатнуть властную структуру Разъединенных Штатов, поскольку были связаны с обнаружением слабостей сверхлюдей.

У меня даже возникала мысль поведать об этом всему миру. Если бы эпики узнали о слабостях друг друга, возможно, это закончилось бы их взаимным уничтожением. Но правда, вероятно, куда более жестока. Произошло бы перераспределение власти, и одни эпики поднялись бы на вершину, а другие погибли. В итоге одна группа правила бы целым континентом, и нам пришлось бы иметь дело с организованным могущественным режимом – вместо сети городов-государств, сражавшихся друг с другом и потому остававшихся слабыми.