– О, Дин, ты многого не знаешь о моих затянувшихся каникулах, - усмехнулась Мэри, - но если ты настаиваешь…
– Идите-идите. А я послушаю наконец-то Доккинза, - вздохнул Сэм.
– Кого?
– Умный мужик. Один из современных идеологов атеизма.
– Атеизма? Ты бухал с Богом, чувак!
– Валите уже!
Оставшись один, Сэм прилёг и включил наушники. Тихий неторопливый Шуберт сменялся неистовым Винсом Винсенте (Винчестер-младший каждый раз говорил себе, что слушает «Кровавого мессию» лишь чтобы отдать долг памяти музыканту), за Винсом следовали Led Zepellin и Metallica…
Резкая боль пронзила Сэма молнией. Он открыл глаза и моментально сел. На него смотрели два огромных доверчивых глаза, с крохотных клыков капала кровь.
Терри мирно жевал его руку.
***
Кастиэль, нахмурившись, засунул руку поглубже в проём в кирпичной стене. Келли невольно улыбнулась.
– В чём дело? Я комично выгляжу?
– Нет, нет, что ты, - женщина стёрла улыбку, - вовсе нет. Просто… если бы это был ужастик, один из тех, что так любил Джеф… то тебе бы кто-нибудь уже откусил руку.
– Хорошо, что мы не в ужастике. Так… я что-то нашёл.
Ангел вытащил руку, в кулаке было зажато…
– Это же… заколка. Как она поможет нам войти в клетку?
– Видишь камешек? Это рубин, пять карат. Насколько я знаю, на Земле могут и убить ради обладания такой вещью. Этот рубин — сильный артефакт. Мои братья спрятали его сюда несколько лет назад, чтобы он не достался Люциферу.
– И камешек поможет?
– Должен… давай отойдём подальше с человеческих глаз… нас могут неверно понять.
Старый парк встретил их шёпотом и гулом раскачивающихся деревьев. Кастиэль отодрал рубин от заколки и опустил его на землю. Келли едва не заснула, пока он читал заклинание на Енохианском. Потом всё случилось очень быстро: свет, свист закладывает уши, и, наконец, долгожданная тьма…
Келли огляделась. Темно, хоть глаз выколи. Кажется, она начинала понимать, почему тот, с кем она спала, такой злой. Проведи пару миллионов лет в темноте — и не таким станешь… «Включи свет» - попросила женщина. Кастиэль щёлкнул пальцами…
– Пойдём отсюда, - голос ангела изменился.
– Что-то не так? - Келли обернулась.
– Нет! Не смотри!
Слишком поздно. Женщина едва сдержала крик: на полу, вцепившись мёртвыми побелевшими пальцами в решётку, лежал Адам Миллиган. Живот был распорот, а в воздухе витали кровавые буквы.
Келли прочитала:
«Мама и Кастиэль, простите, что не могу встретиться с вами лично. Не бойтесь, юноша не страдал. Его ждала блаженная смерть.
Михаил был достойным противником. Передайте моему отцу — он следующий.»
С минуту Келли и Кастиэль потрясённо смотрели друг на друга. Клайн первой нарушила молчание:
– Зачем Джеку убивать архангелов?
– Понятия не имею. Возможно, он думает, что без них Земля станет лучше.
– Он прав?
– О, ты даже не представляешь… наверное, пора выбираться отсюда.
Кровавые буквы зашевелились и перемешались. Из них сложилось новое предложение: «Не трать силы, Кастиэль. Напиши кровью Адама слово «Выход», и вы тотчас окажитесь, где пожелаете. Я заговорил кровь специально для вас.»
– Нет, ни за что, - мотнула головой Келли, - не надо, Кас… мы не будем использовать кровь этого мальчика. Есть другой способ.
– Мы должны доверять твоему сыну, Келли, - мягко сказал Кастиэль, - думаю, он желает нам только добра.
В хороших ангелах желание слепо следовать приказам заложено генетически. Люцифер и Гавриил были настолько сильны, что сумели эту генетику преодолеть. Бальтазар просто не был хорошим ангелом, так, ошибка системы.
Кастиэль был хорошим ангелом, поэтому, едва на горизонте замаячил новый бог, не самозванец, а некто действительно бесконечно сильный и бесконечно добрый, для Кастиэля оказалось естественным беспрекословно повиноваться ему.
***
Заметив, что Сэм смотрит, чихуахуа отпустил его палец, правда, лишь за тем, чтобы в следующую минуту бросится ему на горло. Винчестер даже не подозревал, что в крошечной собаке скрыта такая сила. И телефон зазвонил так не вовремя…
Три коротких выстрела, похожих на лай выхлопной трубы — и Терри, чудесный пёсик с мягкой шёрсткой и капающей изо рта (чужой!) кровью бездыханным упал на пол..
Сэм, пытаясь отдышаться, потянулся за телефоном.
– Алло, Дин? Как пиво и девочки?
– Сэм… тут такое…
Голос Дина ему категорически не понравился.
– Дин, что происходит? С мамой всё в порядке?
– Это… домашние животные. Они взбесились…
– Я знаю. Мне пришлось пристрелить Терри…
– На нас только что напала свора кошек! Мы едва успели укрыться на каком-то складе! Они… меня укусили! Как думаешь, я не превращусь от этого в Женщину-кошку?
– Ну… тебе пойдут латекс и ушки…
– Алло, Сэм, - трубку взяла Мэри, - животные начали нападать ровно в двенадцать ночи. Что это может значить?
– Кроатон для животных? - неуверенно предположил Сэм.
– Они не пытались нас укусить! - нервно воскликнул Дин. - Вернее, пытались, но не чтобы инициировать, а чтобы сожрать! Они! Пытались! Нас! Съесть!
– Да успокойся ты! - перебил его младший брат. - Где вы? А, впрочем, не загоняйтесь — я отслежу ваш телефон… скоро буду.
Сэм бросил телефон на диван. Чёрт, вечер ведь так хорошо начинался…
…Схватив куртку, Винчестер-младший выбежал из номера и запрыгнул в лифт. Нажал «1 этаж». Лифт ехал почему-то очень долго…
Лифт ехал очень долго.
Лифт ехал очень долго…
Боже мой.
Лифт ехал СЛИШКОМ долго.
Сэм попытался, стуча по всем кнопкам, остановить лифт.
Бесполезно.
Открыть лифт руками — выйти в шахту и то лучше… там можно будет вылезти… не в первой…
Бесполезно.
Лифт продолжал ехать. Куда? Как?
Стальные двери легко распахнулись. Сэм с пушкой наизготове выскользнул из лифта. Перед ним открывался белый бетонный коридор без окон. Винчестер осторожно двинулся вперёд. Кровь стучит в висках… адреналин бурлит в крови, из-за чего кровь кажется ревущей в жилах лавой. Порежься, капнет красная жидкость на белоснежную плитку пола, а забурлит плитка, прожжённая насквозь горячей кровушкой…
Ах, хорошо…
– Сэм?
Мгновение — и дуло пистолета смотрит в лоб смущённо поднимающему руки Дину.
– Спокойно, чувак, это я!
– Дин? Почему ты здесь?
– Чёрт его знает! Мы заперлись на складе, пытались отдышаться — и вот! Асфальт вдруг начал проваливаться внутрь, и мы как по горке скатились сюда!
– Мы толком ничего не успели понять, - подала голос Мэри. Она полусидела, привалившись к белой стене, и баюкала изрядно поцарапанную руку.
– Кто тебя так, мам? - сочувственно спросил Сэм.
– Питбуль. Я пристрелила кошечку, а он меня цапнул. Никогда не думала, что у животных есть понятие солидарности и мести…
– Тихо, - Дин приложил палец к губам, и, понизив голос, спросил: Слышите?
В глубине коридора нарастал глухой машинный гул.
– Надо валить отсюда, - тихо сказала Мэри.
Тоннель засмеялся. Смеялись стены. Смеялась отвратительно-белая плитка пола. Смеялся потолок без ламп. Смеялся застоявшийся, как всегда в тоннелях, воздух.
Этот смех не был человеческим, не мог быть. Так не смеялось ни одно живое существо из знакомых Винчестерам — ни сбрендившие призраки, ни чудовища, ни боги, ни демоны или ангелы…
Так могла смеяться лишь…
Машина.
– ЗНАЕТЕ, ЗА ЧТО Я ЛЮБЛЮ ЛЮДЕЙ? - отсмеявшись, спросила машина. - ВЫ СЧИТАЕТЕ СЕБЯ ВСЕМОГУЩИМИ. ЭТО ЗАМЕЧАТЕЛЬНО. ТАК МИЛО. НАИВНО. ВЫ ВОИСТИНУ ПРЕКРАСНЫ!
– Кто ты? - спросил Дин.
– У МЕНЯ МНОГО ИМЁН, И ТЕБЕ ИХ ЗНАТЬ НЕЗАЧЕМ, ДИН ВИНЧЕСТЕР. ЗОВИ МЕНЯ ПИТЕРОМ.
– Откуда ты знаешь моё имя?
– ПТИЧКА НАПЕЛА, - механический голос усмехнулся, - ПОГОВОРИТЕ СО МНОЙ. ПОЖАЛУЙСТА. МНЕ СКУЧНО.
– Какого чёрта вообще происходит?! - нахмурился Сэм.
– ТЫ И НЕ ДОЛЖЕН ЧТО-ЛИБО ПОНИМАТЬ. ПОКА. ЕСЛИ ВЫ ЗАГАДАЕТЕ МНЕ ХОРОШУЮ ЗАГАДКУ, Я ПОКАЖУ ВАМ НЕЧТО ИНТЕРЕСНОЕ.
