– Нет никакой истории, – воспротивилась Мариам.

– Еще как есть, – настаивал Сами. Гостям он пояснил: – В свадебную, так сказать, поездку мама отправилась одна, мой отец жил уже здесь. У нее было заочное бракосочетание, а потом уж она приехала к нему.

– В самом деле? – обратилась Пэт непосредственно к Мариам. – У вас была свадьба без жениха? Как же это?

– Покажи им фотографию, – велел Сами.

– О, Сами, никто не хочет смотреть на фотографию, – отмахнулась Мариам и, не внемля хору («Нет, хотим! Покажите нам, Мариам!»), поднялась и подала блюдо с долмой. – Добавки кто-нибудь хочет? – предложила она.

– На фотографии мама в свадебном платье, – расписывал Сами, – стоит одна возле длинного стола, сплошь заваленного подарками. Словно за подарки замуж и выходит.

Мариам попыталась его остановить:

– Право, я бы не стала…

Что-то в его тоне казалось обидным. Как будто он потешался – вот что. Видимо, это почувствовал и мистер Хакими. Он откашлялся и сказал:

– По правде говоря, в ту пору многие, очень многие девушки выходили замуж таким способом. Все наши молодые мужчины, которые уехали в Америку, знаете ли, или в Германию, или во Францию… разумеется, со временем им понадобились жены. Это было разумное решение.

– Но как же знакомиться и ухаживать на таком расстоянии? – спросила Пэт, обращаясь к Мариам.

– Ухаживать! – засмеялся Сами. – Никто и не ухаживал. Свадьба по сговору.

Мариам почувствовала, как все за столом насторожились, но не поднимала глаз от блюда, которое по-прежнему держала обеими руками. Добавки никто не попросил. Может, им виноградные листья не нравятся. Может, им вся еда не нравится.

– Как видите, – сказал Сами, обращаясь к Битси, – это было не так уж романтично.

Мариам вздохнула:

– Ох, Сами! – И сказала как можно мягче, не позволяя гневу прорваться: – Ты ничего толком об этом не знаешь.

Отвернулась, стараясь сохранить достоинство, вынесла из комнаты долму, закрыла за собой вращающуюся дверь.

В кухне взяла чайник, налила воды. Придется убрать со стола, прежде чем подавать сладкое и фрукты, но пока она не могла вернуться к тем людям. Мариам зажгла конфорку под чайником и стояла у плиты, крепко сжимая руки на груди; слезы щипали глаза. Вот, например, Киян говорил ей, что ее волосы пахнут, словно армянская церковь, – что об этом мог знать Сами?

Вращающаяся дверь осторожно приоткрылась, вошла Конни с двумя тарелками.

– Спасибо, не надо было! – всполошилась Мариам и забрала у нее тарелки. – Вы же утомитесь.

– Все в порядке, – ответила Конни. – Хотелось ноги размять.

Но она не вернулась в столовую, а уселась на стул и стала наблюдать, как Мариам соскребает с тарелок остатки еды.

– Семейные сборища утомительны, правда? – сказала она. – Столько людей, все тебя слишком хорошо знают и думают, будто вправе болтать что в голову взбредет.

– Это верно, – кивнула Мариам. Она возилась с грудой грязной посуды, загромоздившей поверхность единственного рабочего столика. Отвернувшись от Конни, она поспешно утерла кончик носа. – Да и не так уж хорошо они тебя понимают, – добавила она.

– Вы правы, они и половины важного не знают, – согласилась Конни. Она обернулась к вращающейся двери: появился ее муж еще с двумя тарелками. – Мы тут соболезнуем друг другу по поводу семейных сборищ, – сообщила она.

– Да, они ужасны, – подтвердил Дэйв. Прямиком, словно у себя дома, направился к ведру для мусора и принялся сгребать в него остатки с тарелок. Мариам всегда чувствовала себя неловко, если ей на кухне пытался помочь мужчина.

Где же Зиба? Разве это не ее обязанность?

– Да и вообще, семью очень переоценивают, – продолжал Дэйв. – Весьма переоценивают.

Конни цокнула языком и дружески шлепнула его по руке.

– А уж устраивать обед в моем доме, – продолжала Мариам (мысль о Зибе напомнила про главную обиду), – я вовсе не напрашивалась. То есть… простите, я, конечно же, рада вас принять, но…

– Мы понимаем, – сказал Дэйв.

Вероятно, он не все понимал, но, добрый человек, сочувственно кивал седой кудрявой головой, и Конни тоже кивнула и сказала:

– Забавно, как нас подводят к таким решениям.

– Мы просто слишком друг с другом деликатны, Зиба и я, – пояснила Мариам. Повернувшись к плите, она сняла с чайника крышку, проверить, не закипел ли. – В нашей семье никто не умеет толком сказать, чего хочет. В итоге, боюсь, мы порой поступаем так, как никто из нас не хотел, только потому, что каждый пытался угодить другим.

– Научитесь быть грубыми – как мы, – посоветовал Дэйв, обнимая Конни за плечи и подмигивая Мариам. Невольно она рассмеялась.

Затем Конни и Дэйв вернулись в столовую за оставшимися тарелками, а Мариам насыпала в свой лучший фарфоровый чайник заварку. Ей стало полегче. Эти двое и правда утешительны. Она залила в чайничек кипяток, вернула на место крышку и поставила заварочный чайник на большой.

Наверное, шипение медленно закипающей воды и вернуло ее в давнее прошлое, в первую пору замужества. Когда она чувствовала себя совсем одинокой, припомнила Мариам, она ставила на тумбочку у кровати стакан газировки и засыпала, слушая, как пузырьки ударяются о стеклянные стенки с тихим, непрерывным, мирным шепотом, похожим на голос фонтана во дворе дома – родительского дома, там, далеко.

Идея устроить праздник Прибытия целиком принадлежала Битси. И название выдумала она, так что Брэд вынужден был переспросить: «Какой праздник, лапа? Повтори, пожалуйста».

– Праздник в годовщину прибытия девочек, – пояснила она. – Через две недели ровно год, поверить невозможно! В субботу, пятнадцатого августа, мы это отметим.

– Стоит ли, когда твоя мама…

У матери Битси начался рецидив, вернее, появилась новая опухоль, на этот раз в печени. Последние месяцы всем дались нелегко. Но Битси сказала:

– Это мне пойдет на пользу! Всем нам пойдет на пользу! Забыть о наших проблемах. Только наши две семьи, чужих звать не будем. Вроде вечеринки в день рождения. Сразу после дневного сна, когда малышки лучше всего себя ведут. Я не буду затевать полный обед, только десерт.

– Может, корейский десерт? – предложил Брэд.

– Ну не знаю…

– Разве это не будет уместно?

– Я посмотрела корейские десерты в интернете, – призналась Битси. – Пирожки со шпинатом, замороженный липкий рис…

На лице Брэда проступила тревога.

Битси сказала:

– Я подумала: можно приготовить слоеный торт с глазурью в виде американского флага.

– Великолепная идея!

– Со свечками? Или с одной – за один год. Но никаких подарков, решительно, – напомни мне сказать это Язданам. Они всегда приходят с подарками. И можно вместе спеть какую-нибудь песенку. Найдется же подходящая песня о том, как ждут чьего-то приезда.

– «Они едут из-за гор», например, – подсказал Брэд.

– Хорошо… и девочек можно нарядить по-корейски. Одолжим Сьюзен сагусам, как ты думаешь? У нее ведь наверняка нет, сам знаешь.

– Тоже хорошая мысль.

– Устроим что-то вроде торжественной церемонии. Девочки будут ждать в соседней комнате, мы зажжем свечи и начнем петь, а они выйдут к нам, держась за руки… это и будет Прибытие, как будто все заново. Согласен?

– И послушай! – спохватился Брэд. – Мы же можем показать видео!

– Видео! Идеально! – обрадовалась Битси.

Ее брат Мак соединил все сделанные в аэропорту съемки в единый ролик. С тех пор диск так и стоял без дела на полке, времени не хватало даже новости глянуть, но теперь появился шанс посмотреть этот фильм.

– Под конец вечера, чтобы слегка взбодрить всех, – сказала Битси. – Но не выйдет ли это чересчур – не покажется фальшиво? – тут же встревожилась она.

– Нисколько.

– Ты так уверен? Ты же скажешь мне, если что не так?

– Ты не сможешь сфальшивить, даже если постараешься, – сказал Брэд.

Что самое приятное – он говорил искренне. Битси знала: он вбил себе в голову, что она все делает правильно. Только и слышишь от него: «Битси говорит то», «Битси говорит се», «Давайте спросим у Битси». Она обеими ладонями обхватила его лицо, подалась вперед и поцеловала.