Сестры не раз спорили об этом, но чаще всего споры заканчивались тем, что Сильветта настаивала на интеллектуальном превосходстве Ауры. Мол, с ней невозможно говорить: Аура ее не понимает и, честно говоря, никогда не пыталась понять.

Сильветта не завидовала лишь одному. Когда Аура предложила ей бессмертие, она, как и Джиллиан, отказалась. Больше они к этому не возвращались. Аура понимала: на примере Лисандра и Морганта Сильветта своими глазами видела, во что превращает человека многовековое существование.

Аура же, напротив, считала Сильветту умнее себя. Ведь сестра легко справлялась с повседневными трудностями, пока сама Аура терпела одно фиаско за другим.

Аура не раз совершала ошибки. После ухода Джиллиана казалось, что хуже уже некуда, но вот Аура потеряла еще и сына. Жизнь, как бы долго она ни длилась, утекала, словно песок сквозь пальцы, а вечность теперь сулила не только большие возможности, но и большие опасности.

И Аура с головой погружалась в исследования, в бесцельные поиски того, чего сама до конца не понимала. Что такое Verbum Dimissum, ради которого она приехала в Париж? Что это за слово, с которого началось сотворение мира? Если Аура отыщет его – неважно, услышит или прочтет, – что делать дальше? Впрочем, пока рано думать об этом. Сам процесс поисков побуждал двигаться дальше и какая разница, что будет потом? А пока поиски помогают заполнить пустоту в душе и дают на время забыть о неудачах.

Безумие.

Похоже, Аура сходит с ума.

И вдобавок за ней наблюдают.

Сев в экипаж, Аура отправилась к Филиппу.

Тот жил в одном из многочисленных особняков, принадлежавших Инститорисам. Впрочем, еще неизвестно, что от всего этого богатства останется после войны. Филипп Монтелье много лет арендовал этот дом – еще с тех пор, когда был жив Нестор. После смерти отца имущественные дела семьи долгое время не волновали Ауру, но затем она стала получать со всей Европы тревожные письма нотариусов и юристов. Больше откладывать было нельзя. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Аура занялась вступлением в наследство.

Оставив экипаж у кованых ворот, Аура пошла по дорожке. Она знала, кто откроет дверь, и не хотела давать ему ни малейшего повода усомниться в том, что у нее все прекрасно. Рафаэль, конечно, с радостью ухватится за малейшее проявление ее слабости.

Одному дьяволу известно, почему Филипп вдруг помешался именно на этом парне. Безусловно, Рафаэль красив, но ведь красивы были все любовники Филиппа, а их за последние годы Аура повидала немало. Рафаэль лишь очередной фаворит, которого Филипп удерживает при себе только щедрыми подарками. Он и сам это прекрасно понимает. Их отношения – взаимовыгодная сделка, особенно удобная для человека с состоянием и предпочтениями, как у Филиппа.

Рафаэль, однако, был непохож на других. Около года назад Аура приезжала в Париж, и Рафаэль бесцеремонно предложил ей уединиться в одной из многочисленных спален дворца. Аура тогда приехала без предупреждения, и Филиппа дома не оказалось. Рафаэль, якобы предпочитавший мужчин, оказался очень настойчив. Интересно, Филипп знает?

Тогда-то Аура и сломала Рафаэлю нос.

С тех пор границы дозволенного были обозначены четко.

– Аура! – с наигранной радостью воскликнул Рафаэль, открыв дверь. – Как я рад! – Стоя в дверях, он пристально разглядывал ее с головы до ног и, похоже, не собирался впускать в дом. – Тяжелая выдалась ночка, да?

Так это его рук дело?! Это он, на деньги Филиппа, нанял одного из своих подозрительных дружков, чтобы напугать Ауру? Нет, у Рафаэля на такое фантазии не хватит. К тому же он, вероятно, боится, что Аура расскажет Филиппу про его домогательства. Нет, Рафаэль, конечно, подлец, но к происшествию в гостинице отношения не имеет.

Тем более у Ауры появилось другое объяснение, и с течением времени оно казалось все более правдоподобным. Самое время обсудить с кем-нибудь свои подозрения.

– Пусти, Рафаэль. Мне надо увидеть Филиппа. Он усмехнулся, изо всех сил стараясь выглядеть доброжелательно:

– У Филиппа много дел. Ты же знаешь про бал. Лучше зайди как-нибудь в другой раз.

Темные брови Рафаэля резко выделялись на фоне белокурых волос. Он был стройным и гибким, как цирковой артист. Лет десять назад Аура даже сочла бы его привлекательным.

– Не валяй дурака, Рафаэль!

Тот не шелохнулся. Аура рассерженно оттолкнула его в сторону. Вот чего он добивался! Вынудил прикоснуться к себе, хотя ей это неприятно. Аура готова была вцепиться в него – только бы не видеть этой самодовольной ухмылки.

Но вместо этого она уставилась на Рафаэля, точнее, на его нос – единственную часть лица, утратившую свою безупречность. Перелом сросся криво. Видя, как смутился Рафаэль, Аура втайне ликовала. Теперь и в его оружии – красоте – был изъян. Словно липовый листок на плече убийцы дракона.

Взгляд Ауры, похоже, задел Рафаэля. Он резко отвернулся и захлопнул дверь.

Аура победоносно прошла через холл в бальный зал. Завтра вечером Филипп устраивает бал-маскарад – то ли в честь начала войны, то ли в знак протеста, Аура так и не поняла. Приготовления шли полным ходом.

Филипп – единственный человек в Париже, которому Аура доверяла настолько, чтобы поделиться своими подозрениями.

Дубовые створки двери, ведущей в зал, были открыты. Вокруг Филиппа Монтелье суетились слуги. Он размахивал руками направо и налево, требовал повесить драпировки повыше, показывал, куда ставить столы. Время от времени он заговаривал с двумя музыкантами в уличной одежде, обсуждая с ними завтрашнюю программу.

– Аура! – воскликнул он с улыбкой, заметив ее. Оставив все дела, Филипп поспешил к ней навстречу через огромный зал. – Ты-то мне и нужна!

Она улыбнулась.

– Уверена, тебе никто не нужен.

Филипп провел рукой по пышным седым волосам, достававшим до плеч. Редко у кого в пятьдесят лет бывает такая роскошная шевелюра.

– Ошибаешься, – ответил он. – Мне нужен мужской взгляд.

– Вот как? – Аура удивленно приподняла бровь.

– В тебе же мужского больше, чем в некоторых мужчинах, – пояснил Филипп, подмигивая Ауре.

Вспомнив, как сломала Рафаэлю нос, она согласилась.

Взяв Ауру за руку, Филипп мягко, но настойчиво потянул ее в центр зала, попросил осмотреться и засыпал вопросами. Она как могла старалась оправдать его ожидания. Пришлось признать, что Филипп не ошибся насчет мужского взгляда. Другая женщина увешала бы зал гирляндами и пестрыми лентами, расставила бы повсюду цветы, но Аура была не такая, как другие жещины. Филипп надеялся, что Аура даст какой-нибудь дельный совет, однако она ничего не смыслила в декоре. Он вскоре понял, что толку от нее не добьешься, и уже после третьего совета задавал вопросы лишь из вежливости.

– Ну ладно, это может подождать, – наконец сказал Филипп. – Что же привело тебя сюда? Я думал, мы увидимся только завтра вечером, на балу. – Он нахмурил брови. – Ты ведь придешь?

Кивнув, Аура оглянулась. Слуги с любопытством наблюдали за ними.

– Мы можем поговорить наедине? – спросила она вполголоса.

– Конечно.

Аура заметила, что Филипп встревожился. Надо было прийти еще вчера. Он всегда такой предупредительный, так приветливо улыбается, так внимательно слушает! Идеальный собеседник. Поговорив с ним, Аура бы точно успокоилась. К счастью, еще не слишком поздно. Филипп повел ее в соседнюю комнату. Рафаэль пошел было за ними, но Филипп захлопнул дверь, не позволив молодому любовнику войти.

Он налил два бокала хереса, зная заранее, что придется выпить и за Ауру: она была не в том настроении.

– Чем тебе помочь, любовь моя?

Одному лишь Филиппу Аура прощала такое обращение – за его особый шарм. Он говорил это без тени отеческой заботы или покровительства, а совершенно искренне: «любовь моя».

Собравшись с мыслями, Аура выплеснула на Филиппа все, что накопилось. Рассказала о кровавом отпечатке руки и о том, что не чувствует себя в безопасности: ей кажется, что за ней наблюдают и даже преследуют. Еще о том, что поиски Verbum Dimissum по-прежнему безуспешны, и о том, как ее мучает совесть: ведь Сильветта с матерью остались в замке, так близко к линии фронта!