Сели на кухне. Андрюха, опасливо придерживая карман, долго пытался начать говорить, но никак не мог сосредоточиться. Наконец Федот не выдержал и поставил перед ним стакан.

– Пей, а то не разродишься.

Андрюха большими глотками торопливо выпил, вытер тыльной стороной ладони губы, с шумом выдохнул.

– Закусывай, – проговорил со вздохом Федот и повернулся к окну. – Если так дело пойдёт, надо будет скоро огород копать, – думал он, рассматривая проталины.

– Федот, а ты по какой причине отказываешься от выпивки? – похрустев солёным огурцом, осмелел Андрюха. – Заболел или Клавдия того, притесняет?

– Не хочу и всё тут. Отстань. Говори, чего надо?

– Тут дело такое, – начал робко Андрюха, – свояк зовёт к себе в рыболовецкую артель. Только у них правило. Всякий, кто приходит, должен иметь рыболовное имущество. Лодку, к примеру, или снасть деловую. Я бы со всей радостью, да нет у меня ничего. Мотор, который мне от тестя достался, утопил я в прошлом году.

– Я в курсе. Достать не пробовал? – не отрывая взгляда от огорода, буркнул Федот.

– Всё дно «кошками» исскребли. Бесполезно! Будто чёрт его стащил.

– Сам ты чёрт! Тросиком чего же мотор не зацепил?

– Да я думал, там делов на пятнадцать минут. До Морозовки к Шестакову через сор перемахнуть. А тут топляк этот, чтоб его. Да и туман уже пошёл.

– Вот-вот… Туман ему пошёл. Знаю я, какой туман на вас нашёл. Ты давай, Андрюша, макаронные изделия по ушам мне не развешивай. Знаю я, что не к Шестаковым ты тогда моторку гонял в Морозовку, а ездили вы на пару с Борей Козыревым за самогонкой к Макарихе. Налакались после так, что берегов не видели. Как ещё не потонули оба. Робинзоны, мать вашу за ногу. Быванье будет – зайди в церковь, свечку Николе-угоднику поставь. Это он вас тогда, оболтусов, пожалел.

– Ну вот, опять ты, Федот, за старое. Я ж того, повинился уже и готов встать на путь исправления, – сник Андрюха.

– Знаю я, чего тебя исправит, только промолчу. А вот хороший батог не помешает, это точно. Ладно, говори, чего там у тебя.

– Не знаю даже, как просить, Федот, может, на колени перед тобой стать?

– Не гожусь я для этого, не святой, да и статью не вышел, – не глядя, ответил Федот. – Давай по делу.

Андрюха долго мялся, несколько раз пытался налить вина, но так и не решился. Наконец, облизывая пересохшие губы, набрался смелости и выпалил разом.

– Сделай мне, Федотушка, кедровку под рыбу, да побольше. Насчёт досок я уже на пилораме договорился. Помоги, век помнить буду. Больно уж они там хорошие деньги зашибают в путину. Заело это безденежье. Всё надо и надо. А зарплата у меня, сам знаешь. Надюха уже со свету сжила. К тому же семья, похоже, скоро увеличится.

Федот угрожающе кашлянул в кулак…

– А ты поменьше заливай, тогда и хватать будет.

– Ну вот, опять ты за своё. Да не к кому мне больше обратиться, пойми ты.

– Андрюха, ты помолчать маленько можешь? – гаркнул наконец Федот.

– Всё, молчу, ни звука, – проговорил Андрюха и, прикрыв рот, начал коситься на бутылку.

Федот задумался. Лодка – дело понятное. Надо, видно, помочь парню, может, и правда выровняется да на ноги встанет. Сколько нищенствовать можно. Мужик должен деньги зарабатывать. Без этого он со временем окончательно измельчает, уважение к себе потеряет, а после этого он уже и не мужик, а так.

Федот долго тёр висок, рассматривая потёртые завитушки на старой клеёнке, будто там можно было узнать, из чего Андрюхе справить лодку? На пилораме доска сырая, не годится. Придётся, по-видимому, отдать свою.

– Ты вот что, Андрюха. Пиломатериал, что договорился, забери. Сгодится куда-нибудь, а лодку строить будем из моей доски. Она у меня отборная, сухая. Для себя готовил, да, видно, в другой раз. На следующей неделе и начнём.

– А если завтра? – облизнул пересохшие губы Андрюха.

– Завтра? Завтра не могу, в район еду, телевизор покупать.

– Телевизор? Какой такой телевизор?

– Обыкновенный, Андрюха, телевизор. Вот как радиоприёмник, только спереди экран.

– Как в клубе? – вытянул шею Андрюха.

– Андрюха! В клубе – кино. А ты чего же, телевизора никогда не видал?

– Нет, а где я его увижу? Только знающие люди говорят, что у нас всё равно брать не будет.

– Больно много твои люди знают. Будет брать, надо только сделать правильную антенну и мачту хорошую поставить, – уверенно возразил Федот. – Серёжка вон из школы журнал принёс, «Юный техник» называется. Журнальчик детский, вроде бы пустяшный, да только с первого взгляду. В нём, представляешь, про телевизоры и антенну эту все написано и нарисовано, как и из чего делать. Трубка нужна алюминиевая или медная, но это вопрос решаемый. А теперь я ещё вот над чем думаю. Ведь если в детском что ни на есть журнале такие серьёзные дела печатают, получается, для детей, что ж будет с той детворой, когда она вырастет? Представляешь? Не то, что мы с тобой, грамотеи. Лодку построить, Андрюха, дело пустяшное. А тут антенна, телевизор… Наука, видал, лицом к простому человеку поворачивается. Я в области был, так представляешь, три часа проторчал в магазине, где телевизорами торгуют. Смотрю: «Новости» идут. Послушал всё обстоятельно. Вошёл, как бы это сказать, в курс дел по всей стране. Только они закончились, безо всякого перерыва – концерт. На скрипках играют, приятно так. Каждую скрипочку видно и этого, который похож на пингвина, что палочкой машет, тоже. Забыл, как же он называется.

– Дирижёр, – вовремя вставил Андрюха.

– Вот-вот, правильно говоришь. Соображаешь, стало быть, когда не сильно пьяный. Ты бы, Андрюха, с выпивкой упорядочил это дело. В артели такого безобразия терпеть не будут, мигом выставят. Бросай, а если не можешь, сходи к бабе Лукерье, она заговор знает.

Андрюха замолчал, потом уверенно отодвинул от себя бутылку, негромко сказал «Всё!» и отвернулся к стене. Федот тем временем, будто не заметил ничего, продолжал:

– Так вот, значит, закончился концерт, а потом Райкин начал выступать. Юморно… Жалко, они магазин закрыли. И вот такое, представляешь, может быть в доме у каждого обыкновенного человека хоть каждый день. Захотел – нажал кнопочку и смотри себе, любуйся на здоровье.

Скрипнула калитка, радостно заскулил под окном Жулик. Пришла Клавдия. Она не очень удивилась гостю, но на пороге слегка задержалась.

– По какому поводу, если не секрет?

– Вот, Клавдия, пришёл обмыть ваш телевизор. Порадоваться, так сказать, улучшению благосостояния граждан, – торжественно объявил вдруг Андрюха.

– Какой телевизор? Нет у нас никакого телевизора.

Ты, Андрюша, чего-то попутал, объясни понятнее.

– Я имел в виду тот телевизор, который вы завтра покупаете.

Тут Федот не выдержал.

– Ты, Андрюха, давай по холодку, пока не намело, двигай. На той неделе, как я сказал, начнём заниматься твоей лодкой.

Родственник не сопротивлялся и вскоре проворно удалился. Недопитая бутылка так и осталась стоять посреди стола. Чего, чего, но на Андрюху это было совсем не похоже.

Клавдия поставила на лавку сумку и села рядом. Опытным взглядом она сразу определила: Федот не выпивал. Это обстоятельство несколько встревожило её.

– Ты объясни, Федот. Какой такой телевизор? Во всей деревне ни у кого и в помине нет. Ты же хотел новый мотоцикл покупать.

– Старый ещё не один год прослужит. Подремонтирую, как потеплеет. Сейчас не это важно. Главное вот что: задумался я сегодня, Клавдия, над очень серьёзным вопросом и пришёл к выводу, что живём мы неправильно, некультурно как-то.

– Как же, Федотушка. Когда желаем, в кино ходим, на концерты в клуб. Какой уж такой культурной жизни ты захотел, не понимаю я.

– Да наша жизнь, она как раз понятная, – задумчиво проговорил Федот. – Большинство так живёт. Только ведь хочется такого, чтобы было, как в кино или книжках. Ты же книжки сама любишь читать ещё смолоду, я всё помню.