– Есть просьба, – сказал Тихомиров.

– Давай, – отозвался Буянов.

– Тот раз мы пьесу смотрели… А писатель наш, местный. Может, пригласим для беседы с народом вместо лектора по семье и браку? Писатель все-таки!

Буянов задумался.

– А что! – одобрил он. – Мысль дельная. Сколько мы лекторов по семье ни приглашаем, все Клара Цеткин да Клара Цеткин и еще Август Бебель. А он парень молодой, современный. Пьесу серьезную написал. Приглашай. С оплатой не обидим. И если хочешь знать, это может стать лучшим ответом нашей общественности.

Тихомиров в черном пальто, черной шляпе и белом шелковом кашне был торжественно важен. Входя в театр, он приподнял шляпу, и вахтерша его беспрепятственно пропустила.

В приемной директора театра сидела молоденькая секретарша.

– Здравствуйте, – сказал Тихомиров. – Я из колхоза «Стальной конь». Наша общественность решила устроить встречу с писателем Скоробогатовым, пьесу которого мы недавно посмотрели.

Секретарша молча написала адрес на листке бумаги и протянула Тихомирову.

– Идите и пригласите к себе этого местного гения.

– Может, сначала позвонить? – засомневался Тихомиров.

– А у него нет телефона…

Дом был двухэтажным, еще довоенной постройки. Писатель жил в коммунальной квартире, на это указывали четыре кнопки звонков с табличками фамилий. Тихомиров позвонил. Писатель открыл сам. Был он в мягкой рубахе и спортивных шароварах и недоуменно смотрел на Тихомирова, по-видимому не понимая, зачем он понадобился этому торжественному человеку во всем черном.

– Я из колхоза «Стальной конь», – отрекомендовался Тихомиров.

Писатель жестом пригласил его войти. Комната была небольшой, из обстановки были стол, пишущая машинка, раскладушка, два стула и три книжные полки, поставленные одна на другую. Еще в одном из углов возвышалась какая-то кипа, прикрытая брезентом.

Писатель снял со стола машинку, сел на стул, а на второй пригласил сесть Тихомирова.

– Слушаю вас.

– Нам очень понравилась ваша пьеса «Еще не вечер», – сказал Тихомиров.

– Хорошая пьеса, – подтвердил писатель.

– Поэтому я и приехал к вам посоветоваться, – сказал Тихомиров. – По жизненно важным вопросам.

– А почему ко мне?

– Я понимаю так, – объяснил Тихомиров. – Если что болит в теле, идешь к врачам. К ухо-горло-носу. Или к урологу. А вот как жить человеку, какое правильное решение принять, тут тоже должен быть специалист. И это – писатель.

– Вы правильно считаете. Писателей в свое время называли «инженерами человеческих душ».

– Вот я и решил посоветоваться с вами, – сказал Тихомиров. – По поводу себя, по поводу жены, по поводу одной женщины и по поводу моей дочери.

Писатель окинул Тихомирова внимательным взглядом.

– Ни в одном глазу, – поняв значение этого взгляда, сказал Тихомиров. – Я вообще редко пью. По праздникам или за компанию.

– А может, вам все-таки в райком обратиться? – предложил писатель. – Они знают местные условия и могут дать более правильный совет.

– Нет! – подумав, отказался Тихомиров. – В райком ходят по другим вопросам, по которым есть твердые установки… Но вы не беспокойтесь. Мы вам заплатим.

– За что? – спросил писатель.

– За советы. Адвокатам же платят за советы.

– За советы я денег не беру. Правда, до сегодняшнего дня никто мне их и не предлагал. Ладно. Попробуем разобраться в ваших ситуациях. Вы посидите, я сейчас… – Писатель вышел в коридор.

Тихомиров слышал, как он стучал в соседнюю комнату. Там, по-видимому, никого не оказалось. Тогда писатель стал стучать в другую дверь. Ему ответил старушечий голос. Писатель о чем-то спросил.

– Громче говори, – требовала старуха.

– Червонец дайте, – громко сказал писатель. – Вечером верну.

– Не дам, – сказала старуха. – Прошлый раз три рубля почти неделю не отдавал.

– Евдокия Петровна! – почти кричал писатель. – Друг ко мне приехал, уважить я его должен.

– Сегодня твоя очередь коридор мыть и туалет. Почему не моешь?

– Помою, – пообещал писатель. – Выручи, Евдокия Петровна.

– Не дам. – И Тихомиров услышал, как захлопнулась дверь.

Писатель вернулся не то чтобы растерянным, но немного смущенным.

– Извините, – сказал Тихомиров. – Я так думаю, на сухую какой разговор? Может, я сбегаю, возьму чего?

– Нет уж, – сказал писатель. – Вы мой гость. Я вас приглашаю в ресторан. Пообедаем и все обсудим. – Писатель достал галстук, повязал его, пригладил углы воротника рубашки. – Пошли, – решительно сказал он. – Вперед и выше. Шире размах прыжков в воду.

На улице решительность писателя поубавилась. Он шел нарочито медленно, поглядывая по сторонам.

– Подождите меня минуту, – попросил он Тихомирова, бросившись к человеку на противоположной стороне улицы.

Тихомиров видел, как жестикулировал писатель, что-то доказывая. Молодой мужчина выслушал, засунул руку в карман, вынул оттуда мелочь и показал писателю. Писатель махнул рукой и вернулся к Тихомирову.

– Приятель, – пояснил он Тихомирову. – Почти друг.

Показалась вывеска ресторана, и писатель еще больше замедлил шаг.

– Извините. – Писатель, по-видимому, увидел еще одного приятеля.

Последовал короткий разговор, и приятель достал из кармана трехрублевку. Писатель вернулся к Тихомирову приободренным.

Меж тем вывеска ресторана все приближалась. Писатель еще замедлил шаги, особенно тщательно всматриваясь в каждого прохожего, но приятелей больше не попадалось. И тогда Тихомиров решился:

– Что же получается? Я отнимаю ваше драгоценное время, а вы меня еще к тому же ведете в ресторан. Нет! Пусть решит фортуна. – Он достал пятак. – Если орел, вы меня приглашаете, если решка, приглашаю я, а вы, соответственно, в следующий раз.

Тихомиров подбросил пятак. Пятак несколько раз подпрыгнул и лег орлом. Тихомиров бросился к монете и радостно сообщил:

– Решка!

И писатель вздохнул с облегчением.

– Ладно, – сказал он. – Через неделю я дам ответный обед.

Ресторан в эти предвечерние часы был почти пустым.

Официант расставил закуску, разлил водку.

– За знакомство, – сказал писатель. – Виктор, – и протянул руку.

– Александр Михайлович, – сказал Тихомиров. Они пожали друг другу руки.

…За окнами стемнело. В зале ресторана включили свет. На эстраде рассаживались музыканты.

Писатель отложил вилку.

– Значит, так. Приступаем к разбору вашей ситуации. Есть жена, дочь, и появляется другая женщина, к которой вы неравнодушны. Так?

– Не совсем так, – сказал Тихомиров.

– Тогда внесем уточнения.

И тут в ресторан вошла пара: молодая женщина и средних лет мужчина. Проходя мимо их столика, женщина небрежно кивнула:

– Привет, гений!

Писатель ничего не ответил и отвернулся, явно помрачнев.

– Знакомая? – осторожно поинтересовался Тихомиров.

– Жена, – ответил писатель и пояснил: – Бывшая.

– Красивая, – отметил Тихомиров.

– Красивая, – согласился писатель. – Но хотела жить, как все нормальные люди. А я ненормальный.

Тихомиров пристально посмотрел на писателя.

– С медицинской точки зрения я нормальный, – успокоил его писатель. – В общем, не получилась у нас жизнь… Видите ли, она была недовольна, что я мало зарабатываю.

– А зарплата у вас сколько?

– А нам зарплату не платят, – ответил писатель. – Написал, взяли – получишь. Не взяли – извините, сосите палец.

– Как же так? – удивился Тихомиров. – Это несправедливо. Вы же целый год работали. Так было только в колхозе, и то в самые голодные годы. Целый год работаешь, а получать нечего. А сейчас у всех зарплаты хорошие. Люди хорошо жить стали.

– Вот именно, – сказал писатель. – Поэтому она мне все время талдычила: иди работать в школу. Я ведь учитель по образованию. А может быть, я когда-нибудь напишу гениальную пьесу и стану знаменитым и богатым…

– Конечно, станете, – утешил его Тихомиров. – Раз так сильно добиваетесь, станете. А сейчас, значит, не очень получается?