Боги, как же мало надо, оказывается, замерзшему и голодному человеку! Уставшему настолько, что бояться уже и сил нет! Вот и я жадно налегала на еду, оставив приличия.

Почувствовав себя после ужина совсем другим человеком, сытым и довольным, я сладко зевнула и решила укладываться спать. Глаза слипались, чего доброго с миской в руках усну. Залезла в меховой мешок, специально сшитый, чтобы ночью не замерзать, притулилась к суме с одеждой и под тихий разговор темных на неизвестном языке и ночные шорохи сразу уплыла в сон.

Яркий лучик света, проникший сквозь щель покореженных ставней очередной заброшенной избушки, дал знать об окончании «летней» ночи и наступлении раннего утра. Посланник солнца игриво коснулся моих век, заставляя жмуриться и прятаться под пологом мехового мешка. Я не выспалась, солнце ясное. Целыми днями трястись в седле – нелегкий труд, а ночь слишком коротка для полноценного отдыха. Мы делали достаточно большие переходы, останавливаясь только из-за меня да на короткую ночь. При встрече с монстрами темные действовали по-военному четко и слаженно, словно проводили отточенный до последнего движения ритуал.

Отодвинув край шкуры, я высунулась наружу и, выдохнув облачко пара, сразу уперлась взглядом в лежащего рядом Хейго. Вернее, парящего с закрытыми глазами в горизонтальном положении, потому что между ним и полом ничего, кроме свисающего плаща, не обнаружила. Сон как рукой сняло!

Слегка приподнявшись, удивилась еще больше: в приглушенном голубоватом свете магического светляка трое других темных, карауливших сегодня внутри избушки, тоже повисли в воздухе подобным образом. Правда, их плащи не спадали на пол, а клубились плотной живой тьмой, скрывая тела и лица. Впрочем, уверенности в том не было – может, под плащом и нет ничего. Да точно нет, духи же…

Как «сидят» – видела, но чтобы лежали по-человечески – впервые! Жутковато!

Решив не обнаруживать своего пробуждения, чтобы тайком полюбопытствовать, я посмотрела на «улегшегося» рядом со мной риирца, отметив, что привычное, присущее ему тепло продолжает исправно согревать меня. Черты его лица остались четкими и неизменными, какими день назад проявились, такими и остались. Третий день в пути, но другие темные не показали «свои» лица, видно, не захотели, и узнавала я их по цвету глаз. Кроме Хейго со мной общались только личные охранники – исключительно по необходимости, односложно, скучно.

Даже во сне лицо командира отряда было строгим, суровым, словно вырезанным из камня. И общее впечатление сглаживали лишь видневшиеся из-под капюшона завитки рыжих волос. Неожиданно мне захотелось потрогать их, узнать, каковы они на ощупь: мягкие или жесткие, как сам риирец. Светлые брови мужчины, которого я с большим интересом рассматривала, чуть сошлись к переносице, будто он недоволен чужим вниманием или ему снится что-то неприятное.

Невольно скользнув глазами немного ниже, а то вдруг он взгляд почувствует, я осмотрела вызывающе упрямый подбородок, неожиданно оказавшийся гладким, без темной щетины. Неужели у этого мужчины нет волос на лице? Вообще? Он никогда не пользуется бритвой? Нет, ну правда?! Темный же… Дальше шел глухо закрытый ворот, и на мощной груди полы плаща словно спаяны – ни завязок, ни пуговиц. Затем я неторопливо прошлась взглядом по телу Хейго до ступней: тьма там клубилась сильнее, потому разглядеть что-либо еще оказалось невозможным. Мое любопытство – есть ли у темных ноги? – так и осталось неудовлетворенным.

Почувствовав на себе взгляд, я быстро посмотрела в лицо Хейго и вздрогнула от неожиданности – попалась! Предмет моего внимательного изучения не спал и совершенно ясными, не затуманенными сном глазами смотрел на меня. Неуловимое движение, чуть рассеянный след – и вот он уже опирается на локоть и, лежа на боку, с нескрываемым интересом тоже разглядывает меня.

С трудом подавив порыв нырнуть в мешок поглубже, как ребенок под одеяло, чтобы спрятаться от пристального льдистого взгляда иномирца, я сипло шепнула, заливаясь краской:

– Доброе утро.

– Как ваше самочувствие? – Кажется, Хейго улыбнулся глазами, а вопрос прозвучал совершенно серьезно, как будто целитель спросил. Причем уже второе утро интересовался.

– Привыкаю, – ответила я, не собираясь вдаваться в подробности о «самочувствии» моего многострадального зада. Да только от мысли, что скоро снова придется садиться в седло, утро перестало быть добрым.

Не выдержав одолевавшего второй день любопытства, отважилась спросить:

– Вы вообще спите?.. Едите?..

В конце концов, не съедят же они меня.

Сзади раздался насмешливый «хмык» и, обернувшись, я увидела взметнувшиеся полы черного плаща – «поднялся» Хал.

– Все зависит от формы нашего тела. – Черты его лица плыли, но улыбка достаточно хорошо проступила. – Элементали в первой ипостаси не нуждаются в отдыхе, питаемся мы энергией окружающей среды. А для поддержания физической формы необходима еда и полноценный сон, как и вам, людям.

Голоса у риирцев тоже отличаются, не так ярко, как глаза, но при сходном «шелестящем» звуке тембр разный. У Хейго – более глубокий грудной; у Хала – резковатый; у Тижа – глухой. Другие спутники пока не обращались ко мне и беседы вели между собой совсем тихо. Иногда казалось, что это ветер шумит, усиливаясь, а иногда – что они безмолвно каким-то образом разговаривают.

– Но ведь сейчас вы вроде бы спали? – уточнила я, усевшись и наполовину выбравшись из мешка.

– Нет! – Хейго так же, как и Хал, резко принял вертикальное положение, отчего в стороны слегка брызнула тьма, частично скрыв мой белоснежный мех. – В этой форме мы попросту тратим время, а лежим, чтобы не пугать вас, леди Оливия.

В его голосе не прозвучало упрека – обычное пояснение, констатация факта. А по части «не пугать», так их что поставь, что положи – один черт. Но опять-таки немаловажно – заботятся о моем душевном состоянии. Еще, в который раз за время нашего знакомства, поймала себя на мысли: Хейго не сюсюкал со мной будто с ребенком, чем грешат мужчины, разговаривая с хорошенькими женщинами или молодыми незамужними аристократками. Словно те глупее обычных и замужних. Не пытался приукрасить или обмануть. Отвечал конкретно, по делу, четко и понятно.

– Можно поинтересоваться, лары? – не унималась я, коль собеседники не выражали недовольства моей, нет, не настырностью, любознательностью. – Зачем меня одели в белое, а сами – в черном? Вы же выдаете нас… на снегу…

Тиж с Тьюго молча забрали поклажу и вышли из избушки. Отвечать пришлось Халу:

– Мы – энергетические сущности, как вы говорите, духи стихии, поэтому монстры нас не видят в первой ипостаси. Мы наблюдали за ними и выяснили, что они ориентируются на тепло. И перерожденные люди тоже. Выражаясь ученым языком, обладают тепловым зрением, поэтому им все равно, какого цвета наша одежда. А вот их хозяева, которых вы назвали белыми, цвета различают. Мы специально проверяли. Цвет вашей одежды может послужить защитой, не полной, но не лишней. Мало ли что в дороге может произойти… Ни те, ни другие не представляют для нас опасности, когда мы в этой форме!

О! Вот это новость! Значит, монстры и белые темным не страшны, но тоже не по нраву. Меня же в белое нарядили, чтобы, если что, как они сказали, могла слиться с окружающей природой или прикинуться старой шубой, ненароком забытой под каким-нибудь кустом. Хотя нет – новой. Замечательно!

Я вздохнула, еще не определившись, радоваться или не очень этой новости, а следующий вопрос сам собой сорвался с языка:

– Лары, скажите, почему мы не сразу напротив форта перешли границу, а ушли дальше? Ведь несколько часов потеряли…

Хал переглянулся с Хейго, поручая тому самому отвечать:

– Если бы мы пересекли границу напротив Тартуса, пришлось бы идти через погибший городок. Я не уверен, что вы смогли бы перенести это печальное зрелище спокойно… как это у вас называется… без душевных переживаний. Там много перерожденных, и некоторые в поисках живого тепла добираются до Грани. Ваши пограничники с ними сталкиваются ежедневно и посоветовали не рисковать вашим… самочувствием сразу, а обойти неблагоприятное место и дать немного привыкнуть. К нам!