Он перевёл взгляд с Георгия на Марию и продолжал:

- То-то и оно, - вздохнул. – Конечно, по нынешним временам нас, стариков, не принято слушать, мол, не понимаем мы ничего, отстали от жизни, - горькая усмешка тронула его губы, печалью мелькнула в глазах.

- И всё-таки, Иван Трофимыч, мы хотим с твоего благословения, - настаивал Георгий.

- Да ясно, что благословлю… Куда деваться-то? Однако не серчай, Георгий, но выслушай мои соображения. Чтоб потом обид не было, если что не так… Маруська у меня - одна душа родная на свете осталась… Потому обижать её не позволю. Погоди, погоди! Не перебивай – видя, что Леший хочет что-то возразить, остановил его дед и продолжал: - Мужик ты справный, для сердца девичьего сплошной омут, да только…- старик замялся, сжал пальцы в замок. - Ты ж ей в отцы годишься! Двадцать лет разницы! Не пугает это? – он опять перевёл взгляд с Георгия на Машу, точно свой вопрос адресовал им обоим.

- Дедушка! – Маша вскочила, не в силах сдержать рвущегося возмущения, но Георгий потянул её на стул.

- Сядь, Ладушка, сядь, - с улыбкой утихомирил её вспышку. – Дед прав. Я действительно много старше тебя. И вот честно говорю, Трофимыч, думал я об этом, - лицо Лешего стало озабоченным. - Но ведь против сердца не пойдёшь. А я, - он прямо посмотрел в лицо старика, - люблю Машу. И лгать, изворачиваться мне ни к чему.

- Так-то оно – так, - кивнул Трофимыч, - но ведь сейчас – не старые времена, когда за вдовца девицу могли отдать, не принято нынче за старика идти…

- Ну уж нет! – зелёные глаза Маши метнули молнии. – Дедушка, да как ты такое можешь говорить?! Разве Георгий старик? Сорок два для мужчины – разве это старость?! – возмущённо бросая свои возражения, девушка не замечала, как хитро, с усмешками переглядываются дед и Георгий. – И вообще, не в возрасте дело. Я люблю его! И… и у нас будет сын!

При последней фразе внучки, Трофимыч как-то странно кашлянул и уставился на Георгия, который не скрывая восхищения, откровенно любовался Машей: ему явно льстили её слова.

- То есть уже и так, значит? – дед выдавил из себя вопрос, продолжая сверлить глазами Лешего.

- Ну, да… Или дочка. – отвечал тот, едва сдерживая рвущийся смех.

- Стало быть… - Трофимыч развёл руками, потом заметил с ухмылкой: - Так это же я прадедом буду.

- Естественно! – засмеялся Георгий. – Иметь такого прадеда, как ты, Трофимыч – это круто!

***

- Ну вот, а ты боялась, - сказал Георгий.

Они – решили сегодня остаться у деда и пошли прогуляться. Сегодня стоял солнечный день, искрящийся снег похрустывал под их шагами, свежий морозный воздух пах как-то по-особенному чисто. Рука Георгия лежала на её плече, а Маша обняла его за талию. Они медленно шли по окраине деревни.

Маша мысленно перебирала их разговор с дедом. Предстоящая роль прадеда ему понравилась, но он всё-таки высказал сомнения – не приневоливает ли её Георгий, применяя свои «Лешачьи штучки», не одурманил ли он девку какой травой. И когда Георгий – уже в который раз – поклялся, что всё у них с Машей по доброй воле, по взаимному чувству, тогда лишь Трофимыч сдался и дал своё окончательное согласие.

- Однако, я вижу ты со вчерашнего дня сама не своя, – вдруг заметил Леший, прерывая её размышления. - Думал, из-за предстоящего разговора с Трофимычем, но теперь вижу, что тебя что-то ещё тревожит. Ну-ка, давай, признавайся…

- Вчера, когда ты ушёл, я спала и увидела сон, - осторожно, боясь тревожить любимого, сказала Маша.

- Опять ТОТ сон? – озабоченно уточнил он, его объятия стали крепче.

- Нет, другой, совсем другой… Я видела твоего деда.

- Погоди, откуда ты можешь знать, что это мой дед? – остановившись, Георгий сжал ладонями её лицо, нахмурился, всматриваясь в её глаза. – Он умер давным-давно, и я не показывал тебе его фото.

- Он сам мне сказал об этом.

- Даже так?! - Георгий скептически усмехнулся.

- Да, и я уверена, что это правда, потому что есть одна черта, которая может быть только у твоего деда – глаза! У него твои глаза, - горячо возразила Маша.

- Хорошо, пусть так… - он достал из кармана портмоне и вынул из потаённого кармашка старое фото. – Вот смотри, это мой дед. Это он был в твоём сне?

Маша внимательно всмотрелась в фото. Да, на нём был тот старик из сна. Только во сне всё было цветным, ярким, а на чёрно-белом снимке – блеклым. Она сказала об этом Георгию.

- Хорошо. И что дальше? Он что-то говорил?

Маша рассказала ему свой сон.

- Значит, вот почему ты так уверенно заявила Трофимычу, что у нас будет сын, - Георгий широко улыбнулся. – Да, если дед приходил к тебе, то, конечно, он сказал правду. У нас будет сын.

- Но тогда, - Машины ладони прижались к его груди, - тогда и про то, что тебе угрожает опасность, он тоже прав? – она не скрывала тревоги.

- Нуу, в принципе, да, но опасность угрожает нам всем, - нарочито спокойно ответил Георгий.

- Нет! – Маша, взмахнув руками, метнулась в сторону. – Пойми же, он говорил о тебе! Именно о тебе! Предупреждал, чтобы я берегла тебя!

В её голосе послышались слёзы.

- Ш-ш-ш, - он шагнул к ней и прижал к своей груди, - тише, ты всех пичуг распугаешь, - улыбнулся, вытирая выступившие слезинки на её глазах, - а они, между прочим, здесь не пуганные. Вот, так-то лучше – заметил, когда Маша улыбнулась. – Не думай об этом. Я сам могу о себе позаботиться. А от тебя мне нужно только одно…

- Что? – она удивлённо вскинула брови.

- Ох, и глупенькая ты моя, Лада, - прошептал Георгий и с томительной нежностью завладел её губами.

Зайдя в сенцы, услышали, как в избе дед с кем-то разговаривает на повышенных тонах.

- Интересно, что там такое? – Георгий нахмурился и вопросительно взглянул на Машу, словно она могла ему ответить, но девушка лишь покачала головой.

И сразу же, не постучав, он распахнул двери.

- Вот те раз! Что это тут у вас за страсти?! – воскликнул, увидев спорящих участкового и Трофимыча.

Старик сразу замолчал, а капитан, пряча в папку какие-то бумаги, заключил:

- Короче, ты меня понял, Иван Трофимыч, потом будешь пенять на себя… - и протянул руку Георгию. – Здорово, - кивнул Маше и сразу расцвёл в улыбке. – Поздравить вас можно?

- Вот всё-то ты, Алексей, знаешь, - улыбнулся Георгий, пожимая протянутую руку участкового.

- Да тут и моей работы не надо, - засмеялся тот. - Утром вас бабка Евдочиха видела, а она работает лучше всякого новостного агентства.

Наблюдая за Лешим и Алексеем, Маша не могла отделаться от чувства, что они оба говорят словно о чём-то другом. Вернее, ей вдруг показалось, что капитан будто пытается что-то сообщить Георгию. И действительно, попрощавшись с ней и дедом, Сивко обратился к Георгию:

- А к тебе у меня дело есть, пойдём-ка на воздух, потолкуем.

Они вышли, а Маша стала незаметно, как ей казалось, наблюдать за ними из окна.

- Дедуль, а что капитану было надо от тебя? – как бы невзначай поинтересовалась она.

- Да так, ерунда. Ты, Маруська, лучше за своим женихом приглядывай. Ох, не нравится мне всё это…

- Что не нравится? – она отошла от окна и с укоризной посмотрела на деда. – Я думала, мы всё решили.

- Решить-то решили, но… Вот сердце не на месте, глядя на тебя. Вот скажи, ты понимаешь, что тебе придётся город бросить и сюда перебраться? – дед с прищуром смотрел на неё, точно изучал.

Его вопрос оказался для неё неожиданным. Маша всегда была уверена, что реши она вернуться в деревню, Трофимыч будет только рад. Однако этот вопрос говорил об обратном. По всему выходило, что возвращения внучки ему не хотелось. И она прямо сказала об этом деду.

- Ну вот ещё! Не говори ерунды! – поморщился старик. – Одно дело – хотеть чего-то, а другое – понимать. Я же не слепой и не дурак! – он постучал себя по лбу ладонью. – Чего тебе здесь делать? У нас не то что работы, здесь вообще ничего нет! В магазин надо – в райцентр тащись, в больницу приспичит – тоже. Да ты же здесь со скуки завоешь! – он замолчал и махнул рукой.