- В таком разе, - припугнул Осетров, - убирайтесь на все четыре стороны! Вообще ни копейки не заплачу! В Городце других бурлаков найму, попокладистей! А ваши паспорта при себе оставлю! В ноги еще мои упадете, чтобы вернуть их!
- Не на таковских напал, не испугаешь! - усмехнулся Ерофеич. - Добром не отдашь паспорта и деньги, что заработали, силой свое возьмем! Я ведь в свое время Измаил вместе с Суворовым брал, куда твоей расшивке до той неприступной крепости!
Рядом с Ерофеичем встали Подкова, Кудряш, Соленый и другие вольные бурлаки.
Осетров оглянулся, ища поддержки у своих. Кормщик и два водолива угрюмо молчали и прятали глаза. Сила была явно не на их стороне. Правда, в руках у кормщика находилось ружье, но руки его дрожали. По решительным лицам бурлаков было видно, что они на все готовы и перед вскинутыми стволами не остановятся.
- Ладно, ребята, - мгновенно оценив обстановку, пошел на попятную Осетров, - позубатились - и будет! До утра передохните, погодим немного с перегрузкой, авось бог смилостивится и вода прибудет!
- А коли нет?
- Со свежими силами приступим к перегрузке!
- Нет, хозяин, - отрезал Ерофеич, - на сей раз не уступим! Ищи дураков! А нам расчет подай, уходим от тебя!
- Рассчитай их, - кивнул Осетров старшему водоливу, понимая, что бурлаков уломать не удастся, - да по полтине удержи с каждого за то, что по их вине нам здесь задержаться придется!
Спорить вольные не стали, отправились собирать немудрящие свои пожитки. Уже садясь в лодку, услышали, как Осетров приказал старосте:
- Плыви в Городец, найми бурлаков подешевле да баржу прихвати, чтобы сняла нас с мели. Только более красненькой за нее не давай!
- Ну и хитер бобер! - усмехнулся Кудряш. - На буксир все-таки с нас деньгами разжился!
- Пусть его! - махнул рукой Ерофеич. - Все одно, ворованные деньги счастья не приносят! А воля нам нынче куда дороже полтины!
Федор и Степан сразу смекнули, что могут воспользоваться благоприятным моментом и уйти с артелью Ерофеича. Староста, увидев, что они вместе с вольными бурлаками садятся в лодку, стал грозить им страшными карами, но те лишь смеялись в ответ, чувствуя поддержку вольных бурлаков. Отбивать силой двух своих подопечных староста не решился. А Осетров сделал вид, будто это его не касается...
В Городце бурлаки купили большую лодку и приплыли на ней к нам в Подновье. Егор Пантелеев сошел на берег в Нижнем Новгороде, чтобы повидаться с родителями и невестой. В Подновье он обещал явиться рано поутру...
7
Ночью Желудков склонил Кулибина воспользоваться новым поворотом событий. Испытать водоходную машину с артелью Ерофеича можно было и в самом начале путины. Плыть не сразу в Макарьев, а вначале - в Нижний Новгород. Тогда первые семь верст пути пришлось бы преодолевать против течения. Они бы и стали пробными.
В главном губернском городе Сергей предполагал закупить припасы в дорогу, а также большие порожние бочки на случай непредвиденной заранее посадки на мель. Последние дни стояла сильная жара, и Волга сильно обмельчала. Из рассказа Ерофеича наш судовщик тоже сделал свои выводы. Используя порожние бочки как поплавки, уменьшив с их помощью осадку судна, легче было бы проходить мели.
Но главная цель остановки в Нижнем состояла в другом. Нам необходимо было сделать отметку о начале путины для будущего отчета в Петербург и заверить ее в городской ратуше*, а также во всеуслышание объявить, что мы плывем к устью Камы, и тем самым усыпить на время бдительность неприятеля, которому, разумеется, тут же все станет известно.
_______________
* Р а т у ш а - городская управа.
Бурлаки встретили сообщение Желудкова о незамедлительном выходе в плавание с радостью. Егор Пантелеев, как и обещал, прибыл в Подновье рано поутру и, по предложению Желудкова, стал старшим водоливом, ответственным за все судовое имущество.
- А я-то опасался, - подмигнул он мне, - что у вас еще не все готово к путине. Хуже, говорят, ничего нет, как ждать и догонять!
- Передохнуть, - пошутил я, - порой тоже не мешает.
- Мы не баре, - вмешался Кудряш, - чтобы прохлаждаться! Да и Степану надобно помочь поскорее встретиться с суженой!
По обычаю, присели перед дальней дорогой.
- Постойте, ребята, - вспомнил Желудков, - мы же с вами о плате не условились!
- Обижаешь, хозяин! - откликнулся Ерофеич. - Мы, чай, не за долгим рублем к тебе поспешали! Харчи нам закупишь сам, а после путины сочтемся! Сверх положенного небось не запросим! Знаем уже, что не товар, а песок в трюмах везете! И не будем более о том толковать!
Еще немного посидели молча.
- Пора, друзья, - поднялся первым Кулибин. - До Нижнего мы с Николаем Сергеичем попутчиками вам будем, а там расстанемся. Но вы уж, ребята, не подведите меня, покажите гостю все, на что водоходная машина способна!
- Не сомневайся, Иван Петрович, - заверили сразу несколько голосов, постараемся, как для себя!
На сей раз бурлаки нисколько не задержали хода судна. Первая смена бережно приняла якорь в лодку, быстро завезла его против движения на всю стодвадцатисаженную длину каната, без всплеска опустила в воду. Тем временем другая смена выбрала становой якорь, привела вал с колесами в рабочее положение.
Колеса медленно, как бы нехотя, сделали первый оборот, а затем стали вращаться все быстрее и быстрее. Выходя из воды, их лопасти складывались по ободу, и на какой-то миг мне показалось, что два гигантских обруча сами катятся по воде. А через минуту я уже воочию смог убедиться в том, что вращались они отнюдь не праздно. Я взглянул на берег и увидел, что вековой дуб, напротив которого раньше стояла на якоре расшива, остался далеко позади. Вместе с колесами вращался вал, на который они были насажены, и через шестерни, сцепленные зубьями, это движение передавалось на вал с большими конусными барабанами, на один из которых наматывался якорный канат! А за кормой отчетливо виднелся пенный широкий след!
Теперь уже никаких сомнений не оставалось! Своими глазами я увидел чудо, о котором впервые услышал от матушки шесть лет назад! Расшива двигалась против течения без весел, паруса и бурлацкой тяги, одной лишь силой речного стремления, которую искусный механик Кулибин сумел впрячь в свои необычные колеса, лишь издали отдаленно напоминающие мельничные.
И несмотря на то, что я уже твердо знал, что так и должно быть, я незаметно ущипнул себя за руку, желая удостовериться, что вижу все это наяву, а не во сне! Я почувствовал боль и только тогда по-настоящему ощутил, что Ивану Петровичу удалось сотворить чудо: соединить в одно целое такие разные вещи, как расшива и мельница! Причем его колесам вовсе не нужна была плотина и падающая сверху вода, они улавливали водную струю, подобно тому как флюгер улавливает малейшее дуновение ветра. Чудом было и то, что запряженная в колеса сила речного течения могла не только молоть зерно, перетирать бревна на доски, сверлить ружейные стволы, но и двигать огромную баржу с грузом против течения!
Подобные же чувства восторга и удивления испытывали, кажется, все находившиеся на борту расшивы и в лодке, завозившей вперед уже другой, подпускной якорь. В едином порыве мы прокричали "ура!" замечательному изобретателю, подбросили в воздух в его честь бурлацкие войлочные шапочки!..
- Не зря, братцы, - радовался Кудряш, - торопились мы в Подновье! Хоть однажды в жизни в свое удовольствие побурлачим!
- Теперь, ребята, за нас и вода станет трудиться, так же как раньше ветер! То нам уже двойное облегчение!
- Да не вдвое, а во много раз облегчится наш труд! Ветер попутный не часто ведь случается, а течение - всегда!
- Ай да Иван Петрович! Настоящий кудесник! Удружил так удружил!
- С водоходными колесами, братцы, кончится наша каторжная жизнь! В путину как на праздник станем ходить!
Всеволожский тоже внимательно наблюдал за ходом судна, радовался вместе со всеми, однако проявлял свои чувства не так бурно, как другие. Он внимательно приглядывался к работе каждого узла, старался ничего не упустить из вида. Особенно заинтересовало его устройство конусных барабанов, на которые наматывался якорный канат. Он подробно расспрашивал Ивана Петровича об устройстве особых зажимных устройств - "собачек", которые укладывали канат на конус, заставляли его ложиться плотно, виток к витку, препятствовали образованию узлов.