Следом вышла Катерина. Она тоже улыбалась, но несколько смущенно: она знала не только причину хорошего настроения шефа, но и причину этой причины. Да что знала, она видела ее… его - вон он стоит, черный Порше…

Жданов поздоровался с Зорьиным мимоходом, будто виделись лишь вчера, а сотрудничество их фирм - дело обычное и давнее.

А Катеньке поцеловал ручку, задержал ее пальчики в своей руке, прижал к щеке и еще поцеловал.

- Кать, я за тобой. Приглашаю тебя на ужин. Не вздумай отказываться, обижусь! Я и столик заказал.

- Андрей, я же не одета соответствующим образом. И устала… В таком виде в ресторан…

- Это мы мигом исправим! Садись! Едем!

- Скажи хоть, куда?

- Сейчас увидишь, уже приехали.

Машина остановилась возле одного из магазинов компании. Не успели они войти, как на крыльцо выбежала директриса.

- Андрей Павлович! Что будете инспектировать? Документацию? Ассортимент?

- Изабелла Викторовна, успокойтесь, я не инспектировать. Я даже не как президент компании. Я как частное лицо. Но прошу Вас помочь.

- Все что попросите для Вас подберем!

- Собственно подобрать нужно не мне, а вот этой даме

- Что именно?

- Платье для коктейля, и… И костюм для офиса.

Она придирчиво оглядела Катерину и добавила.

- Наверное и прическу следует поправить?

- Если возможно. Будем Вам очень признательны!

Катю подхватили под руки взявшиеся ниоткуда длинноногие продавщицы, ничем не отличающиеся от моделей, и увели вглубь помещения.

Несколько раз она показывалась ему в рекомендуемых нарядах, пока он не одобрил вечерний костюм, выбранный как оказалось ею самой. В нем она и поехала. Все остальное упаковали и бросили в багажник. Прическу ей делал не специалист, а те же продавщицы-манекенщицы. И справились отлично! Да они и не мудрствовали особо: подняли волосы высоко, завернули замысловатый кренделек и закрепили приобретенной тут же заколкой.

А на лоб пустили челку. В этой челке и была вся прелесть - она обрамляла лицо, делала его ярче и выразительней (этому и макияж способствовал!). Изящная рама к портрету!

Жданов только крякнул и закашлялся в кулак.

Катя удивленно посмотрела на него, и он пояснил.

- Боюсь, как бы не увели у меня девушку…

- Андрюш, ну что ты выдумываешь? Меня - уведут? Глупость какая! Или ты смеешься?

- Я не смеюсь, а очень даже переживаю. Но увести тебя, конечно, не дам! Не допущу такой глупости.

Их столик был рассчитан на двоих и стоял за пальмой, напротив оркестра. Основная площадка для танцев находилась в центре зала, а здесь, между их столиком и оркестром, тоже было место для двух-трех пар. Официант принес вино, а все остальное предстояло ждать. Они выпили, и он пригласил ее на танец. Не зря Жданов одобрил ее костюм: черные широкие брюки и короткий открытый жакет, а под ним - сильно декольтированный топ. Он, наверное, предвидел, как они будут танцевать: он положил руку ей на талию, но не поверх жакета, а под него! А потом… потом она (рука) оказалась на спине, под топом.Он не делал ничего особенного, предосудительного… Просто держал ее… иногда, в такт музыке, прижимал к себе чуть сильнее. Он наклонил к ней голову и его глаза надолго утонули в загадочной глубине декольте… Что он пытался там разглядеть? Не мальчик - все видел и не раз…

Но с ней все было по-другому. Необычно было. Ее трепетное дыхание колыхало грудь, тонкая, прозрачная кожа, не тронутая загаром, казалась влажной и прохладной - нестерпимо хотелось проверить это. Пригнувшись ниже, он заметил мелкие бисеринки в ложбинке и с трудом оторвал взгляд…

А она… Что она делает? Положила руку на его плечо… выше… провела пальчиками по щеке и запуталась в волосах на затылке, надавливает, сгибает его шею - заставляет еще ниже опустить голову…

Сейчас он не выдержит - припадет к прохладной коже и уже не сможет оторваться…

Рука на талии сжимает ее сильнее, приближает к нему вплотную, вдавливает, заставляет ее прогнуться и откинуть голову… еще немного и произойдет…

Усилием воли он отстраняет ее, и быстро ведет к столику.

- Андрей, что не так? Почему мы не танцуем? Музыка еще не закончилась.

- А ты не понимаешь? Терпение мое чуть не закончилось. Хорошо хоть танцевали не в центре зала. То-то Шестикова бы покуражилась: высокая харизма президента…

Катя засмеялась в кулачок, а Жданову еще долго было не до смеха.

К счастью принесли заказ, и они погрузились в таинство чревоугодия.

Жданов еще не раз приглашал ее на танец, но не повторял своей ошибки: не приближался к ней настолько, что мог бы потерять голову. Теперь он держался исключительно галантно, вел ее в танце так, будто рекламировал невиданный доселе цветок. Уж как он так умудрялся, но она всегда была на виду, а он в ее тени. Его действия можно было расценить и как знакомство - знакомил таким образом тусовочную публику со своей избранницей, а можно было расценить их и как хвастовство – смотрите, завидуйте! Ни у кого из вас нет такого необыкновенного, такого чудесного, такого… Да разве описать словами то, что обрел он?! Не по заслугам обрел - по милости божьей. Но теперь не отдаст никому! Дорожить будет, беречь. Всю жизнь завоевывать будет ее любовь. Доказывать будет, что достоин дара сего.

Отличное вино, проникновенная музыка, восхищенные взгляды, комплименты, и его руки: поддерживающие, направляющие, оберегающие… Родные теплые руки, которые крепче каменной стены, которые нежнее ангельских крыльев.

Великолепный вечер и восхитительная ночь!

И по-семейному доброе утро.

- Андрюша! Андрюша! Пора вставать! Андрей! Ну, сколько можно спать? День на дворе!

- Кать, я это… Я заболел…

- Как заболел? Что с тобой? Что тебе нужно, скажи!

- Мне… мне постельный режим, наверное,… посмотри, лоб горячий! Иди сюда, посмотри…

- Андрей, если ты врешь, если притворяешься….

- А ты проверь. Чего ты боишься? Заболеть тоже боишься?

- Скажешь тоже - заболеть я боюсь! Ну, показывай язык! Лоб дай пощупать! Что ты делаешь?! Я так и знала! Андрей…

- Всеее… попалась, птичка, стой, не уйдешь из сети! По-ве-ри-ла… Опять ты мне поверила! Потому, что любишь… Любишь?!

- Люблю…и верю!

- И правильно делаешь! Андрюшу надо любить, он хороший… Хороший?

- Хороший! Очень хороший…

- Скажи, что я лучше всех! Молчишь? Я не лучший?

- Андрюш, ты же у меня один… С кем мне сравнивать?

- Кать, ты что, все эти годы… одна?

- Ну, почему одна? С Лизой. С тобой… в мечтах…

- Катька, как же мне любить тебя надо, чтобы наверстать упущенное…

- Это впрок не делается. И за прошлое тоже. Люби сейчас, если любишь!

- Почему сомнения?

- Не знаю… Я не привыкла быть счастливой. А тут сразу столько: встреча, цветы, ресторан… ты со мной. Это так непривычно, и так замечательно: просыпаться и чувствовать твое дыхание, твою руку. Можно прижаться всем телом. Можно поцеловать или погладить. Боюсь, что это кончится так же быстро, как началось. Нет, не боюсь… Если и закончится, все равно останется со мной, навсегда. Никто у меня этого не отнимет!

Он посерьезнел, не было больше игры, шутливого противоборства.

- Катя! Я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя. Очень люблю! Я, наверное, не достоин такой женщины, как ты, но я сделаю все, чтобы ты была счастлива! Я очень хочу, чтобы мы были вместе. Чтобы у нас была семья. А ты? Ты хочешь этого?

Катя медлила с ответом, и он помертвел от страха: неужели откажет? После того, что произошло между ними, он не мыслит своей жизни без нее! Разве можно сравнить его прежнее существование с этим состоянием, в котором он пребывает возле нее?! Неужели не захочет? Как же тогда…

Она заметила бледность на его лице, ожидание во взгляде.

- Андрей, ну что ты… Конечно я хочу быть с тобой. Но давай не будем торопиться…

У тебя дочь, у меня тоже дочь…

- У нас! - Перебил он ее,- Лиза и моя дочь!

- Твоя, твоя! Успокойся! Но она об этом еще не знает. И никто не знает. Я должна подготовить и Лизу, и родителей. И ты тоже должен подготовить свою Лизу: она должна полюбить меня - я не хочу быть мачехой.