Ничто не возвращается - на этой мысли Катя обычно тоже смахивала слезу.

Вообще-то она уже не плакала. Почти. И жизнь в Питере ей нравилась - тоже почти.

Удалось снять хорошую квартирку, маленькую, но зато и не слишком дорогую, и к работе близко.

С работой помогла Юлиана. Она тесно сотрудничала с PR агентством в Питере, и по ее просьбе Катю туда взяли экономистом.

Да, все складывалось неплохо. Вот только родителей было жаль до слез. Никак не ожидали они такого поступка от дочери. Она же у них единственная, долгожданная - последыш! Они уже и не чаяли такого счастья, а оно случилось, и двадцать пять лет промелькнули как один нескончаемый счастливый солнечный день. А солнышко - это она, Катенька.

Под грузом несчастной своей любви к Жданову Пушкарева замкнулась, отдалилась от родителей. Она хотела одного - начать новую жизнь без Андрея Жданова. И самым правильным решением считала необходимость уехать из Москвы - чтобы ничто не напоминало. Заботилась о своем спокойствии, а родители… со временем и этот вопрос как-то решится - так Катя себя успокаивала, но вспоминать тот день, когда она озвучила свое решение, старалась реже - тяжелое это было воспоминание.

Разговор со старшим Ждановым длился долго. Он никак не мог понять причину увольнения Катерины, не хотел ее отпускать.

А она не могла сказать ему всей правды - вот и ходили они вокруг да около, наматывали круги непонимания.

- Катя, скажите мне честно, что Вас не устраивает в «Зималетто», я постараюсь устранить препятствия, которые мешают Вам работать.

- Они уже устранились… сами… Но я все равно не могу остаться!

- Это что-то личное?

- Да.

- Это связано с Андреем?! - вдруг осенило Павла. Катя смущенно опустила глаза, подтверждая его догадку.

- Но он же ушел из компании?

- Он ушел, хотя должен был остаться и занять место президента. Оно принадлежит ему по праву. Я должна была уйти… раньше… не мешать.

- Катя, это было мое решение, я считал, и до сих пор считаю Вас лучшим претендентом на эту должность.

- Вы ошибаетесь. И я ошиблась. А теперь я хочу исправить ошибку. Я уйду, и Андрей Павлович вернется, и возглавит компанию - он же так ее любит!

А я хочу уехать и начать новую жизнь - без «Зималетто», и без Андрея - последнее слово произнесла только мысленно - она так думала, но видимо все-таки сказала вслух… По крайней мере, Павел услышал. Он все понял и больше не настаивал на том, чтобы Катя осталась - отпустил ее в новую жизнь.

Окрыленная победой - до последней минуты Катя не была уверена, что Жданов отпустит ее - Катя вернулась домой с решимостью довести дело до конца, объявить родителям о своем желании уехать из Москвы.

Ее ждали. Стол был уже накрыт к ужину, Елена Александровна суетилась между плитой и столом - дожаривала, досаливала, выставляла банки и баночки со специями и приправами. Валерий Сергеевич демонстративно на стол не смотрел, чтобы не соблазниться и не стащить раньше времени аппетитный кусочек.

А Колька изнемогал и не скрывал этого. Без него не обходился ни один ужин, а часто и обед. Да что говорить, он и на завтрак не опаздывал!

Он в нетерпении посматривал на часы и в душе возмущался подругой - где ее носит, когда от запахов голова кружится! Или это от голода? Тогда ожидание ужина может закончиться голодным обмороком… Допустить такое было бы не гуманно не только по отношению к самому Зорькину, но и по отношению к Пушкаревым - перепугаются ведь! И он незаметно отправлял в рот то кусочек сыра, то оливку из салата, а то и корочку хлеба.

Наконец Катерина появилась. Все взгляды устремились на нее. Видно было, что она взволнована, но чем вызвано волнение, радостью или огорчением никто не взялся бы предположить - у Катерины все непредсказуемо.

Никто не успел рта раскрыть, поинтересоваться, что произошло в «Зималетто» - все знали, что она пошла на встречу с Павлом Олеговичем, а Катя с ходу выпалила:

- Мам, пап! Я уволилась из «Зималетто»!

- И правильно! - как всегда поддержала дочку Елена, - они на тебе только воду не возили. Все на тебе.

- И Павел Олегович отпустил тебя? Не отговорил?

- Он меня понял. Не сразу, пришлось его убеждать довольно долго, но он все же согласился с моими доводами.

- А какие у тебя доводы? И вообще, ты о нас подумала? Как теперь мы с дядей Валерой? Безработными будем?

- Вы можете продолжать работать, Жданов согласен вас оставить в компании - он вами доволен.

- Ну, я-то без тебя там не останусь. У меня пенсия есть, да и давление шалит.

- А я останусь! Мне такую работу не найти. Опять же Вика там…

- Ну, все! Давайте за стол, ужин стынет. А о работе ты Катенька не переживай. Проживем на пенсию, а потом ты подыщешь хорошую работу. Все хорошо будет, не переживай.

- Мам, пап… Я еще не все сказала, - три пары удивленных глаз посмотрели на нее, - я уезжаю в Питер.

Сказала и замерла в ожидании - будто в холодную воду бросилась, и теперь то ли выплывет, то ли…

Буря грянула! «Шторм 9 баллов!» Отец хватал ртом воздух, держался за сердце. Грозил, что запрет в квартире и никуда не отпусти. Мать закусила край фартука и глотала слезы, приговаривала:

- Катенька, зачем тебе ехать в Питер? От кого ты бежишь? Если от Андрея Павловича, так его же нет в Москве.

Бурю, Катя вынесла, а потом наступило самое тяжелое - родители замолчали, сникли, сразу стало видно их немалый возраст. Сели рядышком, пригорюнились. Елена взяла мужа за руку, успокаивала.

- Ничего, Валера, мы привыкнем.

- Не ожидал я от дочки такого. Чтоб на старости лет одних нас оставила.

- Мам, пап! Я вас обязательно заберу! Только устроюсь…

- Куда ж ты нас заберешь? В гостиницу? На вокзал?

- Ну…Мы поменяем квартиру! Эту продадим, а там купим.

- Эх, что придумала - продадим… В этой квартире бабка твоя жила, здесь мать родилась.

- Да, Катенька. Мы пока с отцом по гарнизонам мотались, я мечтала, что вернусь сюда. А теперь бросить?

- Нет, Катюха, никуда мы отсюда не поедем. Старых людей с насиженного места сдергивать, это как морковку с грядки выдернуть и на солнышке оставить - враз повянет, задрябнет.

Катя, до этого стойко державшая оборону, тоже скисла, и готова была уже отказаться от своей затеи.

Положение спас Колька.

- Так! Давайте все успокоимся. Ничего же страшного не происходит - Катерина хочет изменить свою жизнь, начать все с начала, на новом месте. Пусть едет!

Я же здесь остаюсь, я буду Катерину замещать - и утром буду приходить, и вечером.

- И в обед, - вставил Валерий Сергеевич. (Значит, отошел от стресса, раз юмор появился).

- Не, обедать я буду на работе, вернее в ресторане. С Викой… может быть…

========== Глава 4.Катя. Часть 2 ==========

****

За полгода, что она в Питере, вина перед родителями притупилась, Катя уже не так остро чувствовала ее. Да и Пушкаревы смирились, научились жить вдвоем - довольствовались разговорами по телефону и по скайпу - спасибо Кольке, настроил и этот канал связи.

Не частые приезды Кати в праздничные или просто выходные дни становились праздниками души и желудка - Елена Александровна буквально не отлучалась от плиты в течение дня, готовила любимые дочкой блюда. Из-за стола не выходили до позднего вечера - больше говорили, но и еда не застаивалась на столе.

О себе родители мало что говорили. О болезнях умалчивали - зачем дочь расстраивать? А еще какие новости у пенсионеров? Только те, о которых телевизор вещает, так их Катя и так знает - у нее тоже есть телевизор.

Зорькин подробно рассказывал о «Зималетто»: Тропинкина и Коротков поженились, вскоре разбежались, а потом опять стали жить вместе, и теперь даже не ссорятся.

Амура съездила с Антоном в Кению, на родину предков. Провели они там отпуск и вернулись успокоенные - поняли, что африканская кровь не доминирует в их мироощущении, и Россия - их настоящая и единственная родина.