Он все понял. Быстро разделся и поплыл к ней. Ему повезло – она остановилась. Закинув голову, посмотрела в небо. Видимо решалась…

Андрей схватил ее за руку и потащил к берегу. Она не упиралась, но и не помогала ему. С трудом вытащил ее на берег и закричал от бессильной злости:

- Дура! Ты что надумала? Из-за каких-то подонков лишать себя жизни…Разве они стоят того? А родители? У тебя есть родители? Ты о них подумала?

При упоминании о родителях она горько расплакалась. Мокрая, растрепанная, плачущая, она производила жалкое впечатление. А он не выносил женских слез и не знал, как утешить ее.

Протянул ей свою рубашку

- Переоденься. Ты вся дрожишь.

Они долго сидели на берегу.

Она старалась не смотреть на него прямо. То ли из-за стыда, то ли из-за обреченности и незнания того, что будет с ней дальше. она словно ушла в себя, в свои мрачные мысли.

Словно желая возвратить ее к жизни, он легко коснулся ее плеча. Катя вздрогнула и, наконец, решилась посмотреть на него. Ее глаза были полны слез, боли и желания исчезнуть, чтобы никто не узнал о ее позоре.

Он боялся, что она вновь расплачется, но все же решился спросить

- Как ты оказалась с ними? Ты их знаешь?

- Только Дениса

- Кто он? Местный?

- Нет, он студент.

Почему она рассказала ему все? Почувствовала доверие, надежду на защиту в этом суровом мире, где она оказалась один на один со злом? Где рухнули ее представления о людях?

Она говорила, а он слушал.

После окончания школы ее жизнь сделала крутой поворот. Отца демобилизовали, и они переехали в Москву, к родителям Елены Александровны. Временно. Но что может быть более постоянно, чем то, что временно…

Квартира была небольшая, и бабушка с дедушкой уехали в Подмосковье – там у них был небольшой дом, использовавшийся как дача, но пригодный для круглогодичного проживания.

Катя поступила в институт еще в начале лета – медалистов принимали без экзаменов. Вместе с родителями она собиралась поехать к морю, но в воинской части, где служил Валерий Сергеевич, решили (лучше поздно, чем никогда!) устроить торжественные проводы ветеранов, с вручением наград и предоставлением в качестве подарка путевки на два лица в местный санаторий. Катя убедила родителей поехать, а сама отправилась в деревню. И надо сказать не жалела об этом. Самостоятельная жизнь ей нравилась. Бабушка не донимала ее опекой – откуда ей было знать, что внучка ее выросла в домашней оранжерее, что все за нее решал папа с молчаливого согласия мамы, и что жизни она совсем не знает.

Здесь она встретила ЕГО, принца, о котором мечтала в девичьих грезах.

Денис был красив и статен. Интересен в разговоре. Ловок в танцах. Щедр на знаки внимания. На каждое свидание приходил с подарком: цветы, конфеты, игрушки…

И перспектива просматривалась (для Кати) – он тоже учился в Москве…

Она полюбила… Видно время ее пришло. А мамы рядом не оказалось. Некому поведать свои чувства. И отец, досконально проверяющий все ее знакомства, не с ней… Оказалась она в такой ответственный момент с жизнью один на один…

Уже с обеда Катя с нетерпением ждала вечера, торопила время. Примеряла наряды. С учетом того, чтобы … Сейчас ей было стыдно, а тогда… Тогда она млела от его поцелуев, ласк… И короткие юбки, и открытая шея были только кстати…

А потом он стал говорить, что одних поцелуев ему мало… Что друзья над ним уже и так смеются…

Она его любила, готова была ради него на все, но… не на это. И не из-за того только, что нехорошо до свадьбы. Страшно было – от незнания, как себя вести…

В тот вечер Денис пришел на свидание нетрезвый. Она хотела тут же уйти, но он просил простить его… обещал, что это не повторится… умолял… настаивал… И она осталась. Пошли гулять по берегу. Далеко ушли. И тогда он… Она сопротивлялась, и возможно ей удалось бы убежать, но тут появились его дружки. Видно они заранее обо всем договорились…

Она замолчала.

- Они что… все…

- Нет, только Денис… Остальные держали…

- Может к врачу надо?

- Не сейчас… потом… я сама… я домой пойду…

- Ты живешь в лагере или в поселке?

- Я…в поселке…у бабушки…

- Пойдем. Я провожу тебя.

Они долго шли. Сначала вдоль берега, потом по невидимой в ночи тропинке. Было очень темно, как бывает только за городом, где нет уличных фонарей. Поселок спал. Не светилось ни одно окно. Внезапно она остановилась и юркнула в калитку.

Рубашку она забыла ему вернуть.

*

Малиновский встретил друга недоуменным взглядом.

- Ты где пропадал? И без рубашки… ограбили что ли?

- Нет, девчонку спасал… чуть не утонула,- в подробности он не стал вдаваться… почему-то.

- Аааа… понятно… несчастны случай на воде… Слушай, а здесь тоже был несчастный случай - второкурсник один свихнулся. Драку устроил, потом сам у себя прощения просил…прикинь: никого нет вокруг, а он сидит на полу и кается. Хотели психушку вызывать…

- И что, вызвали?

- Нет, выгнали из лагеря и дело с концом. Он потом пришел в себя и смылся по-тихому.

- Ты его знал?

- Да нет… так, шапочное знакомство: привет, Роман… привет, Денис… и все!

- Денис?!

- Ну, Денис… Ты чего кулаки-то сжал? Как будто он тебе долг не отдал…

- Ничего… его счастье, что сбежал… отдал бы я ему долг…

- Андрюх, я чего-то не понимаю…

- И не надо ничего понимать. Закрыли тему. Расскажи, как вечер провел…

Начался обычный в таких случаях треп: Роман рассказывал подробно, живописно обрисовывал пикантные моменты, но делал это с юмором и добродушным подтруниванием над самим собой, и в результате рассказ его не выглядел пошлым и обидным для избранницы.

Жданов слушал друга со всем необходимым, чтобы не показаться занудой, вниманием. И даже вставлял в нужных местах нужные реплики, а мысли его были далеко. Он собирался утром найти этого негодяя, Дениса, и провести с ним «разъяснительную работу», но того, оказывается, уже нет в обозримом пространстве, и что можно сделать в данной ситуации он решительно не знал.

Прошло два дня. На третий день после описанных событий друзья отправились в поселок прикупить кое-какие «мелочи», которых не было в лагерном ларьке, торгующем и чипсами, и плавками, и таблетками от похмелья.

Главная и единственная улица поселка была запружена народом. Всюду траурные венки, слезы. Тихие перешептывания. Где-то далеко впереди несли гроб.

Оказавшись в толпе, они не стали проходить вперед, а так и шли, несомые людским потоком. Рядом причитали две старушки:

- Не вынесла, бедняжка… Руки на себя наложила, - услышал Андрей, и его словно током ударило: «Она…».

Жданов уехал в тот же вечер, не стал дожидаться окончания срока путевки. Ну и Малиновский с ним … как же он без друга… тем более пора гипс снимать… Очень он удивлялся поведению Андрея: надо же, какой чувствительный… Как на него похоронная процессия повлияла…

========== Глава 4. ==========

Глава 4.

Прошло шесть лет. Андрей Жданов, как и мечтал, стал президентом компании, а Роман Малиновский – вице-прездентом (о таком он и не мечтал даже!). Они по-прежнему дружили, по-прежнему радовали себя-любимых загулами в ресторанах и барах, любовными похождениями с модельками (благо в компании модели - основной контингент) и другими прекрасными представительницами прекрасного пола.

Как любил напевать Малиновский:

- Не кочегары мы, не плотники, но сожалений горьких нет.

А ловеласы-лоботрясы мы…

На что Жданов отвечал:

- Мы не лоботрясы. Мы работаем как негры на плантациях… И не ловеласы мы, а донжуаны…