Литмир - Электронная Библиотека
A
A

С трудом сдерживая раздражение, Лиофар подошел к беседующим. Мужчина бросил на него недобрый взгляд. Педарит подарил улыбку, невинную, как у ребенка.

- Здравствуй, Педарит, - ласково сказал Лиофар своему любимцу.

- Здравствуй, Лиофар. - Юноша обвел чуть лукавым взглядом вызывающе разглядывающих друг друга мужчин. - Позволь тебе представить - Клеодул, гость из Абдеры. А это Лиофар, афинский гражданин.

Лиофар и Клеодул дружно кивнули.

- О чем вы здесь с таким живым интересом разговариваете? полюбопытствовал горшечник.

- Да вот Клеодул рассказывает мне о тех бедах, которые постигли его в последнее время.

- И что же произошло с уважаемым абдеритом?

- Представлять, к их городу подошли мидяне, переправившиеся через Геллеспонт. Это так ужасно, так ужасно!

- Точно так, мой мальчик, - подтвердил Клеодул. - Мне пришлось спешно собрать все свое добро и бежать прочь, чтобы не попасть в руки этих варваров.

Лиофар, которого очень раздражал покровительственный тон чужеземца и особенно то, что он назвал Педарита "Мой мальчик" с ехидцей спросил:

- И много было добра?

- Я не смог взять все. У меня под рукой были лишь три судна. Погрузил золото, статуи и картины, а также запас дорогих тканей и благовоний. Все остальное пришлось оставить на разграбление мидянам.

Упоминание о трех кораблях, груженых золотом и серебром, словно нож полоснуло по сердцу горшечника. Но он постарался вынести этот удар судьбы достойно.

- А велика ли сила мидян?

Клеодул понизил голос.

- Я сам не видел и не могу поручиться, но люди говорили, что их неисчислимая тьма. Будто одних коней они ведут пятьдесят раз по сто сотен, а на каждого конного приходится по пять пеших воинов.

Горшечник покачал головой.

- Врут, - сказал он не очень уверенно.

- Наверно, - согласился купец. И добавил с кривой усмешкой.

- У меня не возникло желания проверить.

Абдерит посмотрел на горшечника, словно вопрошая, остались ли у того какие-либо вопросы. У Лиофара их не было. Вместо этого, он обратился к Педариту:

- Я пришел, как мы и договаривались.

- Хорошо, - протянул тот. - Идем. А ответ на твое предложение, Клеодул, я дам сегодня вечером.

- Я буду ждать, - сказал гость.

Лиофар не стал прощаться. Когда они отошли достаточно далеко, горшечник спросил:

- О каком предложении идет речь?

- Да так! - отмахнулся Педарит. - Не будем об этом говорить.

Немного подумав, Лиофар решил не настаивать.

Они спустились с холма и вышли на поросший кустарником берег мелкой речушки. Идеальное место для любовных игр. Так судя по всему, считали не только они. Неподалеку в густой траве мелькали чьи-то смуглые тела и слышались приглушенные вскрики. Ничуть не стесняясь, Лиофар и Подарит устроились под ближайшим кустом. Пока Подарит стягивал с себя хитон, горшечник извлек из кошеля небольшую золотую застежку, изображавшую сплетенных в любовном объятии Зевса и Ганимеда.

- Это тебе. Подарок.

Юноша рассеянно посмотрел на безделушку. Еще вчера подобная вещица привела бы его в восторг, но сегодня он остался равнодушен.

- Спасибо. Очень красивая застежка.

Не в силах больше сдерживать себя, горшечник заключил Педарита в объятия и жарко поцеловал его в уста. Его ласки были в этот день неистовы, Подарит же, напротив, оставался прохладен. Когда пресытившись любовью, они облачались в хитоны, он сказал своему любовнику:

- Я хочу, чтобы ты знал - это наша последняя встреча.

- Почему? - изумился Лиофар.

- Я охладел к тебе. Нам надо подобрать себе новых партнеров.

- Ты уже, кажется, себе подобрал... - протянул горшечник, вспоминая волевое лицо абдерита.

- Ты о Клеодуле? Да, он мне нравится, и я наверно соглашусь стать его возлюбленным.

- Так, значит, вот о каком предложении шла речь?

Юноша лениво усмехнулся.

- Ты пойми, Лиофар, - он положил руку на бедро любовника, - ты не можешь содержать меня достойно, а он богат и с ним я не буду знать никаких лишений. Смотри, что он подарил мне сегодня.

Педарит продемонстрировал перстень с изумрудным цветком удивительно изящной работы.

- Ты ведь не можешь делать мне таких подарков.

- Не могу, - согласился горшечник.

- Поэтому я и ухожу к нему. Ты сам говорил, нужно наслаждаться жизнью, пока молод.

С этими словами Педарит поднялся и пошел прочь. Ошеломленный горшечник остался сидеть на примятой траве. Он смотрел на мутную реку, а потом заплакал.

Отвергнутая любовь вселяет в сердце печаль.

Их встречу нельзя было назвать теплой. Слишком многое лежало между ними. Но сейчас каждый из них был нужен родине и это заставило прежде непримиримых противников сесть за одну сторону стола. Что они и сделали, отвесив взаимный поклон.

Очень легко поссориться, неимоверно трудно помириться. Друзья их понимали это и потому взяли на себя роль посредников. Они не спорили - для споров не было времени - и оба без возражений явились на обед в пританей [здание, в котором собирались на общественную трапезу пританы, члены буле, исполнявшие текущие государственные обязанности; обед в пританее считался для афинянина высокой почестью].

Теперь они сидели рядом, ловя на себе косые взгляды окружающих. Но они не хотели дать толков к пересудам. Одинаково не доев мясо с миндалевой подливой, оба встали со своих мест и вышли.

По-прежнему не говоря ни слова, они пересекли город, миновали городские ворота и направились по Священной дороге в оливковую рощу. Усевшись под одним из деревьев, они внимательно посмотрели в глаза друг другу.

- Я не уверен, что рад видеть тебя, - сказал тот, что был чуть помоложе.

- А я вернулся сюда не для того, чтобы доставить тебе радость. Хочешь ты этого или нет, тебе придется смириться с моим присутствием, Фемистокл.

- Я знаю, Аристид...

Так встретились два виднейших политика Афин Аристид и Фемистокл. Вот уже более двадцати лет они стояли по разные стороны баррикад, поочередно одерживая верх.

Аристид был богат, а главное, знатен. Последнее обстоятельство открывало перед ним большие возможности. Аристократ по рождению, Аристид, естественно, возглавлял партию аристократов. Он как нельзя лучше подходил для этой роли. Он был храбр, щедр и очень честен. Столь честен, что даже заслужил прозвище Справедливого. Никто и никогда не решился обвинить Аристида в том, что он хоть раз использовал свое положение для личной выгоды.

73
{"b":"61481","o":1}