Виктор покачал головой, нахмурился и наклонился, чтобы поцеловать Гермиону в лоб.

– Я вижу, как ты живешь. Сердцем. И проведу его завтра, как мы и договорились. Если тебе что-то понадобится… любая помощь или ответ. Что угодно…

Гермиона улыбнулась.

– Я знаю.

День восемьдесят девятый; 7:18

Малфой злился весь вечер. Даже не удостоил ее ответом, когда Гермиона кричала на него, выговаривая за вспыльчивость и отношение к Виктору. Когда они вернулись в отель, и Гермиона свернулась клубочком в своей постели, Малфой снова куда-то ушел. И в следующий раз она увидела его только утром, когда проснулась, при этом выглядел он так, словно ночка у него выдалась бурной.

Она ожидала унюхать от него пары алкоголя, но когда прошла мимо Малфоя в ванную, ничего не заметила. Он просто продолжал намазывать тост маслом и пялиться в свою кружку. И его отвратительное настроение было ужасным началом дня.

– Я не знаю, в чем твоя проблема.

Зато знал он и вдруг решил сам просветить ее по поводу того, почему так разозлился вчера?

Она могла понять, если Малфоя взбесило то, что Виктор назвал его некомпетентным, но эмоций в номере было так много, и они были так сильны, что буквально давили на Гермиону. И ей оставалось лишь наблюдать за этими двумя.

Он усмехнулся.

– Правда, не знаю, – Гермиона покачала головой и сунула в рот зубную щетку.

Малфой появился в дверном проеме всего через две секунды.

– Он мудак.

Постукивая ногой, Гермиона закатила глаза.

– Да. Думает, что крут только потому, что является одной из крупнейших звезд квиддича. Думает, что всё знает, понимает, как всё устроено, и полагает, что имеет право осуждать меня и мои поступки. А он ничего не знает ни обо мне, ни обо всей ситуации. Не имеет ни малейшего представления, но притворяется, что в курсе. Властный, раздражительный, обидчивый идиот, зацикленный на себе. Он…

– Ох, повавуйста, – Гермиона сплюнула пасту. – Он просто друг, который беспокоится обо мне, потому что я попала в беду. И хочет помочь. Он один из самых милых парней, которых я встречала, Малфой…

– Так и знал, что ты с ним спала.

– …никогда не сделает… Что? Ты серьезно? Опять об этом? Да как тебе…

– Лишь тот мужчина, с которым ты спала, может быть таким обидчивым. А то, что ты совершенно слепа и не видишь, какой он кретин, только доказывает…

– Вот! Именно поэтому у тебя проблемы с людьми, Малфой! Ты что-то предполагаешь, принимаешь за факт, а затем оцениваешь других, исходя из этого! Ты ошибаешься! Постоянно! Т…

– Он козел!

– Он проведет нас, разве нет? Как ты смеешь! Как смеешь так на него нападать, когда он…

– Как смею я? Да он ведет себя так, будто я грязь, недостойная его ботинок, оскорбляет меня и затем…

– У тебя не самая хорошая репутац…

– То есть строить предположения, основываясь на этом, - нормально? Да что за черт! Ты лицемеришь в угоду друзьям!

Гермиона уставилась в пустое пространство, прежде чем яростно дочистить зубы. Она слышала, как он вышагивал в соседней комнате, и с силой захлопнула дверь, отсекая все звуки.

Только долгий душ позволил Гермионе почувствовать в себе силы снова встретиться с этим миром лицом к лицу и выйти из ванной с твердым намерением игнорировать Малфоя. В другие дни он был бы только рад этому. Но не сегодня.

– Почему ты вернулась?

Она так протяжно вздохнула, словно спорила с ним уже несколько часов подряд. Хотя в своей голове именно этим Гермиона и занималась.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты вернулась, Грейнджер. Ушла из того отеля. Вернулась со мной. Почему?

– Потому что ты был зол, и если бы я не ушла…

– Крам предложил немедленно переправить тебя в Англию. Единственная причина, по которой ты оставалась со мной до этой минуты, это твоя неспособность вернуться…

– Я хочу участвовать в поисках крестража, Малфой, ты это знае…

– Но ты могла вернуться обратно. Могла отправиться домой, получить палочку, собрать своих друзей, чтобы добыть всю необходимую информацию и добраться до нужных людей, и на десять шагов опередить меня еще до моего отъезда из Бельгии. Почему ты этого не сделала? Почему?

Он затих, но не спуская с Гермионы глаз, ждал ответ – вся его поза свидетельствовала об этом. У нее создалось ощущение, то ли он хотел что-то от нее услышать, то ли наоборот, предпочел бы ее молчание. Она знала, почему осталась с ним… в некотором смысле. Не понимала, зачем, но знала причину. Но о чем Гермиона не имела ни малейшего представления, так это о том, чего от нее добивался Малфой. Ни одной идеи.

– Я не знаю, – прошептала она, пожав плечами.

Малфой уронил руки и вздохнул. Облизал губы, посмотрел на свои ботинки и кивнул.

– Я думала об этом. Но это… это было… Ты заслужил найти его. Я тоже заслужила его отыскать. И ты хочешь сделать это определенным образом, пусть этот путь труднее, но… Но ведь именно так и надо сделать. Да?

– Это выгодно мне. Но не тебе.

Гермиона отвела взгляд и скрестила руки.

– Знаю.

Он долго и тяжело смотрел на нее, и не было понятно, доволен ли Малфой тем, что увидел.

– Не надо обо мне беспокоиться.

– Я не беспокоюсь.

– Грейнджер, я плохой человек, – он подался вперед и шире распахнул глаза, чтобы Гермиона поняла, насколько серьезно он настроен.

Она старательно боролась с улыбкой: Малфой, конечно, был в этом уверен, но ей уже стало ясно, что он не так ужасен, как сам о себе думает.

– Ага.

– Я не Поттер.

Она покачала головой, потому что тут он был совершенно прав: Малфой никогда не будет Гарри.

– Нет, не он.

– И не твой друг.

Гермиона оторвалась от созерцания ногтей на ногах и пожала плечами.

– Может быть, немножко.

– Нет.

Она улыбнулась и, подняв руку, свела большой и указательные пальцы.

– Чуть-чуть.

Он вздохнул.

– Всё в порядке, Малфой. Я все ещё ненавижу тебя больше.

Он улыбнулся.

9:54

С темными волосами и глазами он не казался таким привлекательным. И похоже, знал об этом сам, ведь явно мог адекватно оценивать свою внешность.

И хмурился всю дорогу до стадиона. А Гермиона над ним смеялась.

10:21

Виктор оставил рекомендации у своего помощника, который стоял у кромки поля. После того, как Малфой беспрепятственно миновал охрану, Гермиона заняла место на трибуне, чтобы посмотреть на претендентов. Она увлеклась трюками и демонстрацией мастерства игроками, но в ту самую минуту, когда Малфой ступил на газон, сразу его заметила. Ей было почти грустно, что она смогла опознать его исключительно по самодовольной манере держаться. Она явно слишком много времени провела бок о бок с этим белобрысым засранцем.

Его тут же отправили к группе, которая кругами бегала по полю, и Гермиона смотрела на знакомую фигурку вдалеке с долей злорадства. Она готова была поспорить, что Малфой не рассчитывал на этот забег.

Когда она только поднялась на трибуну, то была взвинчена, но постепенно эмоции поутихли. Все-таки организм выделяет ограниченное количество адреналина, особенно когда сначала вы нарушаете правила, а потом просто сидите на месте в течение часа. Гермиона очень хотела узнать, чем закончится разговор Малфоя с Бакли, ее будоражила сама мысль, что по прошествии такого долгого времени они наконец получили шанс встретиться с этим человеком, но сейчас она могло только ждать.

17:54

Гермиона проскользнула мимо нескольких беседующих друг с другом охранников и быстро свернула в следующий коридор. На ее ладони была нарисована карта, и, судя по ней, нужная кладовка находилась за пятым поворотом. Ее маскировка постепенно ослабевала, и Гермиона знала, что с Малфоем сейчас творится то же самое. Ему пришлось так долго подбираться к Бакли, что закончилось даже продленное действие чар. Гермиона не сразу обратила на это внимание, слишком увлеченная тем, что Малфой и вправду достаточно хорошо летал, заметила, лишь когда сдула с глаз начавшую курчавиться прядь волос.