– Ты всегда так делаешь? Говоришь загадками? Ты никогда не говоришь прямо, что имеешь в виду.

Малфой смерил ее таким взглядом, что на секунду Гермиона почувствовала себя круглой дурой.

– Я не говорю загадками. Если ты не понимаешь обычного языка…

– Если ты не можешь нормально изъясняться…

– Проще обвинить других в собственной неадекватности?

Гермиона раздраженно фыркнула и дернула Малфоя за руку.

– Я не неадек…

– А еще чертовски грубая!

– Ох, как же это мило! И это мне говорит человек, который пытался меня задушить! Швырнул меня в стену и…

– Да заткнись уже! Мы на улице. Я понимаю…

– Если ты сейчас хоть слово скажешь о моей крови, Малфой, я покажу тебе, что такое грубость, – ткнув в него пальцем, прошипела Гермиона.

Он сбросил ее ладонь и, сверкнув глазами, направился к автобусной остановке.

День пятнадцатый; 23:59

Гермиона была рада, что к проживанию в гостинице прилагался бесплатный ужин, потому что просить деньги у Малфоя она не собиралась. Во время их путешествия она не просила у него ничего – он просто покупал то, что считал нужным, и этого обычно хватало на двоих. Сегодня он ушел один и отсутствовал вот уже несколько часов. И если бы не еда в гостинице, Гермионе пришлось бы поголодать. Но теперь она лежала на своей кровати и даже расстегнула джинсы, чтобы было легче дышать. Конечно, так наедаться не стоило, но очень уж было вкусно.

Гермиона почти не сомневалась, что крюк в Польшу был пустой тратой времени. Учитывая то, что она знала о Волан-де-Морте, и принимая во внимание те крестражи, которые уже были найдены, не было никакого смысла в том, чтобы использовать машину. Однако сейчас поиски привели их к человеку из мира волшебников, и Гермиона решила, что в словах Малфоя может быть какая-то логика. Она до сих пор не имела ни малейшего понятия о том, как автомобиль умудрился стать настолько ценным для Волан-де-Морта, но скорей всего, просто не видела всей картины целиком.

В автобусе по дороге в гостиницу она поинтересовалась у Малфоя, как они будут искать человека в бегах, но ответа не дождалась. Она тоже злилась, что уже стало обычным делом. Нормой. Но Гермиона умела сосредотачиваться на задаче, и это являлось одной из причин, почему они с Малфоем все еще были вместе. Нужно разделять дело и личные вопросы – так всегда говорил Рон, в очередной раз обыгрывая кого-нибудь из друзей в шахматы.

Она не услышала ни скрежет ключа, ни скрип ручки, когда дверь распахнулась. Малфой выглядел так потрепано, что Гермиона и не надеялась сейчас услышать хоть какие-нибудь новости о местонахождении ДеЛойда. Ведь последние пять часов он занимался именно поисками, верно?

Он пнул створку ногой и шагнул к кровати. От него странно пахло, и Гермиона никак не могла понять, чем, пока мужское тело не плюхнулось на соседний матрас. Она принюхалась, и Малфой поднял голову, встречая ее взгляд, одновременно с этим стягивая ботинки.

– Ты пил, – Гермиона сморщила нос.

– Пил.

– Просто не могу в это поверить.

Тот фыркнул, отшвырнул обувь и принялся за носки.

– Я взрослый мальчик. Так что даже не нарушил закон.

– Да мне плевать, законно это или нет. Мы… тут такое происходит, а ты сидишь в пабе!

Он откинулся и пробормотал что-то очень похожее на оскорбление.

– Я могу делать всё, что мне хочется.

– Я думала, ты сказал, что ты взрослый, Малфой. И не вижу тут никакой связи со зрелостью, когда за нами охотятся Пожиратели Смерти, мы сами ищем крестраж…

– Ты самая большая зануда, которую я когда-либо встречал в своей жизни.

– …грабить людей, и всё в таком духе. И вот ты с украденными деньгами…

– В. Своей. Жизни.

– …напиваешься в пабе!

– Когда-либо.

– Да ты хоть слушаешь меня? – Гермиона выпрямилась, чтобы он понял, насколько серьезной была ситуация.

Малфой что-то проворчал и потянул вверх рубашку. Гермиона невольно пискнула: последнее, чего она от него ждала, так это того, что он начнет раздеваться. В этом не было ничего особенного – она видела многих мужчин с обнаженным торсом. Но это же был Малфой, к тому же, это было неожиданно и… и… Малфой! Да если бы он бросился на нее в попытке убить, это было бы вероятнее, чем раздевание у нее на глазах.

Он замер, услышав ее возню: воротник все еще охватывал голову, ткань рубашки собралась складками у локтей, а светлые волосы торчали в разные стороны. Бросив на Гермиону странный взгляд, Малфой рассмеялся. Смеялся над ней. Она сообразила, что ее лицо, должно быть, искажено идиотской гримасой, и тут же взяла себя в руки.

Малфой стянул с себя рубашку, – мышцы напряглись и упруго перекатились под кожей, – и отшвырнул ее за спину. Гермиона не могла заставить себя отвернуться. В конце концов, она была девушкой, к тому же достаточно любопытной. И если уж она провела столько времени, разглядывая его странные пальцы, – а ведь у нее никогда не было такого фетиша, – то конечно же могла позволить себе бросить взгляд и на его грудь, раз уж вышло, что именно такой тип мужчин ей и нравился. В чем, естественно, Гермиона бы никогда не призналась. Но, учитывая самовлюбленность Малфоя, вряд ли он не осознавал собственной привлекательности. Так что свой интерес надо было держать в секрете.

В принципе, его тело не особо впечатляло. Почти как у Гарри. Который был Гермионе вроде брата. И уж точно от этого зрелища не захватывало дух. На самом деле, было противно. Да, очень противно. Такому придурку нечем гордиться. Нет в нем ничего хорошего.

Поэтому Гермиона заставила себя отвести глаза, одарив напоследок Малфоя самым пренебрежительным взглядом, но гаденыш так и не перестал ухмыляться. И это сбивало с толку. Господи, да он не мог так поступить! Не должно быть никаких сюрпризов. Она же ненавидела сюрпризы. Малфой был раздражающим, злым, мрачным и одетым. Всегда одетым. Так и должно было оставаться.

– Должен признать, на меня реагировали гораздо лучше, – он сунул ноги под одеяло, и Гермиона была просто счастлива, что хоть брюки не последовали за рубашкой.

– Тебе врали ради твоих денег.

– Думаешь, на меня могут клюнуть только проститутки?

– Нет, но думаю, что вели они себя именно так.

Он издал звук, который одинаково мог быть признаком и злости, и веселья.

– Мое тело волнует тебя, Грейнджер? Страшно оказаться рядом с живым полуголым мужчиной? Все не так, как в книжках, да? Мне…

– Уверяю тебя, и в книгах, и в жизни я встречала зрелище получше, Малфой. Так что можешь не волноваться – ты омерзителен, но когда я выключу свет, уверена, мой желудок придет в норму.

Малфой промолчал, и Гермиона внутренне возликовала. Он смерил ее взглядом, словно собирался что-то ответить, но либо не захотел, либо не знал, что сказать.

А затем, продолжая пристально на нее смотреть, провел ладонью по груди и животу, будто это было в порядке вещей! Но Гермиона никогда прежде за ним такого не замечала. И когда увидела, как его рука скользнула к поясу брюк, тут же резко подняла глаза.

– Если ты находишь меня омерзительным, тебе стоит выключить свет прямо сейчас.

– Ты что, серьезно? – она почти взвизгнула, но Малфой даже не вздрогнул.

– Оставь свет гореть и узнаешь сама.

– Ты же не… собираешься этим заниматься, пока я нахожусь в комнате!

– Грейнджер, прошло две недели, а я мужчина. И уже делал это несколько раз, пока ты спала.

Она ошарашенно таращилась на него, и он снова рассмеялся, отвернувшись.

– Малфой…

– Хоть мне и нравится мысль, что ты будешь беситься следующие пятнадцать минут, мне не очень хочется слушать твое верещание. Это как гвоздем по стеклу, понимаешь, о чем я?

– Да мне плевать, хочешь ты меня слушать или нет! Я не…

– Ладно. Тогда можешь поговорить о чем-нибудь другом? Расскажи мне что-нибудь неприличное. В деталях. Ты же уже не девственница? Хотя… хорошо, расскажи мне, о чем ты читала…

– Малфой!

– Что? Мне нужно что-то представить, Грейнджер. Что-то…