Две тумбочки из тёмного дерева стоят по бокам широкого матраса, что лежит прямо на полу. Кровать приедет только завтра вечером, но это не такая уж и большая проблема. Постельное белье кремовых оттенков коричневого цвета гвоздики раскидано, ведь никто пока даже и не собирался наводить здесь порядок вплоть до десяти утра. А до этого времени ещё целый час, поэтому…

Поднимается на ноги, ступая босыми ногами на белый махровый ковёр. На каждой тумбочке расположено по лампе, что сейчас отключены. Прямо над матрасом висит картина маслом — непонятный минимализм, который сначала упорно не хотел воспринимать Стюарт. Но, конечно же, спустя какое-то время парень смирился только лишь из-за одного грозного взгляда Эмили, который та бросила в его сторону. И никакой привычной порции сарказма с его стороны не последовало, ведь Твомбли знал: девушка не скупа на ехидность абсолютно также, как и он. И порой это забавляло друзей, особенно когда пара ссорилась. Ну, конечно же после каждой ссоры следовало практически немедленное примирение, ведь Филлипс попросту была не в состоянии долго дуться и обижаться, а Стюарт не мог отказать девушке, которую любил всем сердцем.

Он до сих пор не знает, когда успел влюбиться в эту хитрую усмешку. Стюарт Твомбли не имеет ни малейшего понятия, почему как только она появляется рядом, он чувствует лишь некое ликование. И так всё время. Стюарт не понимает, как она понравилась ему. Мозг упорно твердит всё это время: Невозможно. Не может быть.

— Не мой тип.

— Почему?

— Слишком странная.

Стюарт помнит, как губы Марса растянулись в широкой улыбке. Прекрасно помнит, как ему подмигнул после этого Стефан. И помнит, как беспомощно плёлся вслед за ней, когда Эмили приказывала помочь. Почему? Просто потому что Стюарт впервые помешался на ком-то в своей жизни. Так внезапно и сильно, что сам до сих пор теряется в догадках.

— Почему?

— Сложно объяснить.

Эти два коротких диалога парень до сих пор упорно держит в голове, стараясь не забыть. Потому что это — прямое доказательство того, что Твомбли поступил не так, как ему было свойственно. Доказательство того, что парень, сам того не зная в тот момент, переменил своё решение. А такого он никогда не делал.

Эмили крепко сжимает книгу в правой руке, медленно ступая по прохладному дереву. Щурит глаза, когда замечает падающие на блестящее покрытие солнечные лучи. Кидает короткий взгляд на надпись на обложке. Перечитанные столько раз «Три мушкетёра» кажутся чем-то родным и по-детски невинным на фоне всего пережитого самой девушкой. Несвойственное ей произведение отчего-то так глубоко запало в душу среди своих соплеменников, что теперь навсегда останется стоять на средней полке книжного шкафа практически посередине. Депрессивный «Граф Монте-Кристо» девушка предпочла оставить у отца в библиотеке после полного прочтения. Один автор, а такие разные истории…

Идёт по коридору, ступая по прохладному полу босыми ногами. Эмили абсолютно не заботят короткие пижамные шортики, что еле-еле прикрывают все её достоинства, и белая майка с тоненькими лямками, одна из которых съезжает с плеча, повиснув в воздухе. И всё же девушка поправляет её, чуть улыбнувшись самой себе в собственном отражении.

Спустя всё это время всё наконец в полном порядке. Они в порядке, их друзья в порядке. Она чувствует себя прекрасно — живёт на полную, развлекается, читает, проводит время с близкими… И почему-то до сих пор боится, что всё это — лишь мимолётное сновидение, что может когда-то закончиться. Что-то похожее на ПТСР было у неё чуть ли не месяц после тех событий, а затем внезапно прекратилось. Начать с чистого листа нетрудно — трудно изменить почерк. И Эмили смогла сделать это, снова зажив.

Кладёт книгу на белый кухонный стол, тем самым привлекая внимание темноволосого парня, что стоит у плиты. Он поворачивается к ней, широко улыбнувшись. Стюарт снова поправляет очки, когда неспешно снимает сковороду с плиты, ставя на её на специальную подставку и выключая конфорку. Выкладывает на тарелку яичницу, не забывая лакомые кусочки бекона.

— Знаешь… — Эмили делает медленные шаги к нему, постукивая тонкими пальчиками по светлой столешнице. Ну, хоть кухня приехала в самом начале. На этом спасибо. — У меня какое-то подобие дежавю, — усмехается, по-детски щуря глаза. Твомбли изучающе смотрит на неё несколько секунд, а затем делает шаг к девушке, притягивая ту за талию:

— Хочешь убрать его? — заговорческий тон парня явно подчеркивает его намерения, ведь Эмили поспешно отвечает тихо, кинув короткий взгляд на уже стоящий на столе собственный завтрак:

— Не знаю, — такова их рутина — кто раньше встанет, тот и готовит кушать. На обоих и это никак не обговаривается. И тогда же светловолосая чувствует, как длинные пальцы Стюарта нежно берут её подбородок, поворачивая лицо в нужную сторону. И за этим действием следует поцелуй, на который она отвечает слишком отрывисто и коротко — лучше не расслабляться раньше времени в рабочий день, ей ли не знать. И именно из-за этого Филлипс нетерпеливо пытается оттолкнуть парня, встречая довольно-таки сильное сопротивление в ответ. И слишком уж сильно она жалеет о том, что в последние года именно она оказывается на месте самого слабого — как-никак, а к вампирским способностям быстро привыкаешь.

А вот Стюарт совершенно не желает прекращать поцелуй. Манящие и бархатные губы Эмили крайне необходимы ему именно в такие моменты, когда страсть и возбуждение совсем уж захлёстывают его разум. И его аккуратные, но всё же наглые и решительные движения буквально кричат об этом. Одна его рука плавно скользит по выгибающейся спине Филлипс к бёдрам, а вторая властно обвивает шею девушки. И буквально в тот короткий миг, когда оба отрываются друг от друга, чтобы вдохнуть, парень подхватывает её на руки под возмущённые пререкания:

— Стюарт! Мне лично на учёбе надо появиться уже через час! — полностью игнорирует её возмущения, решительно парируя:

— Сегодня суббота, Эми, если ты не забыла, — усмешка Чеширского кота не сходит с его лица, пока парень неспешным шагом идёт в спальню, аккуратно ступая и при этом не пренебрегая возможностью снова поцеловать возлюбленную — опять-таки с удовольствием и тихим трепетом. И в этот раз девушка уже решительно отвечает, запуская одну руку в растрёпанные тёмные волосы Стюарта, чувствуя, как он крепко прижимает её к себе. — И сегодня абсолютно весь день в нашем с тобой распоряжении, — тогда же чувствует, как они вместе валятся на кровать, заливаясь громким смехом.

Поворачивает голову, сталкиваясь с пристальным нежным взглядом Твобмли, что относится только к ней. И с лёгкой, едва заметной безмятежностью, тихо спрашивает:

— Сколько уже прошло? — откидывает растрепавшиеся волосы с лица, укладываясь на бок. Смотрит в тёмно-карамельные глаза парня, выводя невиданные узоры на его скуле. Задумчиво прикусывает губу, чуть опуская веки. Такой он видит её практически каждый день — тёплой, красивой, нежной, громкой и тихой одновременно. И с радостью Твомбли каждый раз осознаёт: она — его.

— Кажется, практически два года, — облизывает пересохшие губы, не стесняясь скользить взглядом по тонкой шее девушки рядом с ним. Тихо дышит, проводя языком по внутренней части щеки.

Эмили тихо хмыкает, затем чувствуя, как парень одной рукой притягивает её к себе за талию. И совершенно не противится этому проявлению чувств, ведь это уже стало обычным ритуалом. Если сегодня суббота, значит ей надо только сделать какую-то часть дипломной работы, а потом разобраться с некоторой мебелью, что должна приехать уже завтра днём. Но вот целая половина дня…

— Всё ещё думаешь об этом? — парень заостряет внимание на последнем слове, прекрасно понимая, что она поймёт. Эти события — большая часть жизни для них обоих. Такая вещь, что изменила всё. В лучшую сторону, возможно.

— Ага, — произносит на выдохе, прижимаясь к Стюарту. Медленно и размеренно дышит ему в ключицу, вдыхая запах его тела. Такой приятный для неё, ставший родным за последнее время.