Люди там работали действительно замечательные.

И я подумал тогда, наблюдая эту жизнь со стороны, что может быть это и есть то коммунистическое завтра, к которому стремился весь Советский Союз. Отношения, даже между незнакомыми людьми, были самыми дружескими. Ещё меня поразило, что проезд на всех дорогам БАМа был бесплатный. Просто поднимал руку, садился на "вахтовку" - Газ - 66-ой, с кожаными двойными сиденьями в будке, и ехал куда тебе надо, а приехав на место, нажимал на кнопку, водитель тормозил и ты сходил, говоря теплое спасибо водителю...

Работали помногу, но и зарабатывали хорошо. Снабжение тоже было особенным и никаких проблем с продуктами вообще не было.

И самое главное - на БАМе был сухой закон. Совершенно невообразимое впечатление от трезвых, всегда трезвых русских людей! Хотя конечно у геологов, или на складах, спиртное было.

Помню, что на день рождения моего друга, Юры Орлова, художника из Ленинграда, мы у секретаря парткома тоннельного отряда, выпросили бутылочку и он, на клочке бумаги совсем по-ленински написал: "Выдать ребятам бутылку водки". А снизу добавил: "Очень нужно! - и расписался...

В Дом культуры, люди по вечерам ходили на занятия в кружки и на танцы, оставляя детей дома - подавляющее количество людей были моложе тридцати.

Дом культуры гудел по вечерам: театральная студия, кружок живописи, бальных танцев и ещё много разных занятий. И здесь же была хорошая библиотека.

Нетронутая тайга подходила к самым домам посёлка. Некоторые строители брали отпуск и охотились на соболя. А рыбалка, особенно подлёдная, была всеобщим увлечением. По воскресеньям, казалось, пол посёлка съезжалось на заснеженные озёра в пойме Муякана.

Школьники-старшеклассники, пробуя силу характера, зимой в сорокоградусные морозы уходили в тайгу и ночевали там у костра...

Милиции практически не было видно, потому что некого было ловить и наказывать.

Народ собрался сознательный и законопослушный. И главное, не было пьющих людей и тем более запойных. В школе был спортзал, где играли в волейбол и в баскетбол, устраивали соревнования по гирям.

Самое сильное впечатление у меня осталось от такой сценки:

Был вечер субботы, уже после двенадцати часов ночи. В Доме культуры горели огни и неподалёку, на городошной площадке при свете сильного фонаря, несколько молодых мужчин играли в городки. И вот эта полуночная, веселая и трезвая игра мне надолго запомнилась!

Конечно, были и проблемы, например извечный "квартирный вопрос". Жилья, конечно, не хватало и наши друзья - ребята - строители жили в общежитии.

Но в те годы это была обычная практика - молодым это даже нравилось.

Дома были сборными, многоквартирными, с горячим отоплением и через весь посёлок, вдоль дороги протянулась теплотрасса.

Звери по ночам заходили в посёлок и я, не один раз видел следы лосей и оленей, на окраине Тоннельного.

Однажды, на территорию детского сада забрёл медведь из тайги и прячась в соснячке, угрожающе рычал. Вызвали охотоведа, и он подкравшись, застрелил опасного хищника.

По окончанию работы, уже через несколько лет, уезжающие с БАМа строители, получали сертификаты на покупку легковых машин.

И мои питерские друзья, отправив незамысловатый багаж по железной дороге, вместе с детьми, через весь Союз приехали с БАМа, на своих Жигулях в Ленинград...

Моя сейсмостанция стояла на горячих источниках, откуда к тому времени все уже переселились в посёлок. Мы с напарником, уходя в посёлок, в магазин или в библиотеку, не запирали дверь и наши друзья часто ожидали нас, сидя в доме.

Посёлок был далековато и таёжные звери, часто приходили к домику. Моя собака, по ночам, насторожённо лаяла, на другой стороне речки и я знал, что там бродит медведь.

Мои ежедневные купания в источнике, и диета, сделали меня здоровым и физически, и интеллектуально. Именно там я написал свои первые рассказы и очерки, которые позже, уже в Питере, издал книгой...

Сегодня, я вспоминаю этот период моей жизни как самый спокойный, счастливый и плодотворный. Хотелось бы, чтобы такой жизнью как жили строители в этом посёлке да и я сам, жили бы и остальные советские люди

... Тогда, все думали, что уж после двухтысячного года на советской земле наступит рай...

Мы с Юрой Орловым, ленинградским художником командированным на БАМ, ленинградским Союзом Художников, который шефствовал над Тоннельщиками, заработали на создании интерьеров Дома Быта, около трёх тысяч рублей - на это тогда можно было купить легковушку "Москвич". И посоветовавшись, все эти деньги передали на создание в местной школе искусств, класса живописи.

...Но после нашего отъезда, каким-то образом, к этим деньгам пригляделся местный глава поссовета и нам, по приезду туда вновь, с помощью прокурора едва удалось их отбить, а потом уже в Питере, помочь директору этой школы, на эти подаренные деньги, закупить краски, кисти, мольберты и прочий инструментарий для юных художников...

Но, постепенно и на БАМ проник дух меркантилизма, и в первую очередь в среду парт номенклатуры и чиновничества.

Увы, в девяностые годы прошлого века на российской земле наступили времена похожие на противоположность рая и мечты о советском коммунизме сменились мрачными реалиями "первоначального", бандитского капитализма...

...Я читал репортаж социолога Николая Байкалова о проблемах поселка Тоннельный, сидя в уютной квартире в центре Лондона и с грустью вспоминал те замечательные времена.

И вспоминая БАМ, с сожалением думал, что российская история во все времена была трагична и страна, невольно попадала из одной социальной катастрофы в другую.

Но, несмотря на все тяжёлые испытания, Россия, в конце концов, выживала и становилась только сильнее.

И я верю, что нынешние невзгоды, можно преодолеть, если осознать корни этой длящейся трагедии и стараться выстроить достойную пусть и небогатую жизнь...

Ведь человек счастлив не тогда, когда у него всего много, а когда ему достаточно того, что он имеет!

...Ещё один репортаж из этой книги, рассказывает о том, как люди живут на Катанге, на самом севере Иркутской области, в таежном краю, который по размерам составляет, чуть ли одну пятую Прибайкалья.

И этот рассказ Веры Куклиной тоже погружает нас в подробности наступающего "вторичного одичания"!

Вся инфраструктура, налаженная там при советской власти, сегодня разрушена.

Люди конечно привыкли к "автономности", как впрочем все жители "дикой" тайги, но утрата социальных и материальных связей вытесняет людей и оттуда. Эвенки, относящиеся к малым народностям, постепенно деградируют умственно и физически и пьянство среди местного населения принимает стихийный характер.

По сути получается возврат в давние, ещё дореволюционные времена, когда многие охотники не могли своей охотой оправдать взятые у купцов - предпринимателей или у государства продукты, и жили в долг.

Дети эвенков живут в приютах, а когда родители привозят их в школу, в первые классы, то часто их признают умственно отсталыми, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

А потом, их иногда даже в армию не берут, потому что у них нет достаточного образования. И остаётся им полуграмотным, умирать спиваясь или превращаясь в бомжей.

Административная чехарда в "новой" России, оставила Русский Север, который составляет две третьих территории России, без власти, точнее без деятельной власти.

Формально, властей конечно много, но нет продуктивной власти, системной работы с северными окраинами, которые могут стать и уже стали, подлинным богатством России, из-за содержащихся в недрах этой земли богатейших ископаемых.

Но сегодня построить даже грунтовую дорогу в эти края становится непосильным делом для нынешнего государства, для нынешнего "общества". Ведь все уже привыкли, что в этой жизни, каждый человек сам по себе, и все врозь!