– Жёлтым… – ответила Таня.

– Девчачьий цвет! – заявил Вовка. – В чёрный надо было.

– Сам дурак! – не сговариваясь ответили Таня с Машей.

– Ладно, ну вас. Некогда мне.

– А куда ты так спешишь? – ехидно спросила Таня. – Поиграй с нами.

– Говорю же, некогда. – Вовка собрался было бежать дальше, но почему-то передумал. – От меня джип уехал. Искать надо.

– Какой джип? – спросила Маша.

– Вот такой вот, – Вовка руками показал размеры джипа. – мне его на день рождения подарили. Хороший такой, на батарейках.

– А ты его ругал? – спросила Таня и засмеялась.

– Как я могу его ругать, если он джип? – удивился Вовка, но удивился не вопросу, а Тане: только девчонка может задавать такие глупые вопросы. – Я ему хотел колесо поменять.

– Поменял?

– Почти. – теперь Вовка принялся объяснять, а то девчонки, они в серьезных вещах ничего не понимают. – Старое колесо снял, а новое, которое на задней двери висит почему-то не снимается. Я его снимал, снимал – никак. А тут мама обедать позвала…

Прихожу, а джипа нету, уехал. Представляете, на трех колесах уехал! Снятое колесо до сих пор на полу лежит. Всё, некогда мне. – и Вовка куда-то побежал, неужели и правда, уехавший джип искать?

Дома, уже пообедав, Маша сначала было хотела тоже своей кукле Ире волосы покрасить, но потом передумала, а вдруг сбежит? Не зная чем себя занять Маша уселась на диван и взяла в руки старого плюшевого мишку. Она всегда брала его в руки когда садилась на диван, поэтому и сейчас взяла его не потому, что он был ей нужен, а просто так, по привычке.

Мишка был самой любимой игрушкой Маши, потому что из всех игрушек, которые у неё были, она разговаривала только с ним. Мишка был очень старый, плюшевый, каких сейчас не делают. Он достался Маше от мамы, а маме от бабушки. Бабушка сама рассказывала, что когда была маленькой, Маша не очень-то поверила, что бабушка хоть и когда-то могла быть маленькой…когда она была такой же, как Маша, то мишку ей подарила её мама, а значит, Машина прабабушка. Маша поцеловала бабушку, мишка и правда ей очень понравился, но в то что прабабушки существуют не поверила. Правда говорить об этом ничего не стала, зато с тех пор мишка, или как она его называла, Миша, стал её любимой игрушкой.

Маша любила с ним разговаривать. Ну сами подумайте: за день столько всего накопится, что обязательно надо рассказать, а рассказать и некому. Мама занята: то на кухне ужин готовит, а если не готовит, сидит и в компьютере что-то пишет, не до Маши ей. Папа, тот как с работы придет, поужинает, и телевизор смотреть начинает, особенно если там футбол показывают. Вот и получается, новостей много, а рассказать о них некому.

А мишка, Миша, он всегда такой внимательный, всегда выслушает, ни разу не перебьет и не скажет, что ему или картошку надо почистить, а то папа скоро с работы придёт, а ужин не готов. И уж само собой не скажет, мол, Машенька, доченька, после расскажешь, а то футбол начинается…

Плохо было то, что Миша никогда и ни о чём не спрашивал. Рассказываешь ему, рассказываешь, а он сидит, слушает и молчит. А если не будешь ему ничего рассказывать, он тоже будет сидеть и молчать. Правда он, тоже всегда, очень внимательно на тебя смотрит. А глазки у него хоть и грустные, но смешные, потому что не всамаделешные. Не бывает таких глазок… А может и бывают, только не у детей, а у плюшевых мишек. Может быть для них такие глаза – самые нормальные и обыкновенные. Как-то Маша начала думать об этом, но ей быстро надоело и она пошла проситься у мамы на улицу.

– От Тани кукла Варвара убежала, представляешь? – Маша держала медведя Мишу на коленях и пересказывала ему свои новости. – А от Вовки джип уехал, который ему на день рождения подарили.

– Не надо было Варваре волосы фломастером перекрашивать. – ответил Миша.

– Я знала, я всегда знала, что ты умеешь разговаривать! – воскликнула Маша и прижала медведя к себе.

Медведь, хоть и плюшевый, но высвободился из Машиных объятий и уселся рядом с ней:

– Все игрушки умеют разговаривать. – голос у него был почти как настоящий, только, ну совсем чуть-чуть, какой-то игрушечный.

– А почему они тогда не говорят? – Маша нисколько не испугалась того, что её плюшевый медведь мало того, что умеет говорить, так ещё как живой человек по дивану передвигается и наверняка ходить умеет.

– Это от детей зависит. – ответил Миша. – От того, как они сильно любят свои игрушки.

– Выходит, я тебя сильно люблю? – догадалась Маша.

– Выходит что так. – Миша подвинулся к подлокотнику, уселся поудобнее и продолжил. – Таня, подруга твоя, она Варвару очень обидела тем, что не спросила, нравится ли ей такой цвет волос?

– А разве кукол можно спрашивать? – удивилась Маша.

– Нужно спрашивать, Маша, нужно.

– Они же не живые… – начала было Маша и осеклась. Как же не живые, если её Миша с ней разговаривает?

– Маша, все игрушки живые. – ответил Миша. – Неживых игрушек не бывает.

– И джипы живые?

– И джипы. – на Машу смотрели внимательные глазки-бусинки. – А Вова, он своему джипу больно сделал, колесо у него оторвал. Вот джип и обиделся, уехал.

– Куда уехал?

– В Страну игрушек, куда же ещё? – ответил Миша.

– А разве такая бывает?

– Конечно бывает. Скажи мне: страна людей бывает?

– Бывает. – кивнула Маша. – Мы все в ней живём. И вы в ней живёте. Разве неправда?

– Правда, правда. – Маше показалось, что Миша улыбнулся. А может не показалось? – Вот и у игрушек есть своя страна. Туда кукла Варвара и джип Володи и отправились.

– Зачем?

– Как зачем? – на этот раз удивился Миша. – Варваре надо волосам свой первоначальный цвет вернуть. А джипу, ему ремонт нужен, новое колесо надо поставить.

– А потом они назад вернутся?

– Не знаю Маша, не знаю, у них надо спросить.

– А можно спросить?

– Можно. – теперь Маша увидела, Миша кивнул своей плюшевой головой и добавил. – Мне можно.

– А мне?

– А тебе зачем?

– Я потом Тане и Вовке скажу, чтобы они их назад ждали. – и, да что тут думать, спросила. – А можно мне на Страну игрушек посмотреть?

– Тебе нельзя.

– Почему? – засопела Маша.

– Потому что все твои игрушки, они здесь, ни одна из них от тебя не убежала. Ты добрая девочка, игрушки не обижаешь, поэтому они от тебя не хотят уходить.

– А Тане с Вовкой можно?

– Им можно.

– А можно я с ними? Мишенька, пожалуйста, ну пожалуйста, мне очень интересно! – Маша схватила медведя и прижала к себе.

– Хорошо, хорошо, – освобождаясь от Машиных объятий, ответил Миша. – я спрошу…

«Я спрошу…» – и всё, и замер, замолчал превратившись в безмолвную игрушку. Маша хоть и прекрасно понимала, что она ещё ребенок, но уже не совсем ребёнок – пять лет всё-таки, принялась терпеливо ждать Мишиного ответа. Как ей показалось ждала она очень долго, наверное час, а может и все два, но Миша не то чтобы не говорил, он даже не шевелился. Стоит-ли говорить, что остаток дня представлялся Маше как стояние в углу. Ну а если говорить взрослым языком – сплошным кошмаром. Правда Маша ещё не знала этого слова, а какая разница?

Маша до того обиделась на Мишу, что решила сегодня всласть покапризничать. Но, и тут Миша виноват… Сейчас день, перед тем же Мишей не покапризничаешь – вон, сидит и даже не шевелится. Мама, та в компьютере свою работу работает, занята. Да и капризничать перед мамой опасно, вот она как раз в угол и может поставить. Значит придётся дожидаться вечера, когда папа с работы придёт. Вот когда папа дома, можно капризничать сколько хочешь, но тоже не очень, эх… Эх, были бы сейчас в гостях бабушки и дедушки, ну или хотя бы кто-нибудь из них, вот тогда капризничай сколько хочешь, ни за что не позволят в угол поставить, а пока ничего не остаётся как чем-нибудь заняться.

Маша показала Мише язык, взяла книжку с красивыми картинками, уселась на ковёр так, чтобы Мишу не видеть, и принялась рассматривать картинки. Вообще-то в той книжке были не только картинки, там и сказки были. Но Маша хоть уже и знала все буквы и даже умела складывать их в слова, но это трудно и скучно, а без помощи той же мамы так вообще, поэтому ну их эти буквы, картинки интереснее. Картинки были до того красивыми и интересными, что Маша сама не заметила как уснула. Когда же она проснулась, желание покапризничать Мише как назло исчезло неизвестно куда.