Из джипа сторожко вылезли двое полицейских, руки они держали вблизи от пистолетов, правда, пока их не вытаскивали. И на том спасибо…

– Это я звонил в полицию, – обращаюсь к ним. – Девушка – потерпевшая. Парень напал на меня сзади, еле успел увернуться от него.

– Ваши айди, пожалуйста, – обращается к нам тот из полицейских, который выглядит постарше.

Протягиваю ему свой документ, девчонка достает свое удостоверение. Я дополнительно показываю и разрешение на ношение пистолета, он кивает – все в порядке, меня не будут расстреливать прямо сейчас. Второй смотрит на меня, как будто пытаясь вспомнить, где он меня видел раньше. Точно, сейчас спросит…

– Вы в полицейское управление заходили, к начальству?

– Да, меня иногда фрау Ирма вызывала, по различным вопросам. Если хотите, позвоните ей, она подтвердит мою личность.

Услышав это, старший патруля вернул мне айдишку и спросил у девчонки:

– Как вы сюда попали?

– Этот гад, – она показала на неудачливого бандита, – обманом затащил меня сюда, я от него сбежала, спросила у мужчины дорогу к станции, потом он меня догнал, бросился с ножом, и вот…

– Я спиной стоял, услышал шаги сзади, повернулся, а парень уже на меня с ножом бросился, – дополняю рассказ. Повернувшись к телу на земле, нагибаюсь и показываю на валяющийся нож, но полицейский говорит:

– Отойдите, ничего не трогайте. И у вас рубашка сзади разорвана, бок в крови.

(А, чтоб тебя!.. Успел он меня таки зацепить, если б я не дернулся вперед – точно бы получил нож в почку.)

– Это я вперед шагнул вовремя…

Молодой полицейский в это время что-то бубнил в микрофон рации, стоявшей в машине, динамик неразборчиво хрипел женским голосом ему в ответ.

– Все нормально, но вам придется дать показания в полицейском управлении.

– А можно, девушку сначала врач осмотрит? У нее рука порезана, – говорю я.

– Сейчас еще машина подъедет, место происшествия сфотографируют и тело увезут. Тогда мы довезем вас до больницы, а потом проедем для беседы в управление. Это не первый случай подобного нападения, уже находили жертв с такими же ранениями.

Смотрю на девчонку, она замечает мой взгляд, съеживается и явно хочет провалиться сквозь землю. Полицейские в это время осматривают тело нападавшего и не видят ее реакции. Молча стою, глядя в сторону и считая в уме до сотни, девчонка понимает, что я не хочу ее выдавать, и немного приободряется, придвигаясь вплотную ко мне и пытаясь взять за руку дрожащими пальцами. Прямо детский сад какой-то!.. Интересно, рука довольно жесткая и мозолистая, может быть, и не врала про свою акробатику на шесте, или, как еще говорят знатоки, «на пилоне»?

Ладно, пусть цепляется, лишь бы приставать не начала, а то у меня жена ревнивая. Минут через десять полиция заканчивает тут все оставшиеся формальности, и нас везут к врачу. Я хочу пропустить девчонку вперед, но полицейский направляет меня к врачу первым. Чего это он так обо мне заботится, а?

Врач осматривает царапину у меня на боку, негромко присвистывает и говорит:

– Вам повезло, еще немного, и мы бы сейчас не разговаривали!

– Да, бывают в жизни удачные дни, иногда…

Сделав обезболивающий укол, он накладывает швы и лепит пластырь с марлей.

– Завтра придете на перевязку. Рану я очистил, но мало ли что, первые дни нужно следить, чтобы не было воспаления.

– Доктор, я в курсе, спасибо…

Девчонкой врач занимается намного дольше, в кабинет то и дело входит и выходит медсестра, затем еще один врач. Что они там, полный осмотр ей учинили? Хотя, если дело дошло до полиции, все будет сделано «под протокол». Лишь бы нигде не прокололась в показаниях. Мне ее почему-то жалко. Хотя, как говаривал Шерлок Холмс, «зло иногда принимает ангельское обличье». Но почему-то чувствую, что здесь не тот случай. Моя внутренняя «чуйка» молчит, удрученная неудачей. Хотя, может быть, она срабатывает только в особенных ситуациях?

Наконец девчонка (как ее зовут, кстати? на айдишке не догадался глянуть…) выходит из кабинета, заметно хромая. Опа-на, еще и в раздолбанных больничных тапках, явно доживающих свои последние дни. Ступни обмотаны бинтами, свои ушатанные вусмерть туфли она держит в руках – видимо, на повязки не смогла надеть. Нет, это капец! «Душераздирающее зрелище!..» – как говаривал один мультяшный ослик.

– Тебя как зовут?

– Эвелин.

– Сценический псевдоним, что ли?

– Нет, на самом деле…

– Ладно, это сейчас не так важно. Пойдем, а то там полиция уже землю копытами роет.

Она еле заметно усмехнулась, и я под руку повел ее к выходу, где все это время маячил молодой полицейский.

Не успеваю подойти к дверям, как в кармане начинает сигналить сотовый. Угадайте, кто звонит? Правильно…

– Ты где? Я уже дома, а тебя еще нет.

– Джин, тут кое-что случилось… Ты не могла бы подъехать к полицейскому управлению?

– Алекс, ты что, опять в какую-то дерьмовую историю попал?

(Ругается, значит, настроение точно плохое…)

– Не я… Короче, буду давать показания, и захвати, пожалуйста, мне мои джинсы и какую-нибудь рубашку или футболку.

Джинджер секунд пять молчала, вникая в информацию, затем сказала:

– Буду у полицейского управления через десять минут, – и тут же отключила связь.

– Ну что, красавица, попал я из-за тебя в неприятности…

Эвелин не ответила, сейчас ее главной заботой было не потерять тапки, которые все время норовили слететь с ее небольших ступней.

Мы сели в полицейский джип, хорошо еще, что нас не стали грузить в «собачник» (шучу!), и патрульные не торопясь покатили в сторону управы.

Когда мы подъехали к входу, на другой стороне улицы уже стоял красный «Гелендваген». Я попросил пару минут подождать и быстро двинулся навстречу очередным неприятностям…

Не успел сесть на пассажирское сиденье и захлопнуть дверцу, как Джин кинула мне на колени пакет с одеждой и недовольным голосом спросила:

– И в чем дело?

– Шел по улице, напал какой-то парень, зацепил мне спину ножом. Он за девчонкой гнался, как оказалось.

– Ну и что дальше?

– Теперь его в морг увезли, девчонка сейчас показания будет давать, и я тоже.

Она чуть-чуть смягчает выражение глаз, но тон все тот же:

– Переодевайся, я с тобой вместе туда пойду!

Хорошо, что сиденье можно отодвинуть назад, как можно быстрее снимаю порезанную и окровавленную рубашку, натягиваю темно-серую футболку, джинсы тоже приходится переодевать – они в пыли после кувырков по земле, да и кровь попала на пояс. Когда я заканчиваю с переодеванием, мы с Джинджер выходим из машины и идем к дверям управления, где нас дожидаются молодой патрульный и Эвелин, затем вся наша группа подымается на второй этаж. Фрау Ирмы в комнате нет, но лица все равно знакомые – Рокки и Бульвинкль, как я их про себя называю.

– Рассказывайте, как все случилось, – обращается к девушке Рокки, – а вы пока подождите в коридоре, пожалуйста, – говорит он мне и Джинджер.

Пока сидим на стульях у стены, я вкратце рассказываю о случившемся (в своей редакции, естественно). Заодно спрашиваю:

– Слушай, среди твоих знакомых есть владельцы какого-нибудь клуба?

– Есть, а что?

– Девчонка сказала, что занималась «танцами на шесте», или как это называется. Пристроить бы ее куда-нибудь в нормальное место…

– С чего это ты такой добрый, а?

– Я ее спас, теперь отвечаю… Или не так?

Джин задумывается, через примерно полминуты достает телефон и звонит:

– Маноло, добрый день! Есть пара минут?

Видимо, собеседник готов пожертвовать для нее не только «пару минут», но и пару часов – дальнейшая беседа происходит на тарахтящем испанском, я не понимаю ни слова, поэтому прислоняюсь к спинке стула и закрываю глаза. Устал что-то, даже есть не хочется…

Кто-то трясет меня за плечо, открываю глаза – молодой полицейский, рядом с ним стоит Эвелин. Ладно, беседовать так беседовать… Встаю и прохожу в кабинет, на мой стул тут же практически падает девчонка. Вот, пусть Джинджер с ней и пообщается, на предмет дальнейшей жизни.