– Пока шестьдесят пять.

– Мало, в городе их более двухсот и с каждым месяцем появляются новые субъекты среднего и малого бизнеса. Активно бери под «крышу» и других, чтобы конкуренты не опередили, – велел начальник. – Ты, Игорек, не скупись. Подбирай себе помощников из числа спортсменов – боксеров, борцов, штангистов, бывших спецназовцев, особенно, снайперов. Не исключено, что нам потребуются киллеры. Многие из спортсменов сейчас не у дел, и поэтому охотно согласятся, особенно молодежь. Им ведь каждый день нужны деньги на красивую жизнь, на женщин и развлечения. В твоей команде должны быть крепкие, надежные ребята. Отпетые уголовники не нужны, с ними проблем не оберешься. Понял?

– Как не понять, – улыбнулся советник и полез в карман черной кожаной куртки за пачкой сигарет и зажигалкой.

– С куревом повремени, – жестом руки остановил его Хлыстюк. – У меня на табачный дым аллергия?

–Извините, Савелий Игнатьевич, забыл, увлекся, – виновато спрятал сигареты и зажигалку.

– Впредь с памятью не должно быть провалов. Дыши свежим воздухом, береги здоровье, наслаждайся жизнью и природой. Кстати, курево, никотин приводят к импотенции и онкологическим заболеваниям. Есть риск раньше срока сыграть в коробок.

– Знаю, но еще неизвестно от какой заразы раньше опрокинешься, – хмуро заметил Каморин. – То ли от пули и взрыва, то ли от рака и СПИДа. От судьбы не уйдешь, от смерти не откупишься.

– Не нравится мне твой пессимизм, Игорек. Насчет СПИДа будь с бабами осторожнее и Бог помилует. Выше голову, нам рано еще, в отличие от поэта, бренные пожитки собирать.

– Конечно рано, – согласился тот.

В кронах сосны что-то прошелестело. В сгустившихся сумерках они увидели прыгавшую с ветки на ветку белку. Пес громко залаял на зверька.

– Фу, Сенатор! – хозяин прикрикнул на ротвейлера. К ногам упала сухая шишка.

– Нам тоже приходиться вертеться, как белке в колесе, – задумчиво произнес Савелий Игнатьевич и выжидающе поглядел на советника. – Что у нас там набежало?

Игорь Глебович понял с полуслова, нырнул рукой во внутренний карман и подал конверт с долларами:

– Здесь двадцать пять тысяч.

– Не густо, надо бы увеличить ставку, – вздохнул начальник и спрятал конверт в широкий карман темно-зеленого плаща. – На своих пацанов оставил?

– Как обычно, Савелий Игнатьевич. У моих ребят потребности известны – ресторан, казино, бабы… пока молоды, пусть развлекаются.

– Ты их сдерживай, чтобы без скандалов и крови. Помни: делу – время, а потехе – час.

– Помню, Савелий Игнатьевич, – отозвался советник. – А насчет увеличения ставки лучше повременить. Не надо резать курицу, которая способна нести золотые яйца.

– Пожалуй, ты прав, – после паузы ответил Хлыстюк.

Они возвратились к автомобилям.

– Я первым отъеду, а ты пока покури и минут через пять тоже пошабашишь, – велел Савелий Игнатьевич, глядя на приткнувшуюся у дерева «Оку».– Тесновата для тебя тачка, купил бы «Меrcedes», BМW, «Vоlvо» или джип «Subaru»?

– Не люблю пыль в глаза пускать, – ответил Игорь Глебович. – «Ока» меня вполне устраивает, неприхотливая и экономичная, а иномарку, тот же шестисотый мерс, всегда можно купить. Скромность украшает человека.

– Что ж одобряю твою скромность, молодец, – похвалил начальник. – Главное не высовываться, быть в тени. Это меня черт в политику втянул, будь она неладна. Но коль взялся за гуж, то не говори, что не дюж. С Зубачем я сам разберусь, он у меня не то, что свинью, черта признает за товарища.

– Сенатор, не шали! – окликнул он ротвейлера.

– Почему пса, так необычно, Сенатором назвали? – поинтересовался советник.

– Он иной раз лает без толку, – махнул рукою хозяин. – Как иной депутат, заберется на трибуну и чешет языком, черт знает что? Скоро ему стукнет пять лет – первый юбилей. Нынче среди состоятельных людей, в том числе чиновников и депутатов, стало модным отмечать дни рождения не только любовниц, но и четвероногих друзей – коней, собак, кошек и даже попугаев… Чем мы хуже?

– Не хуже, намного лучше, – услужливо заверил Игорь Глебович.

– Хочу на юбилей Сенатора порадовать. Заодно будет повод встретиться с влиятельными людьми, немного расслабиться в дружной компании. Ты поговори с начальником гарнизона, а я ему предварительно позволю, чтобы он выделил толковых пиротехников и оборудование, материалы для фейерверков. Как в День Победы, все небо украсим салютом. От души повеселимся, Сенатору тоже будет приятно. Я ему по случаю юбилея приготовил сюрприз, но разглашать не стану, чтобы не произошла утечка информации.

– Разноцветный салют – удовольствие дорогое, – робко напомнил Каморин.

– Что ж, где наше не пропадало. Впрочем, полковник и бесплатно устроит салют, упираться не станет, ибо себе потом будет дороже, – ответил хозяин и вдруг пропел. – День рождения лучший праздник, только раз в году. Каким-то там вшивым болонкам, пуделям и прочим шавкам устраивают пышные торжества, именины, породистым сукам по случаю удачных родов. Уж я на своего любимца не поскуплюсь. Он у меня бойцовской породы со знатной родословной. Молодец, за хозяина готов любому врагу горло перегрызть, а если надо, то и костьми лечь.

– Шеф, почему бы вам не завести еще питбультерьера?

– Упаси Господь! Это же зверюга. Его без намордников и коротких поводков нельзя выводить на прогулку, держать в квартире опасно, – возразил Савелий Игнатьевич. – Немало трагических случаев, когда эти непредсказуемые твари загрызли своих хозяев. Мне жизнь еще не наскучила, только за последние два, три года, пока у власти, ощутил ее настоящий вкус. Сенатор у меня надежный защитник, без команды «фас!» с места не сдвинется.

– Да, у собаки инстинкты, а человек руководствуется разумом, своими интересами, действует по принципу: своя рубашка ближе к телу, – напомнил советник.

– Вот в этом и суть трагедии. Главное отличие собаки от человека, – оживился Хлыстюк. – Поэтому юбилей Сенатора, как говорят футболисты о матче, состоится при любой погоде.

– А вы, Савелий Игнатьевич, не боитесь людской молвы, сплетен и пересудов. Разговоры пойдут, мол, буржуй с жира бесится, когда вокруг столько нищих и беспризорных, безработных и голодных, а он собачьи именины справляет? Каждый бы пожелал такой сытой собачьей жизни, – заметил советник.

– Черт с ними, с разговорами, они мне по барабану, как старому барану, – махнул рукой хозяин. – Оно может и к лучшему. Дурная слава, тоже способствует популярности, тем более, что очередные выборы на носу. Вон Ельцин на дурной славе в президенты России выбился, а Моника Левински за мемуары о сексе с Биллом Клинтоном многомиллионный гонорар отхватил. Так что, нет, худа без добра. Надо только уметь ловко обратить скандал, сенсацию, событие, факты, ситуацию в свою пользу. Чем я хуже?

– Не хуже, но тяжела шапка Мономаха?

– Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом?

– Да вы, Савелий Игнатьевич, по рангу о табелях уже генерал.

– Игорь, ты не забывай о моем хобби. У каждого свои пристрастия: первые коллекционируют шедевры живописи, вторые – яхты, самолеты и вертолеты, третьи – раритетные и современные авто, четвертые – старинное оружие, пятые – монеты и самовары и так далее. А я, хотя и обожаю дорогие гоночные тачки, но коллекционирую женщин. Это самое приятное увлечение. Основной инстинкт, гены далеких предков. Не забывай подбирать в салон красоты «Шик & Блеск» юных, сочных очаровашек.

– Будет сделано, – ответил советник.

– Фу, откуда запах, едкий, как аммиак? – Хлыстюк брезгливо повел носом, с подозрением взглянув на Каморина, замахнулся рукой. – Ах, ты, скунс, мерзкий паразит, утробный газ стравливаешь?

– Что вы, Савелий Игнатьевич, я не животное, соблюдаю этикет, – отпрянув в сторону, обиделся советник. – У меня дорогой парфюм от Dior.

– Кто же тогда? Может Сенатор? – хозяин оглянулся на пса, увлеченного рыжеватой белкой, перебегавшей и прыгавшей по веткам.

– Шеф, кажется, вы наступили на «мину»?