К месту встречи, в небольшой сосновый бор, что за городом, Хлыстюк прибыл вечером в служебном авто «Mazda» черного цвета. Увидел своего приятеля, поджидавшего его возле скромной белой «Оки», мягко вдавил педаль тормоза. Машина послушно остановилась у стройной высокой сосны. Игорь Глебович Каморин, лет тридцати восьми от роду, ладно скроенный, широкоплечий, услужливо открыл дверцу японской иномарки. Хлыстюк вылез из машины, следом на землю выпрыгнул ротвейлер буро-коричневой масти.

– А где же ваш водила, Савелий Игнатьевич? – ощутив цепкость его коротких пальцев, удивился Игорь Глебович. – Сами за баранкой. К чему такая конспирация? Почему встреча не в вашем кабинете?

– Слишком много вопросов, Игорек, – властно оборвал его Хлыстюк, слегка подтолкнул рукой. – Давай пройдемся, здесь нам никто не помешает. Замечательная погода, хвойный воздух, не часто ноябрь выпадает таким погожим. Обычно дожди, туманы, холодный норд-ост…

Они, прихватив мобильные телефоны «Siemehs», степенно прогуливались вблизи авто. Под обувью мягко пружинила увядшая трава, слежавшиеся настом сосновые иглы Хлыстюк строго поглядел на Каморина маленькими въедливыми глазами, пригладил ладонью седые волосы на лысеющем темени.

– Конспирация – дело, стоящее при любой власти и режиме, – назидательно произнес он. – Разговор у нас серьезный, о его содержании никто не должен знать, потому я и велел своему водителю отдохнуть. Водители слишком болтливые, ненароком проговорится. Да и кабинет мой не для таких бесед. Стены имеют глаза и уши.

Не исключаю, что технари из шестого управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией нашпиговали его «жучками». В машине тоже могут быть «сюрпризы». Даже президента Кучму его охранник майор Мельниченко умудрился подслушать в кабинете и месте со спикером Морозом устроить «кассетный скандал» по поводу политического убийства журналиста Георгия Гонгадзе, преследования представителей оппозиции. А уж нам и подавно надо держать ухо востро. Только не подумай, что я напуган, но лучше лишний раз перестраховаться, не рисковать. Помни, что береженного Бог бережет.

– Пригласили бы связистов, чтобы прощупали ваш кабинет. Для этих целей есть специальные приборы, – посоветовал Каморин. – Во-первых, убедитесь, что вас действительно прослушивают. Во – вторых, примите контрмеры.

– Дельное предложение, так и сделаю, – согласился Савелий Игнатьевич. – Ты, гляжу, не разучился соображать.

– Да, как говорят мои пацаны, есть еще масло в голове, – улыбнулся Игорь Глебович.

– Может тебя в штат взять советником?

– Благодарю, Савелий Игнатьевич, но меня служебная карьера не прельщает. Хотя предложение и очень заманчивое, я предпочитаю оковам свободу действий.

– Это золотые оковы, в роскоши будешь купаться. Поначалу многие, пока не дорвутся до власти, не ощутят ее вкус, \ говорят о свободе, независимости, – заметил Хлыстюк. – Именно власть дает капитал, красивых баб и свободу. Все же возьму я тебя советником пока на общественных началах, чтобы не давать повода для закулисных сплетен. А вообще старайся не засвечиваться.

Веди скромный образ жизни, не привлекай внимания. Возникнут проблемы, обращайся в любое время суток. Для того и мобильный телефон. Надо умело пользоваться плодами цивилизации. Всегда помогу, чем смогу. У кормушки президента куча советников, помощников и прочей челяди, а чем я хуже?

– Не хуже, а лучше. Благодарю за оказанное мне доверие, за должность. По пустякам беспокоить не стану, – пообещал Игорь Глебович. – Вы, Савелий Игнатьевич, можете мною располагать на все сто процентов, не подведу, не выдам ни под какой пыткой.

– Это ты хватил через край, ни пыток, ни нар мы не допустим. Я в тебе уверен, Игорек, а теперь к делу. Ты с Зубачем пообщался?

– Да, как вы приказали. Потребовал тысячу долларов в месяц и ни цента меньше.

– Как он отреагировал?

– Заартачился, схватился за телефонную трубку, хотел позвонить в милицию и прокуратуру. Пришлось его немного, как боксерскую грушу, помять. Подействовало, стал, как шелковый.

– Ты слишком не увлекайся, чтобы без тяжелых последствий, травм и увечий, – предостерег Хлыстюк. – Нам скандалы в городе не нужны, все должно происходить тихо, мирно на добровольных началах в виде пожертвований для общего блага.

– Аккуратно обошелся. После того, как взбодрил его, привел в чувство, предупредил, что на его «Зодиак» готовится наезд рэкетиров. Я мол, могу обеспечить “крышу”, охрану за соответствующую плату. Сказал, что эти услуги обойдутся ему намного дешевле, чем восполнение материального ущерба от неизбежного погрома.

– Зубач знает, кто за тобой стоит?

– Наверняка, догадался. Коммерсанты между собой тесно общаются, а земля, как известно, слухом полнится.

– О чем вы договорились?

– Он стал жаловаться, что товар идет плохо, фирма несет убытки. Был под градусом и вел себя вызывающе нагло, поэтому, Савелий Игнатьевич, пришлось его встряхнуть.

– В чем проявилась его наглость? – насторожился хозяин.

– Напоследок сказал, что гусь свинье не товарищ.

– Так и сказал?

– Дословно, – кивнул головой советник.

– Ну, гусь лапчатый, – всерьез рассердился Хлыстюк. – Я ему подложу большую черную свинью. Перья выдеру и поджарю, как шашлык на мангале. Узнает, кто в городе хозяин. Налогами задавлю, проверками изнасилую и по миру пущу.

– Может его слегка по голове арматурой стукнуть или утюгом погладить? – предложил Каморин.

– Пока воздержимся, я на него своими средствами воздействую. Через неделю завопит и сам на прием попросится. Ну, гусь, это же надо такой номер выдал. Я от него такой прыти не ожидал. Обычно он спокойный, покладистый, а тут полез на рожон …

– Наверное, в нем градусы взыграли, вот и осмелел? – предположил Игорь Глебович.

– Он мне и за градусы ответит. Денег у него нет, бедствует, а коньяк и водку хлестать горазд, – возмутился хозяин. – Почувствовал вкус шальных денег, вот и не желает делиться, жаба давит. С другими барыгами, как складываются отношения?

– На АЗС, платных автостоянках и на рынках придется еще поработать, – сообщил советник. – Жалуются на уменьшение оборота и выручки в связи с кризисом, ростом курса доллара. Хотя подорожание горюче-смазочных материалов им на руку. Парамоша хитрит, избегает встреч. Сколачивает вокруг себя группу недовольных барыг. Но я ему рога обломаю, а шпана разбежится по кустам.

– Парамошу я сам за жабры возьму, – сказал Савелий Игнатьевич. – Все должно быть под нашим надзором: магазины, рынки, комки, рестораны, бары, казино, АЗС, автостоянки, обменные пункты и прочие объекты любых форм собственности. Ты, Игорек, и без меня знаешь, где большие деньги вращаются, где финансовые потоки и даже ручейки. Надо успеть все прибыльные объекты и их субъектов прибрать к своим рукам, иначе влиятельные конкуренты, олигархи нас задавят. Из других городов и регионов нагрянут, из Днепропетровска, Донецка, Макеевки, превратив город в рынок сбыта своих товаров.

Прежде они назывались ОПГ, то есть организованные преступные группировки, а теперь трансформировались в благозвучно солидные ФПГ, финансово-промышленные группы, а суть одна. Круто развернулась борьба за крупные лакомые предприятия и сферы влияния. Недоглядим, опоздаем и окажемся на обочине или пустят нас в расход. У тебя в голове масла хватит, чтобы разобраться.

– Вы правы, Савелий Игнатьевич, конкуренты-варяги наседают, теснят, – сообщил Каморин. – У них крупный капитал, а значит и сила. Коль сила есть, ума не надо. Если полюбовно не договоримся, то неизбежны разборки. Нерационально, даже глупо, понапрасну терять людей. Надо наращивать мускулатуру, а это потребует дополнительных средств: экипировка, оружие, транспорт, средства связи, расходы на содержание боевой группы.

– Сила – это хорошо, но и мозги должны быть ясными. Часто побеждает не сильный, а хитрый. Сколько под нами сейчас субъектов предпринимательской деятельности?