— Я останусь, — твердо заявил Фолькар, его глаза яростно блеснули.

Лютьер рассмеялся, и смех перешел в мучительный хриплый кашель.

Взяв кубок с маленького столика, он отпил глоток пахучего лекарственного отвара. Вкус был воистину ужасным. Хотя здоровье кастеляна в последние месяцы продолжало неуклонно ухудшаться, несмотря на заботы лекаря, Лютьер продолжал пить этот отвар, чтобы не огорчать свою жену.

— Мы одинаково упрямы, — сказал он, откашлявшись и вытерев брызги крови с бледных губ. — Пара упрямых старых дураков.

— Воистину так, мой лорд.

Лютьер обратил взгляд на свою жену, но она заговорила прежде чем он успел произнести хоть слово.

— Мое место рядом с тобой, — заявила она, и по ее глазам было видно, что спорить бесполезно. — Я не оставлю тебя.

Лютьер никогда не спорил с женой, и не хотел начинать сейчас.

Вздохнув, он повернулся к гофмейстеру.

— Выведи остальных, — велел он.

Фолькар поклонился и подошел к стене за троном. Двигаясь с напряженностью охотящегося журавля, гофмейстер нажал пальцем на маленький неприметный камень в стене, и камень со щелчком вдавился в стену. Подойдя к другому месту, Фолькар нажал на другой камень, раздался еще один щелчок, сопровождаемый скрежетом камня по камню. Панель в стене отодвинулась в сторону, за ней оказался темный туннель. Чтобы войти в него, человеку пришлось бы встать на четвереньки. Подозвав придворных, гофмейстер приказал первому из них лезть в туннель.

— Ползи внутрь, — велел Фолькар. — После десяти шагов можно будет выпрямиться. Прощупывайте путь и продолжайте следовать по туннелю. Скорее!

— Ты тоже, — сказал Лютьер, обращаясь к Элизабет.

Она послушно кивнула, по ее прекрасному лицу текли слезы.

Со страшным треском балки, подпирающие двери, не выдержали, и зверолюды ворвались в зал.

Рыцари, защищавшие кастеляна, с криком бросились вперед, убивая первых тварей, прорвавшихся внутрь.

— Вот и конец, — произнес Лютьер.

* * *

Элизабет присела, придерживая руками свое длинное платье, и приготовилась вползти в туннель. Темнота в нем была непроглядной, полностью поглотив тех, кто уже был внутри. Элизабет предстояло лезть в туннель последней, и вход за ней будет закрыт наглухо. Эта мысль пугала ее.

— Скорее, девушка, — приказал гофмейстер.

Собравшись с духом и прикусив губу, Элизабет полезла во тьму.

Туфля придворного, который полз впереди, ударила ее по лицу, и девушка вскрикнула, в туннеле раздалось громкое эхо. Она слышала, как придворные, ползущие впереди, плачут в темноте, некоторые закричали в страхе.

— За Гарамон и короля! — вдруг раздался боевой клич, и Элизабет остановилась.

— Калар! — воскликнула она, ее голос резким эхо разнесся в закрытом пространстве. Элизабет поползла назад. Несмотря на возражения гофмейстера, она вылезла из туннеля обратно в зал для аудиенций.

— Калар! — закричала она снова, вскочив на ноги и не обращая внимания на пыль и грязь, которыми перепачкалась в туннеле.

Выругавшись, гофмейстер снова нажал на камень, и вход в туннель закрылся.

* * *

Реол возглавил атаку, его сияющий меч Дюрендиаль обрушился на череп зверолюда, разрубив его на кровавые осколки. Уцелевшие рыцари вслед за ним ворвались в зал.

Калар увидел полдюжины рыцарей Гарамона, отбивавшихся от орды зверолюдов, их мечи были окровавлены. Молодой рыцарь ощутил моментальную вспышку ярости, увидев, что на троне отца сидит какой-то полумертвый старик, тощий, как скелет. Лишь спустя мгновение Калар потрясенно осознал, что этот старик и есть его отец.

Чувство глубокого горя охватило Калара. Мышцы его отца почти полностью высохли, кожа его была болезненно-серой, глаза ввалились в глазницы. Лютьер не надел броню — у него явно не осталось сил носить доспехи, даже если бы они были подогнаны под его истощенное тело. Это, должно быть, тяжко ранило гордость кастеляна. Сердце Калара преисполнилось скорби.

Леди Кэлисс сидела рядом с Лютьером, а за ними стоял похожий на стервятника гофмейстер Фолькар.

— Калар! — вдруг раздался знакомый голос, и он увидел Элизабет, лицо ее было в слезах.

Он выругался. Однако надежда и любовь, которую он увидел в ее глазах, наполнила его новой решимостью.

С внезапной силой он вогнал клинок в спину зверолюда, только убившего одного из рыцарей. Меч вонзился между лопаток твари, и, подыхая, зверолюд издал мучительно человеческий крик боли.

— Закрыть двери! — приказал Реол, спрыгнув с седла и ударом ноги отшвырнув зверолюда, бросившегося на него. Все больше рычащих монстров, топая копытами, бежали по коридору к залу, и Калар развернул коня к входу, прежде чем соскочить с седла. Мелькнуло нацеленное в него копье, но Калар даже не успел поднять щит. Клинок другого рыцаря отбил копье и ловким ударом перерубил глотку зверолюда. Тварь упала, захлебываясь кровавыми пузырями. Калар хотел поблагодарить рыцаря, но прикусил язык, когда увидел, кто спас его.

— Не стоит благодарностей, — сказал Малорик, когда стало ясно, что Калар и не собирается благодарить.

Несколько рыцарей подхватили поводья коней и отвели их в сторону.

Реол стоял в дверях, в одиночку своим сияющим клинком сдерживая поток врага. Рыцарь Грааля отбивал атаки с мастерской легкостью, а ответными ударами убивал быстрее, чем глаз успевал моргнуть. За бесчисленной ордой тварей по коридору шел Дар, глаза повелителя зверолюдов сверкали яростью.

Малорик и Калар бросились к дверям.

— Закрывайте! — приказал Реол, почувствовав секундный перерыв в атаке врага. Он быстро шагнул назад, и два молодых рыцаря захлопнули двери зала.

Толстые балки, которые подпирали их раньше, были расколоты в щепки и бесполезны, и Калар стал лихорадочно оглядываться в поисках чего-то, чем можно забаррикадировать вход. Зверолюды бросались на двери с другой стороны, пытаясь выбить их, и Калар навалился на тяжелые створки своим весом, его ноги в сабатонах заскользили по залитым кровью плитам пола.

— Помогите! — закричал он, и еще несколько рыцарей навалились на двери. Другие срывали со стен зала длинные пики и алебарды, и вставляли их в тяжелые железные скобы вместо засовов, но они казались слишком хрупкими против той силы, что била в двери снаружи. Раздался страшный удар, и рыцарей отбросило от дверей.

Зверолюды явно снова решили применить таран.

— Отойти от дверей и приготовиться, — приказал Реол, его голос был спокойным и властным. — Владычица с нами.

И будто его слова обладали волшебной силой, удары в двери вдруг прекратились. Рыцари с удивлением посмотрели друг на друга и отошли на несколько шагов, сжимая рукояти своего оружия.

Напряжение в зале было мучительным, Калар воспользовался секундной передышкой, чтобы вытереть пот со лба. В зале наступила пугающая тишина, и Калар ожидал, что двери в любой момент будут разнесены в щепки.

Рискнув оглянуться на возвышение у трона, он встретился взглядом с Элизабет.

— Я люблю тебя, — произнесла Элизабет.

Калар перевел взгляд на отца, который сейчас хмуро смотрел на Анару, медленно поднимавшуюся к нему по ступеням трона. С большим трудом кастелян поднялся, используя древний меч рода Гарамон вместо костыля.

* * *

Анара, поднявшись по ступеням, встала на возвышении перед кастеляном. Он был похож на оживший скелет, одеяния висели на его истощенном теле, все неровности черепа были видны под кожей.

Анара скорее почувствовала, чем увидела, что Калар смотрит на нее.

— Кто это? — спросила леди Кэлисс, встав со своего кресла и, очевидно, почувствовав, что происходит что-то, чего она не понимает.

Анара взглянула на нее, и леди Кэлисс вдруг села обратно в кресло.

— Это леди Анара, — объявил гофмейстер Фолькар, в его голосе явно звучало презрение.

— Твоя… твоя дочь? — спросила Кэлисс супруга.