Он едва мог дышать и болезненно закашлялся, на губах выступила кровь. Он так устал… Невыносимо хотелось спать. Стоит только закрыть глаза, и боль уйдет. Его веки начали смыкаться…

Нет! Он не может позволить себе погрузиться в манящий сон вечности. Пока еще нет.

* * *

Калар прорвался сквозь ряды врага, но не знал, сколько рыцарей смогли прорваться вместе с ним. Прищурив глаза, молодой рыцарь смотрел на чудовищного зверя, который был вождем вражеских орд.

Вокруг этого существа были навалены груды трупов. Калар был потрясен, увидев, что все мертвецы одеты в цвета Гарамона. Они были похожи на сломанные игрушки, отброшенные капризным ребенком, изуродованные и окровавленные. Зверолюды тащили своему повелителю еще десятки пленных, одетых в красно-желтые цвета — новые жертвы темным богам.

Страшное существо повернуло голову, его гниющее лицо было покрыто массой швов, глаза устремили пронзительный взор на рыцаря. Калар пошатнулся в седле, ощутив глубину ненависти в глазах чудовища.

Это было крупное существо, вероятно, около семи футов ростом, и хотя его тело не было таким массивным, как у быкоголовых зверолюдов, его длинные конечности были мощными и мускулистыми.

Оно не было настолько большим и физически деформированным, как мутировавшие твари Хаоса, но что-то в нем было страшно неправильным, как будто такое создание никогда не должно было рождаться в этом мире. Сопротивляясь нахлынувшему вдруг на него необъяснимому ужасу, Калар пришпорил коня, устремившись в атаку на чудовище.

Оно ударило посохом в землю, и черные птицы наполнили воздух хлопаньем крыльев и хриплым карканьем.

Зверолюды, облаченные в тяжелую броню и вооруженные огромными топорами, с рычанием бросились вперед. Калар смутно услышал, как закричал Бертелис, но взгляд молодого рыцаря был устремлен в полные ненависти глаза чудовища. И — словно оберегающие руки самой Владычицы укрыли его — Калар пробился невредимым сквозь ряды врага и атаковал вождя зверолюдов.

Монстр присел к земле, по-звериному оскалившись, мышцы на его длинных конечностях напряглись. В это мгновение он напоминал некоего ужасного паука, готового прыгнуть.

Черные птицы — у каждой был лишь один пульсирующий демонический глаз — набросились на Калара, хлестая его крыльями и пытаясь выклевать глаза своими длинными загнутыми клювами. Рыцарь отчаянно замахал руками, отбиваясь от них, ломая крылья и хрупкие кости рукоятью меча и латными перчатками.

Сквозь вихрь перьев и яростно хлопавших крыльями птиц Калар увидел, как предводитель зверолюдов прыгнув, протянув к рыцарю когтистые пальцы. Гренголэ заржал, встав на дыбы, и монстр врезался в Калара, сбросив его с седла. Тяжесть страшного существа обрушила на землю и коня, бешено бившего копытами. Калар тяжело упал, от удара из его легких выбило воздух, он лежал на спине, пытаясь вздохнуть.

Оглушенный падением рыцарь смутно услышал, как Гренголэ кричит от боли, и понял, что его верный скакун, должно быть, сломал ногу, когда свалился.

Ощутив прилив ярости, Калар попытался встать. В глазах все начало расплываться, но он видел ужасное существо, нависшее над ним.

Глаза чудовища горели ненавистью, хотя его тело было лишь темным силуэтом. Удивительно, но Калар не выронил при падении меч, и, вздохнув, собрал силы, чтобы нанести удар.

Вдруг тяжелое копыто наступило на его руку, прижав ее к земле.

Гренголэ снова закричал, и Калар увидел, что раненый конь пытается подняться. Но сломанная нога не могла выдержать его веса, и снова подогнулась. Конь опять упал на землю с мучительным криком, терзавшим сердце Калара.

Охваченный яростью Калар ударил щитом по ноге зверолюда, и тот, зарычав, отскочил в сторону, перестав прижимать к земле руку рыцаря. Встав на ноги, молодой рыцарь шагнул к предводителю зверолюдов и взмахнул мечом, направив смертоносный удар в шею врага.

Мелькнула когтистая рука, схватившая клинок, остановив удар. По клинку потекла кровь, заливая латную перчатку Калара, но молодой рыцарь, как ни пытался, не мог вырвать оружие из железной хватки когтей чудовища. Со злобным рычанием оно подняло свою могучую ногу и с силой пнуло Калара в грудь, заставив его отлететь назад.

Лежа на земле, рыцарь увидел, что вождь зверолюдов по-прежнему держит его меч за клинок, и принюхивается, наклонив голову, словно кровь, текущая по лезвию, заинтересовала его.

Гренголэ еще раз попытался подняться, и снова рухнул на землю.

Будто очнувшись от оцепенения, вождь зверолюдов вдруг бросился к коню и вогнал клинок в шею Гренголэ. Калар закричал, увидев, как его меч по самую рукоять вонзился в тело коня. Из смертельной раны хлынул поток крови. Конь, которого Калар выращивал с возраста жеребенка, забился в агонии, из его рта полилась кровавая пена.

Калар заплакал, ему было невыносимо видеть, что его верный скакун так страдает. Потом Гренголэ затих, лежа в луже горячей крови.

Оскалившись в жуткой усмешке, повелитель зверолюдов повернулся к Калару. Когда рыцарь попытался подняться, новый удар швырнул его на землю. С жутким шипением чудовище склонилось над Каларом, наступив копытом ему на грудь, и откинув голову рыцаря назад, чтобы открыть горло. В руке вождя зверолюдов сверкнул кинжал из почерневшего металла, покрытый колдовскими рунами и символами.

Вдруг шипение, исходившее из пасти чудовища прекратилось, и оно склонило свою морду к лицу Калара. Дыхание ужасного существа было горячим и зловонным. Оно обнюхивало Калара, словно пробуя на вкус его запах. Калар, испытывая тошноту, пытался вырваться, но не мог освободиться из железной хватки отвратительной твари.

Чудовище придвинулось еще ближе. Калар тщетно пытался вырваться, отвращение и ужас охватили его. Монстр начал облизывать его лицо от виска до подбородка. Кожа горела там, где горячий мокрый язык коснулся его лица, и Калар закричал. Он увидел, как глаза чудовища расширились.

Калар снова закричал, когда внезапная боль вонзилась в его разум, подобно раскаленному ножу — словно извивающиеся щупальца искали что-то в его голове. Казалось, будто черви вгрызаются в его мозг, и Калар завопил от мучительной боли, содрогаясь в конвульсиях, но не в силах освободиться.

Образы, воспоминания и эмоции замелькали в его разуме: прекрасное лицо Элизабет, прикосновение ее губ, и чувство любви, которое он испытывал к ней; внезапное возвращение Анары в его жизнь, и потрясение от тех перемен, которые произошли с его сестрой за эти годы, пока они были разлучены. Он снова увидел поединок между Гюнтером и Ганелоном, и снова ощутил стыд и чувство вины от того, что Гюнтер был ранен из-за него. Снова увидел, как вместе с Бертелисом подъезжает к лагерю беглых крестьян на опушке леса в Бастони, казалось, вечность назад…

Миллионы образов безумным вихрем проносились в его разуме — все, что он когда-либо ощущал и испытывал. Калар кричал от страшной мучительной боли.

Он снова увидел сражение с зеленокожими, и ощутил прилив адреналина от своего первого боя. Он увидел Анару ребенком, и те испуганные взгляды, которые бросали на нее слуги. Увидел он и себя в детстве, после того, как умерла его мать, и как он плакал, потому что думал, что отец ненавидит его. Отец…

Терзающие щупальца вонзились глубже, и Калар ощутил, как ярость и возбуждение чудовища растет. Образы умирающего лорда Гарамона всплыли в разуме ошеломляющей чередой: воспоминания об их родовом замке в Бастони смешались с обрывками еще более старых — счастливых — воспоминаний, как его отец смеялся, держась за руки с его матерью, и качая маленького Калара на колене.

Калар ощутил торжество предводителя зверолюдов, и на долю секунды увидел воспоминания, которые принадлежали не ему.

Он увидел кровь… так много крови… и лица, искаженные ужасом. Он чувствовал боль, и страх, и отчаяние… и ненависть. Он чувствовал такую ненависть, которой никогда не испытывал раньше, и всепоглощающую жажду мести, жажду крови, смерти… и освобождения. Он увидел оскаленные морды демонов, вцеплявшихся в его душу огненными когтями, их глаза, наполненные обещаниями могущества… и вечного проклятия.