А затем, неожиданно щедро пояснил:

— Знак Рейташ можно активировать лишь дважды, после он исчезает, даже если клеймо прожечь до кости. — Он даст кратковременное, но полномасштабное владение силой рода Гаэр-аш Веридан.

— И кен Эриар, — тихо добавила я. И вздрогнула. Мой род. У меня братья!

«Они не твоей крови, — насмешливо пояснил ректор исключительно для меня. — Как и Норт уже не моей».

А уже вслух сказал:

— Риаллин, твою кровь мы используем как катализатор и только. В прежние времена к слову сложнее всего было заполучить именно кровь катализатора — орки этого рода редко забредали на человеческие земли.

И в этот момент над всем городом прозвучал едва слышный мелодичный протяжный и печальный звон. Он вызывал в душе тревожное чувство потери, скорби, тоски по утраченному.

— Похоронный обряд начался, — тихо сказал Гаэр-аш.

И Норт с Даном поднялись, Эдвин просто и так стоял.

А над городом продолжала литься печальная полная боли, слез, страдания.

— Родовая магия Анма, скорбь матери Кирата, — так же тихо, и видимо исключительно для меня, пояснил ректор.

— Не ходите… — испуганно выдохнула я.

Норт наклонился, поцеловал меня в лоб и прошептал:

— Все будет хорошо.

«Я присмотрю» — только для меня, пообещал Гаэр-аш.

— Тренировками займись, — приказал Эдвин.

Дан просто махнул рукой.

И они вышли, все четверо. После поднялись наверх, на второй этаж, а спустя минут пять, не более, спустились в одинаково черных мраморных мантиях. У Норта и Эдвина на руке, ближе к плечу, были красные повязки.

— Мы убийцы, — просто пояснил Норт, в отличие от остальных зашедший в кабинет ректора попрощаться со мной.

— Не вы… — прошептала внутренне холодея.

Он присел передо мной, обнял ладонями лицо, большим пальцем нежно провел по губе и посоветовал:

— Отдохни. Забудь обо всем, заберись в ванную с пеной и просто отдохни, мое сокровище, мы скоро вернемся.

И он поднялся, на прощание погладив по щеке.

Я проводила Норта взглядом и обняла себя за плечи, едва за ними закрылась входная дверь. Чуть позже послышался топот конских копыт и скрип открываемых, а затем закрываемых ворот в доме ректора.

И я осталась одна.

Совершенно одна — студенты из академии Сирилла уехали еще вчера, практически до того, как прибыл лорд Веридан и они с Нортом начали меня лечить…Посидев еще немного, сходила наверх, надеюсь, что застану Гобби… не застала, его тоже не было. Как и Ыгырха. В коридоре правда увидела двух боевых умертвий, те рвано передвигались красноглазыми тенями, неся мешки с золой. Не сразу поняла, что это они уборкой сожженной Нортом спальни занимаются.

На улице вновь зазвучала тоскливая, пробирающая до глубины души мелодия.

Постояв немного в нерешительности, прошла по коридору, сбежала вниз по ступеням и миновав холл, по которому гулко простучали каблуки моих тренировочных ботинок, вышла на порог.

Я сделала это напрасно.

Совершенно напрасно.

Потому что в доме была слышна лишь печальная мелодия, а стоя на пороге, я видела лица. Их лица. Йена Таната, Кирата Анма и Суана Ярта. Их лица в младенчестве, детском возрасте, подростковом, взрослом, и всех троих в мантиях с символикой первого королевства, обнимающих друг друга за плечи, понаставивших друг другу «рожки» и улыбающихся с видом «Мы всех победим». Видимо последнее изображение сделали для храна рода Анма перед самым отъездом парней на Мертвые игры. И, возможно, именно его поставят на надгробие, потому что по крайней мере двоих будут хоронить в закрытых гробах… и Эдвину придется стоять рядом и смотреть в глаза родственников тех парней, которых он буквально изрубил на куски. И вроде все правильно, он не мог иначе, да и некроманты из Академии Магических искусств на тот момент уже были мертвы, но как объяснить это матерям, у которых теперь нет возможности даже обнять сыновей на прощание.

Мелодия над городом плакала. Проникновенно, горько, отчаянно. На небе, вместо облаков, плыли и плыли изображения погибших, словно матери пытались поделиться воспоминаниями о своих детях. Это все что у них осталось — память…

И глядя на проплывающие по небу лица адептов первого королевства я думала… об идеальном плане. О лорде Вечном… О том, что он не подумал, или не захотел подумать о боли матерей, о том, что три жизни он отобрал просто чтобы использовать тела парней как оружие, о том, что отступникам наплевать на цену, для них важна только цель.

В этот момент я как никогда поняла, почему Вечных называют именно отступниками. Почему их изгнали из ордена Огня. Почему даже маги называли их методы бесчеловечными. Почему от них ушел дядя Тадор, отказавшись вливать кровь Проклятой Калиан невесте лорда Гаэр-аша…

И в этот момент скрипнула калитка.

Я не сразу увидела вошедшего, сначала быстро смахнула слезы и вытерла мокрые щеки, но быстро же. Пара движений, не больше.

Но вошедшему хватило этого крохотного отрезка времени, чтобы тенью пересечь весь двор и восстать передо мной, едва я смогла разглядеть его. И он именно позволил мне разглядеть себя, а я едва сдержала крик!

Лорд Дакрэш!

Это был изуродованный шрамами в прошлом одногруппник ректора, который применил некромантский приворот на крови и превратил свою жену из целительницы в некромантку! Это…

— Узнала, вижу, — издевательски протянул чудовищный во всех смыслах мужчина.

И в его правой руке сверкнул раскаленный, наполненный заклинанием клинок. Я не знала, что это, не знала какое заклинание и что в нем помимо заклинания заставляло едва ли не плавится сталь, но всем своим существом отчетливо поняла — это смерть.

— Просто чтобы ты знала, падаль, я любил ее! — коротко произнес он, делая быстрый замах.

Меня спасли тренировки Эдвина. Исключительно тренировки Эдвина, потому что боевое плетение Кейвен я использовала практически не задумываясь, и некроманта отшвырнуло от меня ударной волной раз, и повторно когда я влила резерв в аркан. Вот только это был очень неслабый некромант, ко всему прочему боевой, и лорда Дакрэша снесло, но он даже не упал, лишь чуть пригнулся пережидая всплеск силы.

А затем вновь выпрямился, и злым, быстрым шагом направился ко мне, проговаривая сквозь стиснутые зубы:

— Я любил ее, мразь! А ее отняли по твоей мерзкой прихоти, гниль!

Падаль, мразь, гниль… Это только оскорбления, или? Взгляд испуганно метнулся к кинжалу, который стремительно ко мне приближали!

Аркан Дакрой применила не сразу, было очень страшно одним заклинанием опустошить весь свой резерв, но выбора особо нет — как говорил Эдвин: «Аркан Дакрой. Сильное, опустошающее резерв заклинание, применяемое в условиях прямой угрозы жизни». А это была очень прямая угроза, прямее не бывает.

Седьмое плетение — сложнейшее из всех пятнадцати, применяемых в некромантии, уже на этапе формирования заставило покачнуться от нахлынувшей, слабости, но едва лорд Дакрэш приблизился на расстояние вытянутой руки со вновь занесенным кинжалом, я ударила!

Ярко-зеленая молния спикировала с небес, прорывая защитный купол окружающий дом ректора, и отшвырнула некроманта шагов на двадцать от меня. Он попытался встать, рыча и изрыгая проклятия, но молния только пиковый момент аркана Дакрой, за ним последовал цепной разряд и уже десятки молний, слабее, но столь же эффективно, ударили в тело поднимающегося лорда.

Я и сама рухнула на колени, не в силах удержаться на ногах, просто сил уже не осталось, и я была уверена, абсолютно уверена, что лорд Дакрэш уже не поднимется, не умрет, нет, он все же некромант, и раз стоял тогда возле сердца Некроса, значит некромант весьма сильный, но у меня была железная уверенность в том, что не встанет…

Уверенность рассыпалась в прах, когда некромант медленно, но сел.

Прах былой уверенности обернулся ужасом, когда я увидела, что с этим некромантом стало.

Это был не человек! Не живой человек! Это было умертвие. Жуткое, с серой кожей, иссушенным пергаментом обтянувшей череп, белыми, совершенно седыми волосами, нечеловеческим зеленоватым взглядом, страшным оскалом и черной руной полного подчинения на лбу.