Тут он замолк и посмотрел на нас, судя по всему, ожидая оваций.
— Ну нет, — вяло буркнула я, — но и я ничего такого не имею, ты один у нас эксклюзив.
— Ты имеешь все это, но просто в другом виде, — изрек король, пристально на меня посмотрев, — ты сама знаешь, что таланты могут распределяться по-разному, у меня, можно считать, они распределены равномерно, а у тебя сосредоточены в одном… — он рассеянно оглядел люстру, видимо, подыскивая слова —…в одном, как вы говорите, духовном плане.
— Он это к тому, что спасти его мог только сильно неординарный человек, — зевнула Натка, поджимая ноги и кладя голову на диванный подлокотник, — и не сказать, чтоб он был неправ, а, Сонь?
— Меня или не меня она спасла, это значения не имеет, — холодно отозвался Лид, — это ее личное свойство, оно у нее есть априори, и именно поэтому она и стала моей спасительницей, а не наоборот.
Мы вылупились на него и молчали. Король тоже молчал и продолжал смотреть на меня как-то выжидающе: возможно, снова хотел, чтобы я его за что-то похвалила, но я, хоть убей, не могла понять, за что, поэтому только пробормотала:
— Ой, Лид, тебе бы на философский факультет поступать: ты иногда так говоришь, что ничего понять нельзя.
— Можно все понять, — Натка поудобнее устроилась на подлокотнике, — сначала он похвалил себя, потом тебя. Осталось только обругать меня и остальных плебеев, и от этого он обалдеть как вырастет в твоих глазах, не правда ли, Сонька?
— Да ничего подобного… — начала я возмущенно, но мою речь прервал телефонный звонок. Натка не успела слезть с дивана, я запуталась в ее ногах, поэтому подошел Лид.
— Да, — сказал он, — не знаю, туда ли вы попали. Рыбкины? Соня, твоя фамилия Рыбкина? Значит, здесь. Нет, их нет. Да, живут, но нет, потому что уехали. Соня? Соня есть, но она…
Я выпуталась из Наткиных ног, подбежала к королю и, выхватив трубку из его руки, завопила в нее:
— Алло!
— Соня, здравствуй, как твои дела? — весело прозвучал у меня в ухе голос моей троюродной сестры Иры.
— Нормально…
— У тебя там гости, что ли, да? Какой-то странный мужик подошел…
— Да, гости, не обращай внимания.
— Ну, я тебе не помешала, — продолжила Ира тоном утверждения, — я так испугалась, слушай, что вас дома нет!
— А чего?
— А мы же хотели к вам заехать с Леней и Маришкой! Заодно встретимся, да?
— Да… — отозвалась я без положенной радости в голосе и не удержалась:
— А вы на сколько?
— Да на недельку только, у меня тут выставка-ярмарка, а Леня сказал, что меня одну не отпустит, а мама уехала, так что и Маришку ни с кем не оставишь. А я вспомнила, что мы все хотели повидаться, и вы нас столько раз приглашали!
— А-а-а, — сказала я, — действительно, приглашали, только, понимаешь… — тут меня насторожил странный шум в трубке. Давя в себе панику, я спросила:
— А вы вообще где?
— На вокзале, такси ловим! — радостно отозвалась Ира, — к вам поедем! Вот хорошо, что ты дома. А мама с папой-то скоро приедут?
— Через месяц. Они в командировке…
— Ух ты… Сейчас, Маришка, не плачь, сейчас дядю поймаем и поедем… Ну давай, Сонь, как приеду, поболтаем, а то деньги кончаются, ага?
— Ага, — согласилась я и, положив трубку, уставилась в никуда мимо Лида и Натки. Они посмотрели на меня с одинаковым беспокойством на лицах, и даже одновременно открыли рты, но первой успела издать звук подруга:
— Сонь, это чего, Ирка щас приедет, что ли?
— Что ли, — мрачно подтвердила я. Вообще-то мне очень нравилась моя троюродная сестра и ее муж Леня, они были люди совершенно простые, но веселые и приятные, и мы с родителями искренне звали в гости их и их четырехлетнюю дочку Маринку, которую еще ни разу не видели вживую, но все это было до Лида…
— Что делать-то? — спросила я с отчаянием, поглядев на Натку. — Не в гостиницу же их посылать!
— Ну, вообще-то, могли бы и предупредить, что на башку свалятся.
— Нат, да они не со зла, просто не подумали, ты их не знаешь, что ли!
— Соня, мне опять нужно будет заколдовать каких-то неугодных тебе простолюдинов? — услужливо осведомился король.
— Нет, не нужно, — сказала я с расстановкой, поворачиваясь к нему и, задрав голову, глядя в его двухцветные глаза, — эти люди — мои родственники, они скоро приедут и будут неделю жить здесь, в большой комнате. Как хочешь, но надо сделать так, чтобы они не знали, что ты тоже у меня живешь. Понятно?
— Значит, везде, кроме пределов твоей комнаты, мне лучше быть невидимым? — спокойно уточнил король. Облегченно выдохнув, про себя, что он, хотя бы, не спорит, я прикинула и ответила:
— Нет, пожалуй, не надо. Будь видимым, только притворяйся, что явился ко мне в гости откуда-то с улицы. В дверь звони. Они, конечно, подумают, что ты мой поклонник, но в этом ничего особенного нет, в отличие от проживания…
Король кивнул.
— Ну ладно, раз договорились, то хорошо, а теперь иди в мою комнату и не мешайся: я буду убираться.
— Почему ты: для этого есть она, — Лид кивнул на Натку.
— Она тоже будет, — успокоила его я. — Нат, поможешь? А тот тут такой бардак накопился…
— Не робей, подруга! Щас разберемся. Ваше величество, — Натка поклонилась королю чуть ли не в ноги и указала ему на дверь моей комнаты, — пожалуйте в свои покои. Дать вам с собой какое-нибудь увлекательное чтение: журнал «Мурзилка» или что-то в этом роде?
— Нат!
— Молчу-молчу, Сонь. Где у тебя веник?
Подождав, пока оскорбленный Лид, наконец, убредет, мы побежали наводить порядок. Торопились мы изо всех сил, но, конечно же, все равно не успели: приехавшие родственники застали нас взмыленными и со швабрами наперевес. Ирина с порога радостно обняла меня и чмокнула в щеку, оставив на ней пару грамм косметики. Несмотря на мужа и дочку, она была старше меня всего лишь на два года и выглядела соответственно: высокие каблуки, джинсовая мини-юбка и коротенькая красная кожаная курточка. Это еще не считая зверски накрашенных глаз и губ и волнистых каштановых волос до плеч. Ее Леня тоже мало изменился, оставшись все таким же простым крепким парнем небольшого роста, стриженным почти под ноль, тоже в кожаной куртке, только черной и широкой. Он приветственно улыбнулся мне, показав не слишком ровные зубы.
— Ма-а-а-ам… — длинно запищало вдруг что-то около моей коленки. Вздрогнув, я опустила глаза.
— А кто это у нас там? — весело поинтересовалась Натка, умеющая обращаться с детьми. Я же лишь стесненно хмыкнула, глядя, как Ира ловко распаковывает красный комбинезончик, в котором заключается небольшая юркая девчонка с широко расставленными темными глазами и двумя тощенькими, но туго заплетенными русыми косичками.
— Сейчас, Маришка, будем кушать и спать, — сказала Ира, снова повернулась ко мне, и дальнейший наш разговор проходил так:
— Сонь, а я тебя даже не узнала! Ты так изменилась, такая стала взрослая!
— Ма-а-ам, ку-у-ушать…
— Да, Мариша… А мама твои с папой в командировку поехали, да? Все у них нормально на работе?
— Да, все норма…
— Ма-а-ама! КУШАТЬ!!!
— Сейчас, Маришка, сейчас, я разговариваю… Она капризничает, устала после поезда… Куда можно сумки поставить?
— Э-э-э… В комнату.
— Ма-а-а-ама!!!!
— Леня, заноси в комнату вещи. Ой, Наташ, это ты? У тебя прическа другая, да? Вы еще дружите? Вот здорово!
— А-а-а-а-а!!!!
— Мариша, не плачь, сейчас я уже иду… Соня, а ты на каком же теперь курсе учишься? На третьем? А не работаешь пока?
— Нет…
— А я опять работаю после декрета, меня в тот же секретариат взяли… Леня, ты ей туфельки сними. А сюда я на ярмарку приехала, с сережками, браслетиками — я тебе показывала свои браслетики?..
— Нет…
— МАМА!!!
— Да-да, Маришенька, да-да.
— Ира, пойдем в комнату, покормлю вас всех! — взмолилась я, не в силах больше выдерживать этих воплей. И тут раздался громогласный и торжественный звонок в дверь. Мы все, даже неугомонная Маришка, умолкли. Вспомнив про бабушку, я заранее вспотела, но прежде, чем успела что-то предпринять, Ира ничтоже сумняшеся отодвинула щеколду и воскликнула:
