— Я скоро приду, а ты пока там с ним не очень-то…

Я не поняла, чего я «не очень-то», и по-прежнему молча побрела по королевским пятам: дорогу к моему дому Лид, кажется уже помнил лучше меня самой.

Наконец-то показался наш подъезд: я убыстрила шаги, почти побежала, а потом резко остановилась как вкопанная.

У подъезда, уперев руки в бока, стояла моя бабушка.

— Ну-ну, — произнесла она зловещим тоном, пожевав губами, — и где это ты, внученька, всю ночь-то моталась? И что это за охламона с собой привела, а?! Сны-то мне, оказывается, вещие снятся!

— Я-a не привела, — пробормотала я, пятясь обратно к королю, — он просто меня проводил, чего такого-то…

— А ничего, только ты дома-то не ночевала. Я еще утром к тебе заходила, звонила и по телефону, и в дверь, где-то ты шаталась с охламоном своим, родителей позорила!

— Так я, наверное, уже ушла тогда!

— В пять утра?

— А зачем ты так рано приходила? — обалдела я.

— У меня бессонница, — сообщила бабушка, — сны замучили. Ты мне который раз снишься, и охламон этот тоже! Стоит тут, смотрит на меня, как король какой!

— Бабушка, — прошипела я, оглядываясь, — не знаю, что тебе снилось, но ничего подобного…

— Ты бы помолчала лучше! Я тебе в десять раз старше! Заходи, заходи в квартирку-то, сейчас я Коле позвоню и спрошу, можно тебе по ночам-то разгуливать или…

Бабушка вдруг резко всхрапнула. Глаза ее медленно закрылись, и она начала валиться на асфальт. Я, как всегда, дернулась, чтобы ее подхватить, но она, тоже как всегда, растворилась, не коснувшись земли.

Мы с Лидом посмотрели друг на друга и вдруг одновременно начали смеяться.

— Ой, — выдавила я, — третий раз волшебный, может, она перестанет, а, как думаешь?

— Не знаю, — сквозь смех отозвался Лид, — но ты заметила, что она с каждым своим появлением делается старше? Вначале говорила, что в три раза, потом в семь, а теперь уже в десять!

— Действительно, — поразилась я, — неужели она так и до ста дойдет?

— Может, и дойдет, если навестит нас еще двадцать семь раз, — что-то подсчитав, на полном серьезе отозвался Лид, — если предположить, что один десяток она проходит за три явления… — Он не договорил и снова засмеялся.

— Все-таки придумай что-нибудь, — попросила я его, вытирая слезящиеся глаза, чтобы попасть ключом в замок, — а то каждый день это терпеть…

Король задумался на секунду и выдал мне веер вариантов:

— Я могу лишить ее возможности двигаться, могу превратить в какое-нибудь животное, если ты не любишь, когда простолюдинов превращают в предметы, могу лишить ее разума окончательно…

— Ты что, Лид, с ума сошел! — замахала я руками. — Это же моя бабушка!

— Я просто предлагаю, — сказал король довольно мягко, будто хотел меня успокоить, и, войдя в комнату, конечно же, прямиком двинулся к компьютеру.

Я плюхнулась на диван и кинула под него свой рюкзак.

— Слушай, Лид, а давай, когда она опять притащится, ты ее загипнотизируешь так же, как тех милиционеров?

— Это можно, но действие гипноза кончится, а память останется.

Мы оба снова задумались. Бабушка превращалась в неразрешимую проблему.

— Что-то я даже не знаю, что и делать, — протянула я наконец растерянно, — ты, я вижу, тоже?

— Почему, у меня есть много вариантов, но ты так ограничила меня в средствах… — обиженно заметил Лид.

— Не в средствах, а в казнях, — вздохнула я. — Пойду яичницу пожарю, может, голова лучше работать станет…

Натка прибежала к нам уже часа через два. Мы, к тому времени, отчаявшись придумать план избавления от постоянных визитов бабушки, занимались кто чем: я читала, а Лид рассеянно ковырялся в интернете.

— Всем привет! — воскликнула подруга. — Чего кислые такие? Не помирились еще?

— Никто здесь без тебя не ссорится, — недоброжелательно отозвался Лид, и я поспешно его перебила:

— Да все нормально, Нат, просто мы всю голову сломали, не знаем, что с бабушкой делать. Она опять явилась! Не запираться же от нее, и не усыплять же бесконечно! Лид ее предлагает превратить в собаку, но я как-то против…

Король, отвернувшись от компьютера, серьезно кивал, подтверждая мои слова.

Натка поглядела на нас, вылупив глаза, и вдруг рассмеялась:

— Ну вы даете! Да чего тут сложного? Зачем ее заколдовывать! Просто когда она в следующий раз припрется, пусть Лид исчезнет, она увидит, что ты сидишь дома одна или со мной и у тебя все в порядке, и больше приходить не будет — ты что ее не знаешь, что ли? Она раньше тебе и звонил a-то раз в пол года!

— Ой, — сказала я, заморгав и удивляясь, как мне не пришел в голову такой простой и логичный выход, и посмотрела на Лида.

Король тоже посмотрел на меня, после чего красиво уронил с колена левую руку, а ладонью правой подпер голову, и с выразительным достоинством произнес:

— Господи! Охренеть можно среди этих ламеров.

— Кого?! — вздрогнула я. — И вообще, что ты ругаешься? Где ты взял такие слова?

Я не ожидала получить на свой риторический вопрос никакого ответа, но тем не менее получила: Лид молча постучал пальцем по монитору. Мы с Наткой подошли поближе, увидели какой-то форум и хором прочли:

— «Господи, да пусть сам чинит свой комп, от этих ламеров можно охренеть».

— А-а-а, — сказала Натка с серьезным видом, — тогда знаешь, твое величество, ты неправильно употребляешь это слово. Ламеры — это те, кто плохо разбирается в компьютерах.

— А твои однокурсники хорошо разбираются? — поинтересовался у меня король.

— Ну, как сказать, — удивилась я, — в основном не очень, только на уровне пользователей…

— Ну, значит, я сказал правильно, — заключил Лид и, встав из-за компьютера, прошел мимо нас к книжному шкафу и принялся рыться в нем. Мы с Наткой только пожали плечами и дружно захихикали.

Остаток дня прошел, против моих ожиданий, довольно мирно: нам даже удалось сходить в магазин без королевского сопровождения, убедив его, что мы вернемся через десять минут. Возвращаясь, мы на пороге столкнулись с выходящим королем, который, как оказалось, воспринял выражение насчет десяти минут буквально, и, поскольку оных минут прошло уже целых двенадцать, направился на поиски меня. Потом мы с Наткой на скорую руку приготовили ужин, поели и помыли посуду. Король на все это время вклеился в телевизор: он, рассевшись в кресле, смотрел там что-то очень внимательно и даже не моргая.

— Гляди, чего зырит, — подтолкнула меня Натка, кивая на экран, — в самый раз ему, скажи?

Я хмыкнула. Лид смотрел какую-то документально-историческую передачу про королей.

— По родственникам скучаешь, что ли, твое величество? — поинтересовалась моя подруга. — У нас таких на Земле раньше тоже полно было…

— Да у нас и сейчас есть короли, просто в других странах, — добавила я. Лид обернулся на мой голос и, плавно жестикулируя, изрек очередную сентенцию:

— Те, кого ты называешь королями, Соня, на самом деле такие же плебеи, как и все остальные в этом мире. Кроме тебя, конечно.

— Спасибочки, — ошарашенно сказала я, — и как это ты их отличаешь?

— Только глупый плебей будет навешивать на себя такое количество бессмысленных побрякушек, думая, что это поднимает его значимость, — Лид на секунду обернулся к телевизору, где очень кстати появился портрет какого-то надутого и расфуфыренного старинного монарха. — Высокородным подобные фокусы смешны, потому что их превосходство и так неоспоримо.

— Почему неоспоримо? А если вот я, например, его начну оспаривать?

— Тогда он тебя заколдует, да и все, — догадалась Натка. Лид поморщился и сделал жест, как бы отгоняющий муху:

— Не вмешивайся в наш разговор, я тебя ни о чем не спрашивал. Как ты станешь оспаривать это, Соня? Возьми меня и любого из своих знакомых…

— Например, Сашу, — влезла Натка снова. На этот раз король не отреагировал, решив, видимо, не прерывать свою мысль:

— …Любого из своих знакомых и меня. Располагают они подобной колдовской силой? Имеют ли такую же память и такой же уровень знаний? Могут ли так же быстро ориентироваться в незнакомом мире?