Ему была приготовлена в Унцукуле сакля, похожая на орлиное гнездо. Здесь ждали учителя тариката новые ученики и последователи, независимые и гордые.

Пышную встречу организовали известному шейху кадии, муллы и знатные уздени Койсубу. Со дня его приезда к Ансатлю, как совсем недавно к Табасарану, потянулись верные мусульмане с думами, чаяниями, жаждущие истины и знаний. Особенно в четверг, после базара, все двери унцукульских саклей гостеприимно распахивались для кунаков, желавших в пятницу послушать проповеди светлейшего шейха. На очарах негде было присесть. Толпы разнаряженных людей расхаживали по улицам, как в праздничные дни. Возле каждого дома у коновязей переступала, дожидаясь хозяина, не одна лошадь. Никогда в Унцукуле не бывало такого оживления. Негде было ступить в соборной мечети в часы молитв. Лучшие места у кафедры отводились для знатных гостей – учёных и чалмоносных хаджи, совершивших паломничество к святыням ислама-Мекку и Медину. Духовные и светские главы свободных обществ Аварии не отходили от шейха. Его приглашали для чтения проповедей в другие аулы. Шейх не отказывался и непременно брал с собой верного ученика Магомеда. В один из четвергов, после того как разошлись торговцы, менялы и покупатели с базарной площади, до позднего вечера не прекращался поток едущих в Унцукуль. Здесь созывался съезд учёных, духовенства и старейшин койсубулинских и других вольных обществ.

Магомед представлял учителю молодых сверстников, умудрённых знаниями:

– Кебед-Магома Телетлинский, Галбац-Дибир Каратинский, Омар из Анкратля, Абакар из Агвали, Газияв из Анди…

Прибыл на съезд из Цудахара и устад Джамалуддин-Гусейн в сопровождении Аслан-кадия.

Гамзат-бек из Гоцатля пригнал сотню овец для пожертвования служителям мусульманских храмов и делегатам.

В этот день пять раз, после каждой молитвы, выступал с проповедью устад Джамалуддин-Гусейн Казикумухский.

Среди мёртвой тишины огромного здания его слова звучали как торжественный гимн, перерываемый периодически громкими возгласами: «Ла-илаха-иллалах!» («Нет Бога, кроме Аллаха!»)

Ночью, когда была окончег молитва и прочитана последняя проповедь, на кафедру поднялся маленького роста старичок, в длинном белом халате и огромной чалме. Короткие тонкие пальцы его с окрашенными хной ногтями заметно дрожали, поглаживая седые пряди бороды. Только узкие желтовато-коричневые глаза из-под полуприкрытых век смотрели спокойно. Это был шейх Мухаммед Ярагский.

Держа обе руки перед собой, обратив взоры к потолку, он прошептал:

– Бисмиллахи рахмани, рахим («Во имя Аллаха милостивого, милосердного»). Да поможет Аллах всем, кто следует по верному пути. Мир посланникам и хвала владетелю миров. Амин!

– Амин! – гулом откликнулась толпа стоящая на коленях.

– Пойдёмте вперед, проповедуя в пути шариат, указывая колеблющимся и заблуждающимся на их нестойкость, – продолжил ярагский учитель тариката свою речь. – Судьбы стран и народов зависят от тех, кто правит, в чьи руки попадут законы. В Коране лежат законы шариата, которые служат основанием ислама. Мы должны не только почитать эти законы, но и упрочить их в своём вилаете, давая отпор тем, кто посягает на святая святых. Не сомневайтесь в преимуществе и успехе. Люди истины не должны забывать, что простые смертные, имея даже незначительные понятия о цели, могут делать большие дела, когда увидят, что тот, кто ведёт их, сам делает то, что требует от других. Правитель должен жить жизнью народа, преуспевая в труде и в даровании благ и свобод. Те, кто пребывает в неволе, больше ценят и возвращают добром тем, кто дарует им свободу. Наша мечта – создать великую силу, способную противостоять гяурам. Да поможет нам Аллах в этом!

– Амин! Амин! – вновь послышались дружные возгласы в тишине храма.

Шейх Мухаммед Ярагский, откашлявшись, вновь заговорил:

– Но прежде чем начать сплачивание жаждущих истины, необходимо избрать имама[38]. Он должен быть ученым, сильным телом и духом и почитаемым народом. Есть такой человек, который достойно будет нести до конца зелёное знамя Пророка. Он уже принял ахд[39]. По воле Всевышнего он был назван именем посланника. Сын мой, подойди ко мне. – Шейх обратился к человеку, сидящему впереди с низко склоненной головой.

На него обратили взгляды все присутствующие. Человек поднял голову. Многие узнали в нём Магомеда Гимринского.

– Иди, да поможет тебе Аллах, – шепнул сидевший рядом Шамиль.

Магомед поднялся, подошёл к шейху.

– С этого часа к имени твоему будет прибавлено слово «гази»[40], – сказал ярагский проповедник. Затем он повернулся, подошёл к стене, снял с гвоздя саблю и со словами «Бисмиллахи рахмани, рахим», которыми начал свою речь, опоясал Гази-Магомеда.

Учёные, побывавшие в столице Турции, знали, что таким образом «коронуют» султанов в мечети Эйюба в Стамбуле.

– Именем Пророка повелеваю: иди, собери народ, вооружи его и с помощью Аллаха начинай газават!

– Газават! Газават! – раздались восклицания среди сидящих.

Устад Джамалуддин-Гусейн Казикумухский поднялся с ковра, подошёл к Гази-Магомеду.

– Да прославится имя твоё! – сказал он, положив руки на плечи ученика.

– Амин! Амин! – раздалось вокруг.

Когда народ умолк, Гази-Магомед сказал:

– Благодарю вас, мусульмане! Все собравшиеся здесь – люди, возвышенные надо мной в знании наук и жизни, мои учителя и наставники, заботящиеся о судьбе чистой религии и народа. Как вы, так и я отныне буду неустанно изыскивать своим умом пути к упрочению шариата и очищению земли нашей от неверных и отступников. Быть тому, что Аллах желает, а то, чего он не желает, не будет!

– Во имя газавата! – воскликнул молодой мюршид[41], извлекая лезвие сабли из ножен.

– Во имя газавата! – хором повторили правоверные. Они тоже оголили лезвия сабель.

– Ла-илаха-иллалах! Ла-илаха-иллалах! – стал восклицать ярагский шейх.

– Ла-илаха-иллалах! – стали повторять хором все, кто был в мечети.

Эти возгласы напевным гулом с нарастающей силой торжественно звучали под сводами квадратного здания, раздвигая стены, множа голоса.

Весть об избрании имама разнеслась быстрее ветра по всем аулам Койсубу, всюду шёпотом и громогласно произносилось заклинание – «Ла-илаха-иллалах!».

Но делегаты съезда разъехались не сразу после возведения Гази-Магомеда в сан имама.

На заре следующего дня унцукульская Джума-мечеть вновь наполнилась народом. Шейх Ярагский вновь поднялся на кафедру.

– Слава Аллаху великому, превышающему все ожидания! – начал он. – Аллах сказал через Пророка: «Сражайтесь на пути верном с теми, кто сражается с вами. Но будьте справедливы, потому что Аллах не любит несправедливых». Отныне мы будем преследовать неверных там, где их настигнем. Изгоним их оттуда, откуда они изгоняют нас. Не поводырем для ослепших, а предводителем прозревших будет наш избранник-имам Гази-Магомед. Слушайте его, следуйте за ним! Разделяйте его мечты и душевные желания, начинайте газават! Нас окружают со всех сторон, сбивая слабых с пути истинного. Царь России грозит нам, подкупая вождей племён и колеблющихся мусульман. Воспротивимся этому, станем на защиту своей родины. Наших северных соседей из года в год оттесняют с плодородных земель к бесплодным вершинам гор. Этим Белый царь лишает нас хлеба и зимних пастбищ. А те, кто покорились царю, обнищали и стонут от непосильного труда и непомерных податей. Малейшее их неповиновение властям или несвоевременная уплата податей ведут к жестоким наказаниям, позорному унижению и разорению имущества. Избавление можно найти в газавате!

Шейх Ярагский был наделён мягким баритоном, блестящим красноречием и необычайной притягательной силой.