В тело Ильи Эск попал, когда тому исполнилось четыре года. Мать не уследила, малыш попал под разогнавшиеся металлические качели во дворе дома на детской площадке. Невинная душа унеслась во вселенское хранилище - ожидать следующего перерождения, если оно будет, а в тело маленького Ильи вселился Эск'Онегут. Так вышло, что он в тот миг как раз умер в предыдущем теле.

В жизни до Земли он как раз императорствовал на одной из периферийных планет Галактики, наслаждаясь всей полнотой власти и культа его личности. Лучшие самки, лучшие пьянящие и наркотические вещества, прекрасные блюда, исполнение любых прихотей - как самых извращенных, так и мельчайших...

Воистину, он стал худшим Императором в истории той планеты, название которой в силу эффекта Затухания он уже не помнил. Немудрено, что его отравили.

Затухание - проклятие каждого странника. Эффект стирает память о прошлых жизнях, но знание о самом факте этих жизней сохраняется, как и последние минуты перед смертями. И чем ближе по счету прошлая жизнь, тем больше Эск помнил. До императорства он был великим музыкантом и певцом, исполнителем собственных песен, это он знал, но разрази его гром, не помнил ни строчки из того, что тогда сочинил.

Память о годах императорства, девяносто седьмой жизни, сохранилась у Эска и в теле Ильи. Пресыщение властью было столь сильным, что на Земле двадцать первого века ему не хотелось ничего, связанного с этим. Изведав все доступные и недоступные радости жизни, которые были еще свежи в воспоминаниях, на Земле Эск открыл для себя мир компьютерных игр. Осознав, что виртуальные миры, по сути, есть то, чем он занимается, только в меньшем масштабе и с возможностью в любой момент сменить мир и виртуальное тело, Эск ушел в них с головой.

И к концу своего земного пути в теле двадцатилетнего Ильи Пашутина своим бездельем и равнодушием к окружающему миру Эск ушел в минусовое значение Тсоуи. Мало того, что вся жизнь на Земле прошла без использования Колеса, так еще и удачливость Эска стала отрицательной.

А если Фортуна повернулась к тебе задом, бесполезно выдавать пошлые шуточки. Эск'Онегут, для всех остальных Илья Пашутин, безвременно погиб, попав под машину - торопился на семинар после бессонной ночи за компьютером.

'Черт, только не это! - подумал Эск, упомянув вполне себе земных чертей, потому что все еще считал себя земным студентом. - Завтра же гильдейский рейд! Пропущу... Ванька будет недоволен...'.

В следующее мгновение он перенесся в другой мир и в другое тело. Вот оно - его девяносто девятое тело. Его девяносто девятый мир.

Опять двадцать пять! Эск открыл глаза и повел конечностями. Тело не слушалось. Такое иногда случалось, если новое тело физиологически отличалось от предыдущего, но геном был идентичным - таким же человеческим. С телом что-то не так.

Решив разобраться с этим потом, Эск погрузился в вводные данные.

Эск'Онегут, 99 жизнь.

Очки Тсоуи: −971 (значение отрицательное).

Рукав Ориона, Млечный путь, Солнечная система, планета Земля.

Вариация Вселенной: #ES-252210-0273-4707.

Итак, он все на той же Земле, только в параллельном пространстве. Это хорошо, переучиваться не придется - как тогда, в теле восьмирукой рептилии. А вот то, что очки Тсоуи ушли в минус, это очень-очень плохо.

Возможность перерождения: недоступно.

Баланс очков Тсоуи должен быть выше нуля.

Право на разовое использование Колеса: доступно.

Эск мысленно выругался, помянув всех известных ему по прошлым жизням богов.

Попав в тело российского студента Ильи, Эск крутанул Колесо, но выпал пустой сектор. Хорошо, хоть не отрицательный - могло выпасть какое-нибудь проклятие типа неизлечимой болезни или ограниченных умственных способностей. На большее очков Тсоуи уже не хватило, было много потрачено в теле императора. Потрачено и утеряно.

Решив, что раз уж права на перерождение у него больше нет, то начинать жить надо как можно скорее, он вернулся в реальный мир и осознал, что лежит в какой-то вонючей глубокой луже. Запах от нее шел кошмарный. Эск поморщился и сделал попытку встать, но у него ничего получилось.

Вода омывала половину лица, заливая глаза, нос, рот и ухо. Это было крайне неприятно.

Сделав усилие, могучий дух Эска вобрал в себя личность нового тела, включая все навыки и память, восстановил повреждения и на клеточном уровне исправил дефекты организма.

А потом, пошатываясь, встал и оглядел свой новый мир.

У края лужи стояли какие-то чумазые подростки, изумленно глядя на него. Один из них - Эск-Лука понял, что это Карим - выпучив глаза, заорал:

- Калека, ты что, научился ходить?

Память Луки Децисиму, четырнадцатилетнего сына погибшего гладиатора Севера, мальчика-овоща, окончательно осела и структурировалась в разуме Эск'Онегута. Личность калеки обладала столь сильной яростью, что Эск, если можно так сказать, попятился, отступая перед первородным гневом беспомощного изгоя. Эску стало неуютно.

Черт! Да и устал он жить, ведь жизнь - это не только удовольствия, но и грусть, печаль, боль, голод, потери близких, необходимость трудиться и что-то делать... Столетия, да что там, тысячелетия непрерывной жизни утомили странника.

И он, мысленно шепнув 'Черт с тобой, живи. Я побуду зрителем', передал бразды правления телом, системой Тсоуи и разумом бывшему калеке.

Лука, недоверчиво похлопав себя по телу, по рукам и ногам, ощутил, что он абсолютно здоров.

Он поднял голову и недобро взглянул на Карима.

Глава 3

- Карим вылечил калеку! - вдруг закричал Толстый Пит. - Волшебный бросок!

Шутку не поддержали. После последнего попадания калека свалился с коляски и неподвижно лежал довольно долгое время. Они, было, решили, что тот умер, и собирались разбежаться, пока не появилась стража - маловероятно, но все же. Но калека встал!

Не веря своим глазам, подростки продолжали пялиться на Луку. Тот же не терял времени. Мнимым было выздоровление или нет, но неизвестно, когда это может закончиться. Лука, обтерев рукавом лицо, выбрался из лужи, подобрал пару булыжников, лежавших ближе всего и, неумело замахнувшись, бросил.

Камень пролетел метр и, поднимая кучу брызг, плюхнулся в лужу. Хулиганы удивились, а потом разразились хохотом.

Не медля, Лука бросил еще один, и тот воткнулся в грязь рядом. Злясь на себя, Лука стал подбирать и бросать булыжники в тех, кто продолжал издеваться над ним даже сейчас, когда он владеет телом, но не мог добросить даже до середины лужи, на другой стороне которой умирали от смеха хулиганы.

Карим аж всхлипывал, держась за живот, а вместе с ним хохотали и остальные ребята. Громче всех надрывался Толстый Пит, правая рука Карима. Он подобострастно поддерживал вожака в любом начинании, ведь сын хозяина харчевни щедро делился с ним и другими ребятами недоеденными остатками с тарелок посетителей, а в этом районе столицы еда была самым ценным ресурсом.

Сколько раз Лука мечтал, что он сможет поднять и вернуть брошенный в него камень! И вот... Будучи всю жизнь прикованным к постели, как и когда он смог бы научиться швырять камни? Был бы рядом отец... Да хотя бы Кора, вот уж кто смог бы его научить этому легко и непринужденно, но сестренка находилась в застенках тюрьмы городской стражи, пока мама собирала деньги на выкуп.

Лука огляделся, но камней рядом больше не было.

- Эй, калека! Лови! - крикнул толстый Пит и бросил в него булыжником.

По привычке Лука просто наблюдал за тем, как камень летит прямо в него, но вдруг услышал в голове вроде бы свои, но чужие мысли: 'Подвинься! Прости, но я не могу на это смотреть!', после чего его тело само стало двигаться, и сделало разворот и прогиб, уклоняясь. Камень пролетел мимо, едва не задев.

- Ничего себе! А ну, парни, пусть потанцует!

Цель стала подвижной, и это раззадорило хулиганов. Суетясь, они стали хватать, что ни попадя, и бросать в Луку. Мальчик нашел определенное удовольствие в том, чтобы не дать им попасть в себя. Не делая лишних движений, он легко уклонялся от всего, что в него бросали.