за бруствер расстрелять.
– Я ж не хочу…
– Ну мало ли, что ты не хочешь…
Эх, баба, посылают воевать,
Я ненадолго и вернусь к обеду,
Свари-ка щей жирней и грей кровать,
Добьём вражину, полагаю, в среду…
Грузи, робятки, в эшелоны пожитьё…
Эх, немец-дура, так нам рассказали,
Дадут нам сапоги, поставят под ружьё,
И даст приказ товарищ Сталин.
Страшнее немца лишь в окопах вошь,
Товарищ политрук нам ввёл агитку…
А тут те-на, есть в роте пулемёт,
К среде уложимся,
быть супостатам битым!
А коль не в среду, так должно б в четверг
Придём мы Красной Армией с победой…
Так уж ты бражку приготовь и с хреном холодец,
Эх, баба, жди в четверг к обеду…
– Вас выведут всем скопом завтра
за бруствер расстрелять. –
Нам говорил красивый гаупман из СС.
– Я ж не хочу, меня там баба будет ждать,
Там бражка, щи и с хреном холодец…
Из Есенина
Тащ тащ нант, на левом фланге – танки,
На правом фланге – танки…
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком…
Нам дал приказ товарищ Сталин
Здесь устоять, покуда не помрем…
Вы из Есенина немного почитайте,
С Сережиным мы слогом в бой пойдем…
Отговорила роща золотая
Под минометным арт-огнем…
Тащ тащ нант, а будет мирным снова небо
Над нашим краем дорогим?
Я дома ведь три года не был,
А завтра мы отговорим…
Иль, может быть, сегодня ляжем рядом…
И вы, наш ротный, оборвёте стих…
Нет! Не надо из Есенина… давайте матом
Сейчас отговорим…
Старшина
Солдатам второй мировой…
Наш старшина, похабник, балагур,
Нам говорил однажды перед боем:
«Закончим с фрицем, заведу жану,
Тогда и буду ощущать себя героем.
Чтоб были бабьи крепкие бока,
Как лошадь хлюпала та баба чтоб уздою,
И моего седлая скакуна,
Всё называла бы меня героем.
А что теперь? Теперь, робят, война,
Вы салажата, вам и быть в героях…
А мне чаво? Мне баба для того нужна,
С огромной волосатою уздою…»
А мы смеялись, балагурил старшина,
А мы в атаку шли предсмертным строем….
Мне не забыть. Он закричал «ложись, братва!»,
И дот закрыл от нас своей спиною….
И прошептал последние слова, -
И кровь лилась из ран его рекою, -
«А что теперь? Теперь, робят, война,
Не быть мне никогда героем…»
Лицо и душу обожгла война
Леониду Георгиевичу Белоусову…
Лицо и душу обожгла война…
Лицо кроили по кусочкам в медсанбате…
Не для газетных оттисков твоя душа,
Лицо не для газетных фотографий.
Уродуют в бою, товарищ, нас сполна…
Тебе потом отняли ноги по колена…
Но ты без ног летал сначала на ПО-2,
Затем на Яках воевал ты смело.
Брат, Белоусов Лёня, помнишь бой,
Ты дрался с мессерами словно бы со львами?..
Война нам душу обожгла с тобой,
Но не сожгла любви в ней мощный пламень.
Мы и без ног стояли там горой,
Где Родину пытались грызть зубами…
В «Дорогу жизни» эскадрильи строй
Прикрытия ведёт по Ладоги зимою караваны…
Белоусов, Леонид Георгиевич (3 (16) марта 1909 – 7 мая 1998) – советский лётчик;истребитель Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза. C 1944 года летал и воевал без обеих ног.
Родился в г. Одессе. Во время Гражданской войны юный Лёня, к тому времени оставшийся без отца, прибился к отряду красноармейцев-разведчиков. В качестве воспитанника полка «прослужил» три года.
Затем работает на заводе, в паровозоремонтном цехе.
В 1930 году поступает в Одесское пехотное училище, которое и заканчивает через три года. Однако по его окончании он не был направлен в пехотную часть, а в числе небольшой группы «пехотных» командиров направлен в Краснознамённую школу военных лётчиков в Борисоглебск.
В 1935 году, как успешно закончившему программу обучения Белоусову предоставили право выбора места службы. Вместе с друзьями он выбрал одну из частей Краснознамённого Балтийского флота, стоявшую под Ленинградом. Белоусова сразу после приезда в часть назначают командиром звена.
В феврале 1938 года его И-16 терпит аварию в сложных метеоусловиях, на вынужденной посадке возникает пожар. В результате аварии у Леонида Белоусова обгорело лицо . Для его восстановления он перенёс 35 пластических операций без наркоза. Не окончив лечения Белоусов возвращается в полк и участвует в войне с финнами 1939—1940 годов.
