Я не хочу вспоминать. Все, что было связано с Джейкобом, заперто в моей голове, как я сама часто бывала заперта за дверью нашей спальни. Стоит представить эту простую дверь из дерева, холодную стеклянную ручку и скрежет ключа в замке, как для меня опускается черный занавес. Я впадаю в ступор и больше ничего не вижу. Образы на всех картинах окрашиваются черным. Иногда я этому рада. Иногда мне не хватает прошлого. Отчасти поэтому я и не могу идти в будущее. Я иду, но огромная дыра в моих воспоминаниях заставляет постоянно оборачиваться. Она притягивает меня к себе. Хочет засосать в свое чрево. Между ней и мной прочная нить, постоянно натянутая и завязанная вокруг моей грудной клетки. Ночами, когда натяжение особенно сильное, нить мешает легким дышать, а сердцу перекачивать кровь. И сколько бы я ни делала глубоких вдохов и ни ворочалась, легче мне не становится. Оковы не ослабевают.
***
В ноябре выпадает снег. Утром на тонком белом покрове я вижу черные следы от колес. Три грузовика и внедорожник. Я стою за зубцом замковой стены, а подо мной суетливо бегают люди. Их резкие крики рвут тишину, нарушая казавшийся твердым, как цемент, покой старого здания. Их смех напоминает о целом мире, что остался за толстыми стенами, покрытыми лишайником и плесенью. Внезапно испугавшись, как ведьма, которая заметила инквизиторов, бегу в другую комнату. Путаясь в юбках вульгарно-алого платья и потея под не менее пошлой меховой накидкой.
Я проношусь подобно ветру сквозь заваленные хламом безлюдные комнаты. Спрятаться негде. Исчерпав силы, бегу к единственной уцелевшей башне. Там есть небольшая комната под самой крышей. Вероятно, до нее они доберутся не скоро, если вообще смогут. Возможно, это просто туристы разглядывают достопримечательности. Возможно, к вечеру они и сами уберутся из моего пристанища.
Странную комнату почти без мебели, с низким потолком и древними рунами на полу я нашла случайно. В нее вела потайная дверь. Механизм, отпирающий замок, приводила в движение комбинация нажатий на камни в одной из стен. Когда я нажала на первый, мне показалось, что еще один камень едва заметно выдвинулся вперед. Ошибаясь и не каждый раз успевая заметить следующий камень, я за неделю сумела подобрать правильную последовательность. Помимо хождения по коридорам в образе призрака, это было моим основным занятием. Больше делать я ничего не могла. Не хотела. И не делала. Глядя на тупые мертвые камни, которые тем не менее умудрялись со мной говорить на своем непонятном языке, я не думала об Элис и Джейкобе. Я отбросила мысли и сосредоточилась на том, чтобы услышать голоса давно погибших людей, оставивших после себя головоломную загадку.
Увы, моя находка оказалась лишь маленькой комнатой и заодно огромным разочарованием. Кроме непонятных знаков на полу, не похожих на те, что я встречала раньше, в ней не было ничего интересного. Да и знаки, хоть и выглядели мистическими, оставались нанесенными на мрамор линиями. Золото и индиго по периметру и ярко-красные в центре. Как спелые помидоры или клубника. Я не хотела думать о цвете крови. Это вызывало в памяти Джейкоба. Его жестокую улыбку и сильные пальцы. От мелькающих перед глазами картинок начинала кружиться голова, и я проваливалась в знакомый колодец из не-воспоминаний. Из того, что должна была помнить, но мозг тщательно от меня прятал.
Я нашла только руны и пыль. Не знаю, что я искала, но явно не линии в камне. Или же линии, только я опять не могла понять, о чем говорит со мной судьба. Впрочем, в момент, когда за моей спиной со стоном закрылась дверь, я меньше всего думала о древней магии и разной мистерии. У меня с собой нет ни продуктов, ни теплого одеяла. Позже придется вернуться и перетащить свои вещи.
Недостаток нового убежища в том, что здесь нет окон, а толстые стены не пропускают звуки с улицы. Я стою в плотной тишине и слушаю звук дыхания – тяжелого и глубокого после бега по лестнице. По меньшей мере придется ждать ночи. И тут меня словно осеняет. В каморке нет окон, но здесь и на лестнице светло. Я привыкла, что в остальных помещениях свет свободно льется сквозь разбитые витражи. К тому же в свои прошлые визиты в башню я была поглощена подбором правильной комбинации. Я не замечала очевидного. И вот оно, словно молот на наковальню, опускается на мои мозги.
В немом изумлении я касаюсь рукой стены. Вздрагиваю, ощутив под пальцами вместо привычного холода ласковое тепло. Может ли камень испускать свет и нагреваться сам по себе? Или виной всему скрытая проводка? Мой немного оттаявший разум издает злой смешок. В старом разваливающемся замке, где нет ни одной розетки и негде постирать трусы. Где приходится растапливать камины. Никто не стал бы делать подобное в каморке под крышей, да здесь и не было никого. Еще в моем детстве замок был необитаем. Нужно искать иное объяснение. Объяснение, которого не существует в природе.
Стены светятся и при этом еще и нагреваются? Может быть, редкая порода камня. В теплые дни накапливает солнечное излучение, а в холода его отдает. Что-то такое используют для ванн и полов. Камень, удерживающий тепло, по которому запросто можно ходить босиком. Вероятно, во времена постройки поблизости от замка были карьеры, и строители использовали этот специфический камень.
В магию я не верю. Не могу верить после смерти Элис и после того, как в моем мозгу возник проклятый черный колодец с запертыми мыслями. Ни одна дебильная волшебная фея не допустила бы того, что со мной случилось.
Я несколько минут глажу стену. Прикосновение к теплой, слегка шершавой поверхности успокаивает – сливочного цвета камень приятен не только визуально, но и на ощупь. В этой башне среди тишины и рун можно медитировать. Может, для этого ее и построили. Судя по отсутствию дыр в крыше и отличию использованных для отделки материалов, построили позже, чем остальной замок.
Обойдя комнату, сажусь в дальнем углу. Платье загадочно шуршит по каменному полу. В голове всплывают образы изящных дам, исполняющих кадрили и паваны4. Я, конечно, ходила в танцевальную студию, но только ничего из этого не вышло, моя неуклюжесть не только не улетучилась, а, наоборот, усилилась и приобрела размеры не простой мелкой неприятности, а катастрофы. Это уже не было неудобством и синяками, танцы обернулись переломами и сотрясением.
Забыв неудачный опыт прошлого, я встаю и делаю пару неуверенных шагов к центру небольшой комнаты. Развернуться негде и, будь у меня партнер, мы оттоптали бы друг другу ноги. К счастью, мой кавалер – это фантом, плод воображения, и стены для него ничего не значат. Делаю, как мне кажется, изящный взмах рукой, слегка наклоняю голову и улыбаюсь. Я не танцевала больше десяти лет, но тело помнит движения, безошибочно подсказывая, как и куда ставить ноги, отклонять корпус и поворачивать голову.
Легкая, как снежинки, которые вчера падали с неба, я кружусь по пустой комнате так увлеченно, что не сразу понимаю – музыка звучит не только в моей голове, она слышится на самом деле. А линии на мраморном полу вспыхивают ярким светом в такт. Испуганно замерев, смотрю на непонятные узоры. Они кажутся живыми, словно дышат. Словно ощущают мое присутствие и общаются со мной. Еще чуть-чуть – и я пойму их язык, разберу, о чем они говорят. Но музыка обрывается и наваждение проходит. Правда, руны продолжают светиться, бросая на стены цветные пятна.
Первое, что приходит в голову – я уснула, дожидаясь момента, когда можно будет выйти и перетащить вещи в башню. Второе – я сошла с ума от долгого одиночества. Не считая стремительных вылазок в город, я уже несколько месяцев не видела людей и ни с кем не говорила. Кто знает, к какому фокусу на этот раз мог прибегнуть мой изворотливый мозг. Третья версия – я надышалась чем-то, ведь в старых помещениях воздух бывает отравлен. Как в какой-нибудь гробнице. Тем более окон в комнате нет и дверь плотно запечатывает единственный проход. Кто мне скажет, что случается с людьми, дышащими тем же воздухом, которым в последний раз дышали век назад. Или у меня вообще кислородное голодание? От избытка вариантов подкатывает мигрень. В любом случае я могу или открыть дверь и убежать, рискуя попасться на глаза незнакомым парням и за проникновение в границы частных владений снова загреметь за решетку, или оставаться в башне. За решетку я не спешу, поэтому решаю остаться. Может быть, то, что я увидела, все-таки окажется страшным сном, моей дикой фантазией. Пытаясь убедить себя, я ложусь на пол, позволяя пышной юбке разметаться поверх древних непонятных рун, и опускаю веки. Но ощущения сна, того, которое знакомо, нет и в помине. Я безостановочно прокручиваю в мыслях свои видения: волшебное свечение и музыку, звучащую из стен.
